Ян Стокласса - Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

– Вы сказали, что знаете о секретных операциях, которые так и не вышли на свет.

– Да, есть то, о чем я знаю или слышал, но об этом я не хочу говорить.

Последовало неловкое молчание. Я молча сосчитал от одного до десяти. Вик не выдержал. Рассмеялся и покачал головой.

– Ну ладно. Один агент военной спецслужбы получил задание. Джонатан Леабуа был премьером Лесото, маленького независимого государства, окруженного территорией ЮАР. Хотя Леабуа зависел от правительства ЮАР, он поддерживал Африканский национальный альянс и попал в наш список смертников. И тому агенту предстояло о нем позаботиться. Агент использовал бомбу на дороге, где должен был проехать кортеж Леабуа. Когда машина премьера оказалась рядом с ней, он нажал кнопку пульта. Пришлось нажимать несколько раз, пока бомба не взорвалась, но к тому времени весь кортеж уже проехал. Несмотря на провал, агент не отступился. Немногим позже дело было сделано. Леабуа собирался произнести публичную речь, он там обычно и выступал. Наши парни измерили там, где он должен был выступать, металлические перила. Изготовили такие же и наполнили взрывчаткой. Но, когда наш агент ехал с ними в Лесото, его задержали наши же южноафриканские полицейские. И тогда мне пришлось все улаживать.

– Но вы были на гражданской службе, а этот агент ведь агент военных?

– Когда возникали проблемы, звали меня. Я был мусорщик . Я узнал имя прокурора и поговорил с ним. Он понял, в чем дело, но не знал, как выпутаться. Тогда я предложил: «Хорошо, завтра рано утром этот человек в суде признает себя виновным в хранении взрывчатки, автомата Калашникова, пистолета и патронов. Скажет, что готов заплатить штраф в десять или двадцать тысяч рэндов, а потом вы его отпустите, пока не появилась пресса или еще кто-нибудь».

Вик усмехнулся.

– Должно быть, прокурор имел возможность поговорить с судьей, потому что приговор был вынесен через две-три минуты после того, как они вошли в зал суда. К 8:02 агент оказался на свободе, но Леабуа опять ускользнул.

Что ж, Вик спокойно говорит о покушении на премьер-министра Лесото. Но тогда почему бы не об Улофе Пальме?

– Итак, эта секретная операция провалилась. Тогда расскажите о какой-нибудь успешной, – сказал я.

– Мы держимся друг за друга. Не болтаем о том, что кто сделал. Если у кого-то развязывается язык, ему надо быть готовым к тому, что его убьют. Так что это очень опасно, понимаете? Я вам больше ничего рассказывать не буду.

– Была ли авиакатастрофа 19 октября 1986 года, когда погиб президент Мозамбика Самора Машел, делом рук спецслужб ЮАР?

Вик покачал головой и не без колебаний ответил:

– Нет, не была. Один из моих коллег быстро оказался на месте крушения и видел там бутылки водки у ног русских пилотов. Они напились и, видимо, перепутали Матсафу в Свазиленде с Мапуто. Когда стали садиться, спохватились, но поздно.

– А разве это не странно? Что люди из южноафриканских спецслужб первыми прибывают на место аварии, хотя она произошла в глубине джунглей за триста миль от Йоханнесбурга?

– Да, если так на это посмотреть. Сначала я тоже подумал, что это секретная операция. Но дело в любом случае обстояло иначе, если послушать тех, кого считают виновными. А знаете, кто еще одним из первых оказался там? Пик Бота, наш министр иностранных дел.

У Вика был довольный вид, как если бы он сложил головоломку и стала видна целая картинка. А потом смешал фрагменты и сказал, что на самом деле картинка совсем другая.

– Что вы думаете о Крейге Уильямсоне?

– Он лучший шпион за всю историю ЮАР. – Он хотел еще что-то добавить и с трудом находил слова. – Он самый лучший… ну, просто самый лучший.

– По-вашему, это он стоял за убийством Улофа Пальме?

– Мы работали вместе с Крейгом до середины 1985 года, а потом он перешел на военную спецслужбу. До этого момента мне известно все. А после – ничего. Я много раз его спрашивал, но он это отрицает. Не знаю, почему его постоянно преследуют этим вопросом. По-моему, Крейг тут ни при чем.

– А где вы были, когда погиб Питер Кэсслтон?

– Там. Кэсслтон жил у своих друзей-португальцев в нескольких часах езды отсюда. Я повез собак этих ребят к ветеринару, а Кэсслтон чинил грузовик в узком проезде. За рулем был чернокожий, который по ошибке включил первую скорость. А Кэсслтон случайно закоротил стартер, и грузовик поехал на него. Он отскочил в сторону и очутился между грузовиком и стеной. Его придавило так, что он не мог дышать. Я сказал, что надо толкнуть грузовик, но он застрял. Оставалось только ломать стену. Но для этого нужно было разрешение соседа. Они там возились с этим, а Кэсслтон висел прижатый к стене без воздуха. В итоге стену снесли, но Кэсслтон был уже мертв.

Мы с Николасом по очереди расспрашивали Вика больше двух часов подряд. Саймон слушал о событиях, которые были ему знакомы с совершенно иной точки зрения. К вечеру мы все выдохлись. Вик распрощался с нами, а его друг Карел проводил нас до автомобиля.

– Что касается того, что Вик говорит, будто список смертников был один… – начал Карел.

– Да? – подхватил я.

– Ну, это не так. Ясное дело, их было два. У военных было больше власти, и у них был свой список.

– Вы в этом уверены? У вас есть экземпляр?

Карел рассмеялся, покачал головой и пожелал нам счастливого пути.

По дороге я обдумывал услышанное. Взрыв в Лондоне в 1982 году осуществили разрозненные ячейки, и членам каждой давали лишь минимально необходимую информацию об операции.

На схеме из газеты Göteborgs - Tidningen 1987 года был план убийства Пальме с участием таких же ячеек.

Министр иностранных дел Пик Бота был среди первых, кто прибыл на место гибели Саморы Машела, как если бы он заранее знал, что произойдет катастрофа.

И Вик ничего не знал о деятельности Уильямсона со второй половины 1985 года.

ЮАР, декабрь 2015 года

Мы торчали в Южной Африке уже неделю. Николас договаривался об интервью. Мои собственные попытки организовать встречи с людьми, упомянутыми в докладе шведской Комиссии по пересмотру, провалились. К тому же информация начала превращаться в бесформенную мешанину. Кто кого очернял? Кому верить? Кто мог быть причастен к убийству Пальме, а кто нет?

Одна из жертв Крейга Уильямсона, Фриц Шун, описал нам, как в возрасте трех лет он выжил при взрыве бомбы, которую по приказу Крейга прислали по почте. Тогда погибла его мать, Дженнет Шун, и его шестилетняя сестра Кэтрин.

Барри Гильдер, офицер разведки из военных сил Африканского национального конгресса, рассказал о борьбе с режимом апартеида и о своей службе.

В Историческом архиве Южной Африки мы обнаружили указания на какие-то документы об убийстве Пальме, связанные с деятельностью Комиссии истины и примирения. Некоторые бумаги удалось увидеть, другие были засекречены.