Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

Мне в этот момент ничего не оставалось, кроме как выскочить из-за колонны навстречу Арнольду Шнайдеру, будто я только что вошел в бар. И мы буквально столкнулись с ним лицом к лицу. А этот подонок еще посмел улыбнуться мне широкой белоснежной улыбкой во все свои тридцать два зуба.

– Здравствуйте, Эрик! Как дела? Ваша подруга, кажется, вас уже заждалась в одиночестве!

Мне захотелось непременно сократить количество его выставленных напоказ зубов, но, будучи человеком цивилизованным, я отказал себе в этом удовольствии и вежливо, но не без доли сарказма поздоровался с этой сволочью:

– Доброе утро, Мистер Шнайдер. С самого утра ищете, кому испортить настроение?

– Ну, зачем же вы так? Или вы ревнуете? Боитесь, что я отобью у вас девушку?

– Что?

Как этот подонок смел разговаривать со мной в таком тоне?

– Согласен, это бред! – невозмутимо продолжал он. – Мне этого не нужно. К тому же, ваша подруга не в моем вкусе. Но вы неплохо смотритесь вдвоем – я вас видел, когда вы гуляли на северном мысе.

– Вы, что, следите за нами?

– Нет. Просто брал на лодочной станции гидроцикл на прокат, и, знаете, у меня неплохо получалось с ним управляться, несмотря на частичную недееспособность, – он снова продемонстрировал свой гипс. – А вы не хотите попробовать? Будет весело!

– Нет, спасибо. Это не по мне, – сухо ответил я.

– Ну, смотрите сами. До свидания…

Я небрежно кивнул ему в ответ и направился прямиком к Элис, в то время как Арнольд Шнйдер покинул бар, освещая себе дорогу самодовольной улыбкой.

Чем он так ее расстроил? Конечно же, своими дурацкими расспросами о том несчастном случае и о Викторе Колосове. Я не знал, что еще могло так угнетающе подействовать на Элис. Но расспрашивать ее мне точно не следовало, ведь тогда мне пришлось бы признаться, что я позорно стоял в стороне, подглядывал и даже пытался подслушать их разговор. А мне не хотелось, чтобы она считала меня еще большим негодяем, чем этот фашист.

Когда я подошел сзади и, поздоровавшись, тронул ее за плечо, Элис вздрогнула, как от электрического разряда. Улыбнулась, но встретила меня более чем холодно. От пустого прикосновения губами к моей щеке, у меня по спине пробежали неприятные мурашки. Неужели, она видела меня, когда я сидел сзади, прячась за колонной? Мое сердце замерло и обожгло изнутри леденящим холодом, грозя в любой момент оборваться и упасть куда-то в бездонную глубину. На вопрос, что случилось, она мне ответила, что у нее просто плохое настроение, и она не хочет говорить на эту тему.

Я не стал спорить. Просто взял ее за руку, и мы пересели за столик у парапета, где долгое время сидели молча, ожидая пока у нас примут заказ. Элис не была расположена говорить на любую из предложенных мною тем. Особенно, когда я попытался расспросить ее о жизни, как вчера она расспрашивала меня.

– Эрик, я помню, что обещала. Но, давай, не сейчас, пожалуйста. Потом, чуть позже… Хорошо?

– Да. Как скажешь…

После того, как официант принял у нас заказ и удалился, я снова спросил:

– Ты точно в порядке, Элис?

– Да. Просто голова что-то болит. Не знаю, почему.

– Ясно. А то уж было подумал, что это я чем-то расстроил тебя.

– Не говори ерунды. Не в тебе дело. Просто, давай, помолчим…

Когда принесли заказ, позавтракали и пообедали одновременно, наевшись салатами и сэндвичами с картошкой фри. Потом я пил апельсиновый сок, а Элис – «Май Тай». Она сидела вполоборота ко мне и молча смотрела на океан, а мне оставалось только наблюдать за ней и погодой.

Солнца сегодня вело себя так же, как ее улыбка – его видно не было, но мягкий свет пробивался сквозь густые облака, которые заволокли небо почти полностью. Было невыносимо душно и влажно, как в парнике. А над далеким островом на северо-западе, едва возвышавшимся над линией горизонта в океане, клубились темно-синие тучи.

Так мы и провели в общей сложности чуть больше часа. Не знаю, как для нее, а для меня это время превратилось в пытку. Даже несмотря на то, что мне в принципе ничего не стоило просидеть молча на одном месте и вдвое дольше. Но, скорее всего, подобное времяпрепровождение, помноженное на мое бездействие, ей порядком наскучило, и она, повернувшись ко мне, тихо сказала:

– Эрик, извини, но я так не могу…

– Как? – не знаю, удивился я или испугался я больше.

– Не хочу портить тебе настроение своей беспричинной тоской. Поэтому мне бы хотелось сейчас побыть одной. Хорошо?

– Знаешь, у меня самого такое иногда бывает. Но, если я могу чем-то помочь, скажи.

– Все, чем ты сейчас можешь помочь – это постараться меня понять.

– Я понимаю…

– Спасибо. Я на самом деле нездорово себя чувствую. Не заболела, ты не волнуйся, а просто нет настроения. Но я не хочу, чтобы это распространялось на тебя. Так что пойду, пожалуй, в номер, – сказала Элис и встала из-за стола.

– Но, мы же еще увидимся сегодня? – спросил я, когда она уже собралась уходить.

– Да. Но только, давай, после ужина.

– О! Так поздно?

– Или вообще, давай, поужинаем у меня? – предложила Элис. – Как тебе идея? Я бы заказала пиццу в номер. Не хочу сегодня никуда выходить и никого видеть… Кроме тебя, конечно…

– Значит, так и сделаем.

– Хорошо.

Я проводил Элис взглядом, и с ее уходом бар для меня совсем обезлюдел. На сердце тоже стало как-то тоскливо, и настроение мое испортилось, как погода снаружи.

Теперь густые тучи не висели над островом вдалеке, а заволокли все небо над океаном и над нами. Налетел шквалистый ветер. Жаркий удушливый полдень в считанные минуты сменился пасмурными сумерками. Поднявшиеся большие волны стали с шумом биться о деревянный помост за парапетом, возле которого сидел я, и морская вода заливала узкую площадку снаружи перед входом в бар почти до самого порога.

Позже стихия разыгралась не на шутку.

Чтобы сильные порывы ветра не переворачивали бокалы с напитками, не сдували со столов все подряд от салфеток до тяжелых стеклянных пепельниц, несколько официантов моментально опустили и закрепили по периметру всего бара широкие циновки. Но следующим этапом прихода непогоды стал дождь, который полил внезапно и как из ведра. Поэтому поверх циновок снаружи были опущены брезентовые пологи, а под потолком в баре зажгли несколько рядов ламп и включили вентиляторы.

Посетителей в баре сразу заметно прибавилось, официанты и бармены тоже словно переключились на повышенную скорость. Стала громче музыка, и голоса внутри, сливаясь между собой и с ней, создавали атмосферу шумной таверны из какого-нибудь фильма про пиратов. Зато теперь мой столик оказался в темном углу, и вместо океанского пейзажа передо мной открывался живописный вид на выгнувшуюся вовнутрь стенку из циновки и брезента, по которой снаружи неистово барабанил дождь.