Александр Тамоников - Человек с двойным лицом [litres]

– Нет, увольте, это ваши дела.

– Не хочешь звонить?

– Я еще из ума не выжил.

Неожиданно Тетерина поддержал участковый:

– А что? Ведь мог же Маханов решиться на побег? Теоретически?

– Теоретически возможно все, даже невозможное.

– Думаю, товарищ майор, – продолжил лейтенант Поленко, – завтра, если не найдем Маханова, придется изложить и эту версию. Другого объяснения его исчезновению я не вижу.

– А что ты кроме самогонщиков на своем участке видишь?

Кулько прервал завязавшуюся было перепалку:

– Да хорош вам! Толку, если перессоримся?

Председатель подошел к шкафу и достал оттуда бутылку водки.

– А не выпить ли нам, товарищи, после тяжелого рабочего дня?

Участковый кивнул:

– Можно, только что нам одна бутылка, да еще без закуски, – он взглянул на начальника, – я прав, товарищ майор?

Авдеев махнул рукой:

– А, черт с ним, можно и выпить. Только бутылки действительно мало, да и закуска нужна.

– Так я из дома еще принесу – и водку, и закуску.

Кулько встал:

– Без меня, товарищи. У меня язва. Я домой.

– Ну так что? – спросил Тетерин.

Авдеев кивнул:

– Неси, председатель. Не наша в том вина, что не нашли мы сегодня Маханова. Завтра, может, день удачней будет.

– Угу.

Председатель и Кулько вышли из сельсовета. Тетерин вернулся быстро. Принес целый узелок. В нем – еще две бутылки казенной, чугунок с мятой картошкой и курятиной, свежий хлеб, соленые огурцы в банке.

Выпили, жадно принялись за картошку с курятиной и огурцы.

А в это время в подвале Рылова плакал от бессилия Николай Маханов. Он слышал, как пришли по его душу, узнал голос Семена Коробова. Но связанный, с кляпом, который забил ему в рот перед приходом гостей Рылов, ничего не мог сделать. Изгибался и бился о кровать в надежде, что шум этот услышат в подвале, но все тщетно. Его искали и не нашли. Больше сюда они вряд ли придут.

Теперь оставалось думать о том, что хотят от него диверсанты, которые так ловко устроились в советском тылу. А что тут думать? За ним охотились, его заманили в ловушку. А в Москве будут считать, что он – предатель. Арестуют Роймана, жену Тамару, тестя Савелия Савельевича Гридмана. Ни за что арестуют. И будут выбивать, с кем был связан их муж и зять. И ничем Маханов сейчас не может помочь ни им, ни себе.

Звонок в кабинете Платова раздался в тот момент, когда он сам собирался звонить в город.

– Да?

– Это старший майор Фриш.

– Слушаю.

– Да нечего докладывать, товарищ майор.

– Что это значит, товарищ Фриш?

– Человек, которого вы разыскиваете, действительно приехал в деревню Горбино Олевского района. На похороны отца он не успел, но на поминках был. Его видели местные жители. Собрался уезжать в Москву, чтобы в понедельник быть на работе. И в ночь с 20-го на 21-е число исчез.

Платов удивился:

– Как исчез?

– Его нигде нет. Силами НКВД приняты меры к его поиску. Но они не дали результатов, по крайней мере, на данный момент. Завтра поиски возобновятся. Если бы вы предупредили меня о прибытии в область столь значимой личности, я бы обеспечил его безопасность и в деревне, и в пути. Но у нас по Маханову никаких указаний не было.

– Я понял вас, продолжайте поиски. Подключайте любые силы. Я должен знать, что произошло с Махановым. Все, до связи.

Платов бросил трубку на рычаги аппарата. Этого еще не хватало – пропал! Исчез! Как такое возможно? Пошел ночью купаться и утонул? Но реку наверняка уже проверили. Тогда что же произошло? Переметнулся к немцам? Нет, этого Маханов сделать не мог. Хотя, почему не мог? С его-то осведомленностью? Пора ехать к Берии. Генеральный комиссар госбезопасности пять минут назад позвонил, что выезжает из Кремля.

«Эмка» Платова подъехала к известному в Москве особняку одновременно с «Паккардом» Берии и «ЗиСом» охраны. Второй автомобиль проехал дальше по Малой Никитской. «Паккард» заехал на территорию особняка. Как и в прошлый раз, оставив машину на улице, Платов пошел к КПП пешком. После недолгой проверки его пропустили. Пришлось ждать во дворе, пока товарищ Берия общался с семьей, переодевался.

Вышел его личный помощник:

– Товарищ Платов?

– Я.

– Лаврентий Павлович ждет вас в своем кабинете. Я провожу вас.

– Не надо, я знаю, где кабинет наркома.

– Это моя обязанность. Сдайте оружие охране на входе.

Платов сдал оружие. Помощник провел его в кабинет Берии. Помещение ничем не уступало в роскоши кремлевским апартаментам высших лиц государства. Берия в пенсне и домашнем халате сидел за столом. Из радиоприемника звучала симфоническая музыка – тихо, ненавязчиво.

– Присаживайся, Петр Анатольевич. – Берия указал на кресло у стола. – Извини, много времени уделить тебе не могу – устал. Крупное совещание прошло у товарища Сталина. Тебе тоже не мешало бы знать, о чем там говорили.

– Это относится к моей работе?

– Да, Петр Анатольевич. Совещание инициировали товарищи Тимошенко, Жданов и Ватутин. Начальник Генерального штаба генерал-армии Жуков представил донесение начальника штаба Киевского Особого военного округа. К нам сегодня перебежал немецкий ефрейтор, который утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления. Более того, он заявил, что нападение Германии на СССР назначено на 4.00 завтра, 22 июня.

Платов неуверенно проговорил:

– Похоже на очередную провокацию.

– Такое же мнение высказал и товарищ Сталин. Однако Тимошенко и Жуков представили данные армейской разведки о реальной подготовке немецких частей к нападению. Тебе известно, что последнее время и по линии твоего Управления приходят шифровки нашей разведки? Они разнятся только временем и датой. А в остальном разведка не сомневается в предстоящих наступательных действиях Германии.

Берия откинулся на спинку кресла:

– 16 и 18 июня в войска ушли директива и распоряжение о принятии командирами всех рангов мер по повышению боевой готовности. Сегодня же, по настоянию генерала Жукова, товарищ Сталин решил выслать в приграничные округа генеральную директиву. Думаю, в полночь она уже будет в войсках. К сожалению, уже поздно что-то серьезно изменить.

– Вы склоняетесь к тому, что германцы атакуют наши пограничные заставы в 4.00? – Платов внимательно посмотрел на наркома.

Берия отвернулся к окну:

– Да. И не только заставы, они начнут полномасштабную войну.

– И что же товарищ Сталин?

– А что товарищ Сталин?

– Но, извините, должно же быть принято решение раньше?

– Мы обсуждали этот вопрос еще в начале месяца, когда получили сигнал от агента из Берлина о плане «Барбаросса». Но о нем нам было известно и раньше. На данный момент мы не готовы к большой войне. Не готовы, Петр Анатольевич! Товарищ Сталин, как мог, пытался выиграть время, но в Берлине понимали, что в 1942 году Красная армия будет совсем не такой, как сейчас. Хорошо, что еще успели границы на Запад отодвинуть, опять-таки благодаря усилиям Иосифа Виссарионовича и дипломатического ведомства. По крайней мере, теперь линия обороны находится не на прежней границе. Но об этом – все. Теперь что будет, то будет. Какой вопрос у тебя?