Артур Таболов - Шпион

Вопрос: По каким адресам вы возили Токаева?

Ответ: Несколько раз я отвозил его в Потсдам, в театры «Метрополь» и «Адмирал-пласт». По просьбе его жены мы выезжали в американский сектор Берлина. Помню, там ей очень понравилась чёрная широкополая шляпа. Возил его дочь в школу, потом из школы. Вот, пожалуй, и всё.

Вопрос: Какие иностранные граждане посещали Токаева?

Ответ: Этого я не знаю. Без меня он часто уезжал сам, он хорошо водил машину. Никогда не доверял мне машину в выходные дни. Куда и с кем он ездил, меня не интересовало. Если бы вы меня предупредили раньше, я бы за ним проследил.

С моих слов протокол записал правильно.

22 ноября 1947 года, Берлин.

Я, зам. начальника райотдела Оперсектора г. Берлина гвардии майор Железный через переводчика того же райотдела лейтенанта Поскакухина Н.П. допросил задержанного Гельмута Герсдорфа, 1922 года рождения, немец, холост, работает в качестве механика-монтёра на железной дороге на станции Шарлетинбург, проживает по адресу Берлин, Вармбаденштрассе, 25.

Переводчик лейтенант Поскакухин Н.П. об ответственности за неправильный перевод по ст. 95 УК РСФСР предупреждён.

Вопрос: Расскажите о своей службе в немецкой армии.

Ответ: Я служил в учебной роте авиасвязи на аэродроме г. Ютербог в 70 километрах южнее Берлина и находился там два года. Не окончив эту школу, я досрочно получил звание ефрейтора и в январе 1943 года был послан на Восточный фронт. Был воздушным радистом, воевал под Харьковом, Полтавой, Ригой. В 1945 году воевал против американских войск в районе Ваймара, где и попал в плен.

Вопрос: При каких обстоятельствах вы были освобождены из плена?

Ответ: Оказавшись в плену, я на третий день в числе большой группы немецких солдат был допрошен сержантом американской армии. Допрос длился 10–15 минут в комнате, где ещё находился американский солдат с пишущей машинкой. Через две недели нас снова пригласили американские офицеры, заставили заполнить анкеты, выдали нам справки об освобождении и по 120 марок. Обещали отпустить, но через два дня наш лагерь Альтенбург был занят советскими войсками. Примерно через десять дней нас уже допрашивали русские офицеры, а затем мы были освобождены из плена. С тех пор я работаю на железной дороге.

Вопрос: Назовите своих знакомых из граждан других стран.

Ответ: Их было всего два человека. Одна, американка Райзек Эллионора, до капитуляции она проживала в нашем доме, работал в военном госпитали в качестве сестры-хозяйки. Летом 1946 года уехала в Америку в г. Нью-Йорк. Вторым был офицер Советской армии Токаев. Знаю его два года. З ноября он выехал их Берлина.

Вопрос: Что собой представляла американка Райзек Эллионора и в каких отношениях вы с ней находились?

Ответ: Эллионора Райзек, в возрасте 35 лет, уроженка Нью-Йорка, прибыла в Берлин в 1932 или в 1933 году вместе со своим мужем Вальтером. Вальтер поступил на службу в вермахт и сейчас, наверное, находится в английском плену. До войны они лет пять жили в нашем доме. За два дня до отъезда в Нью-Йорк Эллионора посетила мою семью, попрощалась и неожиданно попросила, чтобы её комнату сдали советскому офицеру Токаеву. Он жил в ней до февраля 1947 года, потом переехал в виллу по соседству с нами.

Вопрос: Кто посещал Токаева, когда он жил в вашем доме?

Ответ: До приезда жены и дочери в сентябре 1946 года он периодически привозил на своей машине немецких девушек, но их фамилий и адресов я не знаю. Также его посещали неизвестные мне русские офицеры и немецкие инженера. Последние приходили только в тёмное время суток, их лиц я никогда не видел.

Вопрос: Вы с самого начала нам врёте. Но мы знаем о вас всё. Вы были связником между американкой, представляющей интересы английской стороны, и советским офицером Токаевым. Пока вы посидите у нас. Мы даём вам время подумать.

Допрос прекращён в 16 часов.

«Корреспондент Ассошиэйтед Пресс передаёт из Лондона:

Подполковник Токаев, эксперт советских военно-воздушных сил, заявил вчера на пресс-конференции, что советское Политбюро ведёт подготовку к третьей мировой войне. Так как такая политика противоречит интересам советского народа, то он, подполковник Токаев, категорически отказывается её поддерживать. Он совершенно сознательно перешёл в другой лагерь.

Подполковник Токаев отказался дать ответы на вопросы о советских исследованиях в области атомной энергии и о других военных проблемах, заявив, что он прибыл в Англию не затем, чтобы стать шпионом, а для того чтобы бороться за свободу. Советский офицер также оставил без ответа вопросы, касающиеся его бегства в Лондон.

Присутствовавшие на пресс-конференции советские журналисты и представители печатных органов коммунистов Англии обвинили его в предательстве и в продажности западным империалистам. Токаев отверг эти обвинения. Он сказал, что предать можно только интересы своего народа, а он намерен бороться за изменения к лучшему положения советских людей. Подполковник Токаев добавил в конце пресс-конференции, что фашистскую Германию победило не советское руководство, а героический русский народ».

Заместитель директора МИ-5 Энтони Браун вызвал майора Хопкинса в начале февраля 1949 года, когда деревья в парке Блейнхем Паласа прогибались от тяжести мокрого снега, а озера парили, отдавая накопленное за лето тепло. На столе перед Брауном лежала стопка листков, сколотых степлером.

— Входите, Джордж, располагайтесь, — доброжелательно предложил Браун. — Вы не устали от общения с нашим перебежчиком?

— Это моя работа, сэр.

— Любая работа иногда становится утомительной.

— Не устал, сэр. Подполковник Токаев интересный собеседник. Я стал лучше понимать Россию. Раньше я знал Россию Чехова и Достоевского. Теперь я вижу её по-другому. Очень интересная страна, для Запада она терра инкогнита.

— Чем же она интересна?

— Хотя бы тем, что в ней возможны такие люди, как наш подполковник. Разговаривая с ним, я иногда представляю себе травинку, проросшую сквозь толщу асфальта. Жизнь невозможно заглушить ничем.

— Занятное сравнение, — оценил Браун. — Тровинка взломала асфальт?

— Нет, всего лишь пробилась. Но это уже немало. Особенно если учесть, что асфальт мощный, многослойный.

— Вы курите?

— Нет, сэр.

— А я с вашего позволения закурю.

Браун набил трубку «Кэпстеном», пыхнул ароматным дымом и продолжал:

— Как я уже говорил, я внимательно читаю протоколы допросов. У меня создалось впечатление, что Токаев откровенно отвечает на все ваши вопросы.

— Это так, сэр, — подтвердил Хопкинс. — Но это ещё ничего не доказывает.