Джон Бакен - Три заложника

Затем эти строки начали перемешиваться у меня в голове, порождая всевозможные причудливые образы. «Под полуденным солнцем, где с трудом собирают скудный урожай злаков» – это, вероятно, Скандинавия, или, может, Исландия, Гренландия, полуостров Лабрадор в конце концов… А что за «сеятель», который «разбрасывает зерна в борозды полей Эдема»? Скорее всего, Адам или Авель, который, как известно, был первым земледельцем. Или ангел небесный? Наверно, ангел, – подумал я, потому что эта строка звучит как старый церковный гимн. Как бы там ни было, все это полнейшая чушь.

Последние две строки вспомнились не без усилий, и это заставило мой мозг выйти из состояния отвратительного хаоса, в которое он начал погружаться. Вот же они:

«Священное древо» это, видимо, Иггдрасиль, а «провидица» – одна из норн [11] Иггдрасиль – мировое древо в германо-скандинавской мифологии, соединяющее три подземных и три небесных мира с миром людей. Норны – три волшебницы, наделенные даром определять судьбы мира, людей и богов. Они обитают у одного из корней мирового древа, прядут нить жизни и поливают корень Иггдрасиль водой из источника Урд, поддерживая жизнеспособность мироздания. . Когда-то я интересовался скандинавской мифологией, но не мог припомнить, была ли одна из норн незрячей. Слепая женщина прядет… Где-то я уже это слышал, и совсем недавно.

Самое отвратительное в бессоннице то, что ты постоянно находишься в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием. Но в тот миг все мои чувства внезапно обострились – бессмысленный на первый взгляд стишок возбудил меня, как аппетитная кость возбуждает пса. Я уже не сомневался, что в нем спрятан какой-то ключ, который почти невозможно выудить, но тут блеснул робкий лучик надежды: странные строки вызвали смутный отголосок в моей памяти.

Скудные скандинавские урожаи, поля Эдема, слепая пряха… Просто невыносимо: чем дольше я повторял эти слова, тем острее становилось ощущение, что я совсем недавно сталкивался с чем-то подобным. Север… Норвегия – точно, Норвегия! Норвегия… Чем знаменита Норвегия? Лососи, олени, лоси, полуночное солнце, саэтеры. Последнее слово едва не заставило меня вскрикнуть. Старая слепая пряха!

Вспомнил! Это же две из тех трех вещей, которые накануне вечером Том Гринслейд предложил мне в качестве завязки романа. А третье? Антикварный магазинчик в Северном Лондоне, принадлежащий правоверному еврею с крашеной бородой. В этом нет очевидной связи с сеятелем в полях Эдема, но, так или иначе, два из трех предложенных им персонажей совпали с текстом стишка…

Это наверняка ключ! Гринслейд где-то услышал либо сам стишок, либо его пересказ, и эти образы помимо его воли закрепились в той самой подсознательной памяти, о которой он так обстоятельно толковал. Что ж, тут следует копнуть поглубже. Если удастся выяснить, где и при каких обстоятельствах он услышал стишок, можно считать, что я вышел на след.

Как только я пришел к этому умозаключению, меня охватило ощущение глубокого покоя. Я откинулся на подушки и почти мгновенно уснул.

Утро оказалось по-весеннему восхитительным, и, едва открыв глаза, я помчался к озеру – окунуться. Ледяная вода вернула мне бодрость, я ощутил прилив сил и, одевшись, был готов к любым испытаниям.

Мэри спустилась к завтраку вовремя, однако вяло перебирала письма, на вопросы отвечала неохотно и, кажется, ждала, что я сам начну разговор о главном. Но у меня не было желания касаться темы, которая сейчас занимала нас обоих больше всего остального, пока я не пойму, как надлежит действовать. В конце концов я заявил, что мне требуются два дня, чтобы все как следует обдумать. А поскольку была среда, я телеграфировал Магиллври, чтобы он ждал меня в Лондоне в пятницу утром, после чего черкнул коротенькую записочку мистеру Джулиусу Виктору. В половине девятого я уже направлялся к Гринслейду.

Я застал его за сборами – он уже спешил к своим пациентам, но все же заставил сесть и внимательно меня выслушать. Мне пришлось в самых общих чертах передать ему то, что сообщил мне Магиллври, прибавив отрывки из рассказов мистера Виктора и сэра Артура. Где-то в середине рассказа док снял плащ, а под конец схватился за трубку, что было грубым нарушением его правила – не курить до вечера. Когда я закончил, на его лице и в горящих глазах появилось то диковатое выражение, которое можно видеть на морде шотландского керн-терьера, раскапывающего барсучью нору.

– И ты все-таки взялся за это дело? – выпалил он.

Я кивнул.

– Я бы перестал тебя уважать, если б ты отказался. Чем я могу помочь? В случае чего, можешь полностью рассчитывать на меня. Господи праведный, никогда не слышал ничего более гнусного!

– Ты обратил внимание на стихи? – Я снова произнес эти шесть строк, и он повторил их вслед за мной. – Помнишь наш разговор после позавчерашнего обеда? Чтобы пояснить, как пишется захватывающий роман, ты предложил наугад три совершенно несвязанных вещи. Напомню: слепая старуха за прялкой на западе Северного нагорья, пастбище-саэтер в Норвегии и антикварная лавка в Лондоне, принадлежащая еврею с крашеной бородой. Две из этих вещей обнаружились в тех строчках, которые я только что процитировал.

– Странное совпадение или нечто большее?

– Думаю, нечто большее. Не очень-то я верю в такие совпадения. Каждое совпадение имеет рациональное объяснение, просто нам не хватает ума его отыскать. Твои примеры были совершенно необычными, и я не думаю, что ты взял их наугад. Наверняка что-то подобное ты слышал. Помнишь, что ты говорил о подсознании и скрытой памяти? Это сидит у тебя где-то там, и если ты сможешь вспомнить, как оно туда попало, то дашь мне тот ключ, который я ищу. Этот стишок из шести строчек прислали люди, которые до того уверены в себе, что дали в руки своим врагам ключ, которым, по их мнению, те не смогут воспользоваться. Магиллври со всеми своими парнями ничего не может поделать, и вряд ли сможет. Но если я начну с другого конца, то смогу зайти им в тыл. Понимаешь, что я имею в виду? Ты во что бы то ни стало должен вспомнить!

Док покачал головой.

– Ничего не выйдет, Дик… Даже если ты прав, и я действительно когда-то слышал этот вздор, а не придумал прямо на ходу, с подсознанием нельзя обращаться как с телефонным справочником. Я не могу сознательно вспомнить то, что сидит у меня в подсознании. И вообще я не уверен, что ты прав. Скорее всего, это самое банальное совпадение.

– А я уверен, – упрямо произнес я. – И если бы сомневался, то был бы вынужден признать противоположное. Это единственный козырь, который у меня имеется. Извлеки его из своей памяти, и у нас появится реальный шанс победить в этой игре. В противном случае произойдет трагедия.