Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

Ближе к вечеру на мой телефон в номере позвонил Лассе Улофссон из консульства, чтобы поинтересоваться моим состоянием и сообщить, что он уладил все вопросы с проверкой моей личности, с полицией, которая больше не должна меня тревожить расспросами, и со страховкой. Но перед тем, как попрощаться и пожелать скорейшего возвращения домой в Швецию сообщил новость, которая меня не очень обрадовала. По возвращении мне для улаживания каких-то формальностей предстояло явиться в полицию.

Свою последнюю ночь на острове я провел в какой-то тревожной полудреме. А если и засыпал, то тут же просыпался от каждого шороха, будь то шелест листьев за окном или просто плод моего воображения. Вздрагивая, открывал глаза и лежал, прислушиваясь к темноте. Иногда вставал с кровати и, подкрадываясь по очереди к каждой из дверей, вслушивался, не топчется ли кто снаружи, или осторожно выглядывал из-за края занавески, чтобы убедиться, что за окном никто не маячит. И каждый раз там никого не было. Видимо, я медленно сходил с ума.

А в пять утра будильник напомнил мне, что наступил день отъезда. Чувствовал я себя разбитым, но все равно испытывал облегчение оттого, что скоро должен покинуть остров. Вещи были собраны еще вчера, поэтому я встал, умылся, оделся, подхватил свой чемодан и со смешанными чувствами покинул бунгало.

На мне были кроссовки, джинсы, рубашка, солнцезащитные очки и дурацкая бейсболка. Я вчера случайно обнаружил ее под кроватью, куда ее в приступе ярости зашвырнул МакКонел, когда его поиски карты памяти в моем номере не увенчались успехом. Типичный отбывающий домой отдыхающий.

В последний раз я прошел по вымощенным плиткой пустынным в это время суток дорожкам. Вошел в центральный холл отеля, где уже собралась небольшая группа людей с чемоданами. Все оживленно болтали между собой и готовились отправиться первым утренним катером в аэропорт. Но с моим появлением как будто кто-то убавил громкость их разговора.

Мне ничего не оставалось кроме как сделать вид, что я этого не заметил. Прошел мимо и остановился у стойки регистрации. Сдал ключ и расплатился по счету. Потом, чтобы не мозолить всем глаза, покинул холл и, катя за собой чемодан, вышел на деревянный мостик, ведущий к пристани и дайвинг-центру, где меня ожидал сюрприз в виде полицейского катера, покачивающегося рядом с катером побольше, на котором нас должны были доставить в аэропорт.

Рядом с ним топтался на месте и курил лейтенант Шакур. Делать вид, что я его не заметил, было бессмысленно, и я подошел. После того, как он вышвырнул окурок в воду, молча, без единого слова, мы пожали друг другу руки.

– Что привело вас сюда в такую рань?

– Арнольд Шнайдер… – ответил он на мой вопрос.

– Вы нашли его? – снова спросил я, с трудом скрывая волнение.

– Нет, – устало выдохнул лейтенант, – только ключ от его номера…

– А где?

– В хоззоне. Сразу за стеной, отделяющей внутренний порт от пляжа. Я жду прибытия группы водолазов, чтобы начать прочесывать дно лагуны и порта.

Видимо, ключ-карта выпала из его кармана, когда мы с МакКонелом под покровом ночи тащили тело, чтобы опустить его на дно котлована под фундамент для нового крана-погрузчика, подумал я, но никак не стал комментировать услышанное. А вместо этого спросил:

– Вы получили ответ из шведского консульства?

– Да, мистер Хансен, все в порядке.

– И я могу уехать?

– Да. Это вторая причина, по которой я здесь. Хочу лично убедиться, что вы убрались отсюда, и больше не будет раздражать меня своим присутствием.

Мы еще раз пожали руки, лицемерно улыбнувшись друг другу, и я взошел на борт катера, где встретил Саида – того самого, который ровно неделю назад доставил меня на этот остров. Он поздоровался, но, потупив взгляд, поспешил на берег, чтобы встретить остальных пассажиров, которые уже направлялись к катеру.

По дороге в аэропорт я ни с кем не говорил, равно как и в самом аэропорту, не считая ответов на стандартные вопросы сотрудников таможенного и паспортного контроля. Эти два часа до вылета прошли для меня в состоянии крайнего напряжения, потому что я до самого последнего момента ждал, когда же меня кто-нибудь окликнет, схватит за руку и выдернет из очереди на посадку, чтобы предъявить обвинение, если не в убийстве, так в соучастии. Что уж говорить? Совесть у меня на самом деле была не чиста.

И, тем не менее, вскоре я уже сидел в удобном кресле огромного комфортабельного Аэробуса, который, спустя несколько часов, должен был доставить меня в Доху для пересадки на другой рейс до Стокгольма. Казалось бы, все уже позади, но почему-то именно сейчас моя нервная система дала сбой. То видимое внешнее спокойствие при абсолютном внутреннем бардаке, которое обычно всегда давалось мне с легкостью, словно улетучилось, обнажив нервы. Даже мой сосед по креслу стал с опаской поглядывать на то, как я нервно подрагивал и выламывал себе пальцы на руках. Не представляю даже, что он думал об этом, но, чтобы хоть как-то унять дрожь, я стянул с головы бейсболку и стал вертеть ее в руках.

Непослушные пальцы теребили замок молнии на декоративном кармашке, которую я без конца то расстегивал, то застегивал, ожидая, когда самолет начнет разгон для того, чтобы взмыть в небеса. Так и дергал его влево – вправо, влево – вправо, туда-сюда, туда-сюда, пока под звук взревевших турбин вдруг не замер в оцепенении. Опустил взгляд на бейсболку, посмотрел на приоткрытый кармашек и, сам не понимая, зачем, сунул в него указательный палец.

В груди у меня все похолодело, когда внутри я наткнулся на крохотный плоский прямоугольный предмет, который там по всему вряд ли должен был находиться. Почему-то дрожь сразу как рукой сняло. Я подцепил его ногтем, вынул наружу и выложил на ладонь, чтобы рассмотреть.

Мое сердце замерло. Это была микрокарта памяти.

Тупо уставившись на нее, я не верил своим глазам. Не хотел им верить, но ничего другого мне не оставалось. И я вынужден был признать тот факт, что, какими бы мерзавцами ни были Рон МакКонел и Виланд Киршнер, они оба оказались правы, когда говорили, что Элис просто-напросто меня использовала.

Она действительно не была той, за кого себя выдавала. И звали ее, скорее всего, вовсе не Элис Бергман. И все ее россказни о себе, об отце с матерью, о работе и якобы променявшем ее на другую девушку молодом человеке и даже само наше случайное знакомство в баре – все это оказалось ложью, придуманной с одной лишь целью – заинтересовать меня. Вот почему такая девушка, как она, вдруг обратила на меня внимание. Вот почему, в первый же вечер нашего знакомства мы оказались в одной постели.

А я, как последний дурак, попал в этот «капкан на барана».

Зато мне сразу стало понятно, почему она так хотела, чтобы я подарил ей эту бейсболку, когда она соберется уезжать домой в Штаты. Черт возьми, когда я, как последний олух ушел от нее, починив чемодан и забыв эту самую бейсболку, она, наверное, проклинала меня последними словами за мою тупость и нерешительность. Но все-таки взяла инициативу в свои руки, пошла ва-банк, спрятала карту в этот кармашек над козырьком, и отправилась ко мне. Я даже вспомнил, как во время нашей морской прогулки эту бейсболку сорвало с моей головы ветром и едва не унесло в океан, но Элис поймала ее налету. Представляю, как она тогда переволновалась.