Артур Таболов - Шпион

— Почему?

— То, о чём он рассказывает, наши военные эксперты уже знают. Новое только несущественные детали. Хотел бы я понять почему. То ли у подполковника устаревшая информация, то ли ему разрешили говорить то, что он говорит.

— Вы по-прежнему не оставляете мысли, что он может быть агентом советской разведки?

— Я контрразведчик, сэр. Сомневаться во всём — это моя обязанность.

— Вы хороший контрразведчик, Джордж, я предрекаю вам большое будущее. Со временем вы займёте моё место. Или даже место сэра Перси Силлитоу.

— Спасибо, сэр. Но я не целю так высоко.

— Это не зависит от вашего желания или нежелания. У судьбы своя логика. Если вы не ошиблись в выборе профессии, дело само выведет вас куда надо. Значит, у вас ещё есть сомнения в том, кем на самом деле является подполковник Токаев?

— Есть, сэр.

— Тогда прочитайте этот документ. — Браун передвинул по столу несколько листков. Хопкинс отметил, что другие листки остались лежать перед ним. — Мы получили его в виде микрофильма. Это перевод с русского на английский. Читайте, не торопитесь.

Хопкинс прочитал:

«Совершенно секретно.

г. Берлин, 26 января 1949 года.

Военный трибунал Советской Военной Администрации в Германии в составе председательствующего гвардии подполковника юстиции Орлова, членов: подполковника юстиции Артеменкова и майора юстиции Журавлёва, при секретаре гвардии капитане Прокосенко, без участия сторон обвинения и защиты, рассмотрел в закрытом заседании дело по обвинению:

инженер-подполковника Токаева Григория Александровича (он же Токаев Гогки Ахметович) в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58–16 и 58–10 УК РСФСР,

Токаеву Азу Заурбековну в преступлении, предусмотренном ст.58-1а УК РСФСР.

В 12 час. 30 мин. председательствующий открыл судебное заседание и объявил, какое дело подлежит рассмотрению.

Секретарь доложил суду, что подсудимые Токаев и Токаева в судебное заседание не доставлены, так как они скрылись от следствия и суда и находятся вне пределов СССР.

Свидетели по настоящему делу не вызывались.

Председательствующий объявил состав суда.

Военный трибунал, посовещавшись на месте, определил:

Дело по обвинению Токаева и Токаевой рассматривать заочно на основании ст. 265 УК РСФСР, так как обвиняемые находятся в настоящее время вне пределов СССР.

Суд перешёл к исследованию дела. Председательствующий огласил обвинительное заключение и определение Военного трибунала, а затем приступил к оглашению материалов дела.

Председательствующий огласил показания свидетелей, данные на предварительном следствии (листы дела 75–77, 83–88, 89–92).

Председательствующий огласил материалы дела (л.д.93–95).

Председательствующий огласил рапорт Токаева о переводе его по службе в Советский Союз (л.д.117).

Председательствующий огласил приказ Главноначальствующего СВАГ N0789 от 16 октября 1947 года об освобождении Токаева от должности и откомандировании его в распоряжение Управления Кадров Военно-Воздушных Сил СССР (л.д.119).

Председательствующий огласил выписку из отчёта чрезвычайных происшествий по СВАГ за ноябрь 1947 года (л.д.121).

Председательствующий объявил судебное следствие законченным, после чего суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора.

В 13 час.50 мин. по возвращении из совещательной комнаты председательствующий огласил приговор».

— Что скажете, Джордж? — спросил Браун, когда Хопкинс вернул ему протокол.

— Этого следовало ожидать. Непонятно одно — почему они тянули так долго? Ждали, что он раскается и вернётся, как подполковник Тасоев? Или удастся его выкрасть или убить?

— Может быть, — согласился Браун, раскуривая погасшую трубку.

— Досадно, что нет приговора, — заметил Хопкинс. — Очень интересно, что решил трибунал.

— Почему же нет? Есть и приговор. Наш человек в Берлине очень хорошо поработал. Можете прочитать.

Браун передал Хопкинсу лежавшие перед ним листки. На верхнем стояло:

«Совершенно секретно.

г. Берлин, 26 января 1949 года».

Ниже теснился плотный машинописный текст:

«Токаева Григория Александровича (он же Токаев Гогки Ахметович) на основании ст. 58–16 УК РСФСР, в соответствии с Указом Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни», подвергнуть лишению свободы в ИТЛ сроком на двадцать пять (25) лет, с поражением прав, предусмотренных пунктами «а», «б» и «в» ст. 31 УК РСФСР, сроком на пять лет и с конфискацией всего имущества.

Токаева Григория Александровича (он же Токаев Гогки Ахметович) лишить воинского звания «инженер-подполковник».

На основании ст. 31 УК РСФСР лишить Токаева Григория Александровича (он же Токаев Гогки Ахметович) медали «За победу над Германием в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 гг.», медали «За боевые заслуги» и ордена «Красная Звезда».

Токаеву Азу Заурбековну на основании ст. 58-1а УК РСФСР, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни», подвергнуть лишению свободы в ИТЛ сроком на двадцать пять (25) лет, с поражением прав, предусмотренных пунктами «а», «б» и «в» ст. 31 УК РСФСР, сроком на пять лет и с конфискацией всего имущества.

— Прочитали? — спросил Браун, нарушая тяжелое молчание.

— Да, сэр.

— Вы всё поняли?

— Да, сэр. Моя работа закончена?

— Закончена, Джордж. Он отработанный материал.

— Значит, Токаева отпускаем?

— Отпускаем, — подтвердил Браун. — Но присматривать будем. На чём чаще всего проваливаются самые опытные шпионы?

— На связниках.

— За этим и последим.

— Поставить его телефон на прослушку?

— Да.

— Наружное наблюдение?

— Да.

— А если с ним никто не выйдет на связь?

Браун усмехнулся.

— Шпион, с которым никто не выходит на связь, это, Джордж, не шпион, а самый обыкновенный гражданин.

— Вы разрешите показать эти бумаги Токаеву?

— Конечно, почему нет? Ему будет интересно. Но они на английском. Он поймёт?

— Я ему помогу.

— Договорились. Подготовьте новые документы Токаеву: паспорт, вид на жительство и всё остальное. Подумайте, где ему работать и жить.

Браун вложил протокол заседания Военного трибунала и приговор в картонную папку и передал Хопкинсу.

— Я могу быть свободен, сэр?

— Да, Джордж. Спасибо за работу.

Дома Джордж Хопкинс ещё раз внимательно прочитал материалы Военного трибунала. Судьба подполковника Токаева и его жены была решена всего за час двадцать минут. И это произвело на молодого майора британской контрразведки неожиданно сильное впечатление. Он знал, что в Советском Союзе не устраивают, как в Великобритании, многомесячных судебных процессов над теми, кого считают государственными преступниками. Особые совещания, называемые тройками, отправляли в лагеря и приговаривали к расстрелу сотни тысяч граждан, заподозренных к нелояльности к советской власти, а иногда просто по доносу соседей или сослуживцев. Но одно дело знать, а совсем другое видеть, как это происходит на твоих глазах. Со времён Чехова и Достоевского Россия изменилась неузнаваемо. И это всего за несколько десятилетий, в масштабах истории ничтожный срок. Впервые майор Хопкинс осознал, какой чудовищной твёрдости монолит противостоит западному миру с его демократическими ценностями, которые были для него чем-то таким же естественным, как воздух, которым человек дышит. И его служба в контрразведке, раньше воспринимая им просто работой, которая ему по душе, приобрела новое качество — ту одержимость, без которой в науке невозможно достигнуть значимых результатов, а на государственной службе сделать серьёзную карьеру.