Николай Гончаров - Стрекоза ломает крылья

Потом Зацепин повез Сапогова на кладбище, чтобы он в присутствии понятых и сторожа указал, какую разрыл могилу. Стрелочник указал на могилу Сорокина.

— Врешь! — не удержался дядя Костя. — Ты могилку вот этого летчика раскопал, а не капитана Сорокина.

— Неужели спутал?

— Да, Сапогов, спутал, — сказал Зацепин.

Сапогов молчал. Он вспоминал, как поздно вечером 20 июня к нему в будку на несколько минут заскочил высокий иностранец и, сообщив пароль, быстро отдал распоряжение о капитане Сорокине. Иностранец сказал, что Сапогов ответит своей головой, если не исполнит приказание капитана Уайта. И тут же скрылся, не сказав даже «до свидания».

Только на второй день Сапогов признался, что выполнил и другое задание Уайта о передаче по паролю коробочки французской пудры молодой женщине, проживающей в восьмой квартире по улице Чернышевского, 24... Он еще не забыл пароль, довольно четко помнил приметы Стрекозы и опознал ее по фотографии.

— Ты не принимал участие в умерщвлении Сорокина? — задал вопрос Зацепин.

— Нет, мне только было приказано «доработать» его в гробу.

— Ну и садист же ты, Сапогов, — не сдержался майор.

Посланное Лидией Зинченко письмо на имя Эльвиры Сорокиной уже три недели лежало на главпочтамте Братска. Никто не приходил за ним, хотя срок хранения письма «до востребования» уже истекал.

— Видимо, очередной трюк Стрекозы. Либо она в Братске проживает без прописки, либо не была там вовсе, а по ее просьбе кто-то опустил там письмо, чтобы сбить нас с толку, — высказал свое мнение Миронов.

— Вполне возможно, — согласился Зацепин. — Но, думаю, она хотела бы узнать от подруги, что тут происходит.

— И это верно, Семен Иванович. Надо проверять все обоснованные версии.

Только через неделю в Синегорск пришли обнадеживающие вести: Эльвира Сорокина прислала на главпочтамт Братска письмо с просьбой выслать корреспонденцию на станцию Бобровка, улица Гоголя, дом № 25.

Семен Иванович быстро нашел станцию на карте Сибири. Надо было срочно вылетать в областной центр, а оттуда поездом до станции Бобровка. Майор получил полномочия задержать и доставить Стрекозу в Синегорск.

Прибыв утренним поездом, Зацепин отправился в районный отдел милиции, чтобы выяснить, прописалась ли Эльвира. Однако в паспортном столе сведений о ней никаких не было. По улице Гоголя, 25, проживает одинокая пенсионерка Варвара Степановна Грачева. Свободную комнату она сдает.

Надо было найти подходящий предлог, чтобы наедине побеседовать с Грачевой. Было решено через нейтральных лиц пригласить ее в паспортный стол с домовой книгой. За ее домом установили наблюдение.

Грачева появилась после обеда.

— Скучно, наверное, в доме одной? — поинтересовался Семен Иванович, листая ее домовую книгу.

— Да я, почитай, одна-то и не живу, все какие-нибудь постояльцы находятся. Сами видите, всю уж книжку поисписали...

— А сейчас никого нет?

— Съехали. Ковровы жили, так в июле еще в Красноярск выписались. Потом брат на лето с женой приезжал. Больше никого и не пущала.

— Ну, а такие, летучие, не останавливаются на два-три дня без прописки? Вы ведь рядом со станцией живете?

— Что ты, родимый, кому нужны летучие! Обокрадут еще. Я только семейным комнату сдаю.

— И никого сейчас нет?

— Можете проверить... Участковый знает. Я в этих делах аккуратная...

— Но он-то и сказал мне про вас. А я хорошую комнату ищу.

— Вот так бы и сказали сразу, товарищ начальник. Комната свободна. Милости прошу, приходите в любой час.

Зацепин решил сразу пойти к Грачевой.

— А вы, видать, недавно в нашей милиции?

— Что вы! Я вовсе в милиции не работаю. Просто попросил капитана помочь найти хорошую квартиру. Он порекомендовал вас.

— Вот оно что! — облегченно вздохнула старушка. — А я вас за начальника посчитала. Думаю, кто доложил на меня...

Семен Иванович молчал, раздумывая, как перевести разговор на квартирантку.

Миновав небольшой чистый коридорчик, Зацепин вошел в прихожую. Справа была кухня с плитой, слева — комната для постояльцев.

Со скрипом распахнув невысокую двухстворчатую дверь, хозяйка вежливо развела руками:

— Вот, полюбуйтесь. Комнатка что надо!

— Согласен. Хороша, уютна. Метров шестнадцать?

— По обмеру пятнадцать. Да я за метры не беру...

Майор продолжал внимательно осматривать комнату.

Все, кажется, было на месте. Ничего постороннего, что напоминало бы о присутствии Эльвиры... Но где же она?

— Может, чайку попьете для знакомства? — предложила Варвара Степановна.

— Не откажусь.

Чай был горячий, с ароматной фруктовой заваркой. Семен долго крутил в стакане старой серебряной ложечкой, мучаясь над решением своей задачи... Степановна рассказывала о каких-то уже известных пустяках.

— А мне говорили, будто у вас живет молодая женщина, — без обиняков приступил к делу Семен Иванович, когда лед недоверия между ними окончательно растопился.

— Вчерась уехала. Ох, грешница, соврала я в милиции-то. Боялась, что штраф пришпандорят.

— А куда же она уехала? Квартиру ей дали?

— Какую квартиру? Просто уехала, а куда — не сказала. Сначала будто с мужем приехала. Он у нее военный. Две недельки ночевать приходил. А тут какое-то письмо ей пришло. Весь вечер плакала, курила, сказала, что мать при смерти, рак у нее. Быстро собрала свои пожитки и укатила.

— А где живет ее мать, не говорила?

— В Расеи, будто, за Москвой.

— А муж ее провожал?

— Не было его. Сама в кабину грузовика садилась. Вещей у нее никаких — старенький чемодан да сумка. А муж, видать, не настоящий, а приходящий вроде... Сначала миловались да целовались, а потом спор какой-то меж ними произошел, разлад, словом, начался, а тут это письмо от матери...

— А к вам как она относилась?

— Со мной обходительная была, не могу пожаловаться. И платила хорошо. Она на моих харчах жила. Ела мало, видать, фигурку берегла. Женщина она статная. Да и лицом бог не обидел.

— Откуда она к вам приехала?

— Прямо со станции, с этим военным. Квартиру по объявлению нашли. Я всегда его на станции вывешиваю.

— Она в Бобровке нигде не работала?

— А зачем ей работать при таком муже? Он у ней при погонах...

— Какой же чин у него?

— Я в этом, сынок, не разбираюсь. Только у него погоны без звездочек. И не старый еще. Я его все помидорами потчевала.

— Может, он и сегодня к ней придет?

— Этого не скажу. Он все больше по вечерам приходил.

— Так, так, по вечерам, значит. А сейчас уже поздно.

— Какой поздно! Он и попозже приходил. Прямо в постель. А утром бежал, как ошпаренный, попутные грузовики ловил. Казарма-то от станции далеко, в сосняке, будто.

— А вы откуда знаете?

— Народ болтает. Откудова ж нам знать?