Юлия Семенова - Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Пепита выжидательно смотрела на Шульц.

— Если он только жив, я спасу его! Организую побег… — в глазах у Захарченко блестели слезы. — Верьте мне! Прошу вас, дорогая, не волнуйтесь. Сегодня должен прибыть Александр Александрович… Якушев все прояснит, он приедет прямо из Москвы…

Чтобы не коротать время с пренеприятнейшей революционеркой в ожидании Якушева, Пепита отправилась прогуляться. Хельсинкские магазины не воодушевили ее ни на какую покупку. Впрочем, их финские дамы ничего лучшего и не заслуживали. Широкие плоские лица, прямые белесые волосы, крупные топорные фигуры… Естественно, миссис Штейнберг воспринималась здешней публикой как синематографическая дива. Мужчины едва ли не сворачивали себе шеи, провожая ее восхищенными взглядами.

Поблуждав немного по хельсинкским улочкам, Пепита почувствовала нестерпимый голод и заглянула в небольшой ресторанчик с забавным названием «Петербург».

Словно из-под земли перед нею вырос официант в косоворотке с хорошей военной выправкой.

— Не утруждайте себя, голубчик, — прервала его Пепита, когда он обратился к ней по-фински. — Принесите лучше что-нибудь на ваш выбор. Я голодна, как волк. Да, и еще сто граммов водки.

— Слушаю-с, — щелкнули каблуками сапоги, и официант испарился.

Женщина лениво оглядела зал. Хоть бы одно интересное лицо… Она вздохнула.

— Вот я и говорю, — послышался рядом приятный баритон. — Не на ком взгляду отдохнуть… Такие рожи, простите, мадам…

Пепита удивленно оглянулась. За соседним столиком сидел молодой человек с правильными чертами благородного лица.

— Вы тоже приезжий? — миссис Штейнберг мгновенно оценила его гардероб: все вплоть до лежавших рядом со шляпой перчаток было приобретено не здесь.

— Ваша проницательность делает вам честь, — шутливо поклонился незнакомец и, не дожидаясь приглашения, пересел к ней за столик. — Позвольте представиться: Алексей Бельгардт, международный журналист, обозреватель газеты «Свобода».

— Жозефина де Совиньи, — Пепита протянула ему два пальца.

Алексей энергично пожал их и весело продолжал:

— До чего же финны скучный народ. Каждое слово из них приходится вытягивать просто клещами. Как журналист я предпочитаю более разговорчивые нации. Французов, русских… Вы, кстати, прекрасно владеете языком… О, наши заказы. Голубчик, — обратился он к официанту, — накрой мне здесь. Надеюсь, вы позволите, мадам?

Пепита улыбнулась.

Разговор крутился вокруг общих тем. Бельгардт блистал своей осведомленностью. Он рассказывал собеседнице о событиях в России, Китае и Южной Африке. Сплетничал о склоках и грызне среди эмигрантов, хвалил парижские моды.

— А эти финны, — тоскливо проводил он глазами блеклую местную красавицу, занявшую угловой столик, — как снулые рыбы. Хоть бы что их взбудоражило. Чухонцы! И газетчики такие же! Представьте, приношу им жареный факт, горячий материал… Да любое издание в мире немедленно купило бы такую корреспонденцию! А они что-то лепечут о нейтралитете, суверенитете и добрососедских отношениях. Ха! — он залпом осушил стопку водки. — На границе перестреляли кучу народа… Контрабандисты… Четыре трупа… А ценностей у них — на миллионы, если не на миллиарды. Картины, церковная утварь, золото, камни… Красные, конечно, все это под шумок прибрали к рукам. Бедный итальянец!

— Какой такой итальянец? — насторожилась Пепита.

— Контрабандист… Я наверняка знаю, что он был итальянцем. Совершенно точно известно: этот макаронник искал сокровища дома Романовых и нашел их! Кокнули!

— Когда? — спросила Пепита с замиранием сердца.

— Почти неделю назад. Я уже повсюду разослал сообщения…

Пепита достала из портмоне деньги и положила их на стол.

— Как? — удивился Бельгардт. — А десерт?

— Мне пора. Прощайте.

Чертов Массино! Скотина! Безмозглый идиот! Втянул ее в авантюру, которая ничем не увенчалась. Ему-то что? Подох себе и подох! А она потеряла деньги, причем немалые.

Пепиту трясло от негодования. Она неслась с такой скоростью, что сама не заметила, как вернулась в гостиницу к Шульц.

Кроме эсерки в номере сидел безукоризненно одетый пожилой господин.

— Слава Богу! — радостно встретила ее Мария Захарченко. — У меня от сердца отлегло! Господин Якушев сообщил… Впрочем, Александр Александрович, расскажите сами!

— Садитесь, сударыня, — Якушев помог Пепите снять пальто и подвел ее к глубокому креслу. — Счастлив развеять ваши тревоги. Мария Владимировна перепугалась сама и переполошила всех нас, хотя с господином Железным ровным счетом ничего не произошло дурного и он уже, наверное, ищет вас в Лондоне.

Все еще вне себя, Пепита с трудом вникала в смысл его слов.

— Господин Железный жив! — торжествующе воскликнула Шульц. — После случившегося на финской границе Александр Александрович решил не рисковать драгоценной жизнью вашего супруга. В этом помог случай. Господин Железный и в самом деле направлялся в тот день в сторону Парголова. Но представьте себе, на петроградский вокзал вообще не подали состав. Вы же знаете, дорогая, какая царит при Советах анархия. Виданое ли дело, чтобы где-нибудь в Германии или во Франции ни с того ни с сего отменили поезд?! А тут — пожалуйста! В ту же ночь и произошло несчастье. Но с другими!

— Господин Железный очень волновался, — подхватил Якушев. — Он опаздывал на пароход. Я переправил его через запасное, глубоко законспирированное «окно», предназначенное для экстренных случаев… И вот, глядите-ка…

Он протянул Пепите телеграфный бланк.

«Добрался благополучно тчк спасибо помощь тчк скоро вышлю товар тчк Вадим тчк».

Даже Мария Захарченко-Шульц с ее проницательностью и подозрительностью не ставила под сомнение истинность этого сообщения. А между тем телеграмма по личной просьбе заместителя председателя ОГПУ Менжинского была отправлена председателем московской организации «Треста» Потаповым, которому вследствие последних событий пришлось срочно отправиться к устью Одера.

— А кого же тогда убили? — с вызовом спросила Пепита. — Чей труп на границе?

— К сожалению, там погиб человек, который мог бы быть нам очень полезен, — вздохнул Якушев, доставая из своего портфеля свежие московские газеты. — Вы, вероятно, слышали о нем. Его фамилия Рейли, — и он протянул Пепите «Известия».

— Тот самый? — ахнула Шульц.

— Тот самый, — печально подтвердил Якушев.

На мгновение у Пепиты потемнело в глазах. Но она тотчас же взяла себя в руки.

— Упокой его душу, Господи, — вслух сказала она и перекрестилась.

«Сидней Джордж Рейли убит 28 сентября войсками ГПУ у деревни Аллекюль в России. Безутешная вдова скорбит о безвременной потере супруга».