Чингиз Абдуллаев - На стороне бога

— Там никого нет! — прокричал Мамука. — Мы все осмотрели.

— Здесь никого нет, — подтвердил Усманов; — Олег и Мамука смотрели в подвале. Никаких следов возможного убийцы. — Нужно спуститься к санаторию и посмотреть, — предложил Мамука. — Может быть, убийца ушел вниз?

— В такую погоду мы туда не доберемся, — возразил Алтынбай. — Хотите, чтобы у нас был еще кто-нибудь с поломанной ногой? Или головой?

— Не хочу! — крикнул Мамука. — Но если убийца был здесь, то он мог скрыться только внизу. Пойдемте туда! — Не успев сказать эти слова, он свалился на дорогу, едва не столкнув Отари.

Олег и Отари помогли Мамуке подняться.

— В такую погоду нельзя спускаться, — громко сказал Дронго. — Идемте назад.

— Он прав! — прокричал Мамуке художник. — Нужно возвращаться.

— Не нужно было выходить из дома, обернулся к ним Дронго. — Можно было понять, что, если убийца и существует, он бы не стал ждать вашего появления у дома. Пошли скорее обратно, пока вы все окончательно не промокли. Я боюсь, что опять кто-нибудь подвернет ногу и у нас будет еще один пострадавший.

— Верно, — согласился Усманов, стоявший позади Мамуки. — Сейчас искать бесполезно. Нужно будет дождаться милицию. Скоро придет Мехти, и мы сможем позвонить.

— Не думаю, что скоро, — возразил Дронго. — Боюсь, что он не сможет быстро добраться до города.

Они вошли в дом и начали раздеваться. Вейдеманис показал Дронго на лужицы воды, натекшие с курток и плащей, повешенных на вешалку.

— Что ты скажешь? — тихо спросил он.

— Я об этом подумал, — кивнул Дронго. — Убийца должен был промочить хотя бы волосы, если он был без шапки. Но возможно, нас просто дурачат. Убийца нарочно открыл окно, чтобы все подумали о возможном госте, который залез таким образом с веранды. А сам он, вполне вероятно, вошел в комнату со стороны коридора.

Мужчины прошли в гостиную, расселись в креслах и на диване. Сверху спустились Погорельский и Буянов. Все девять мужчин сидели в гостиной, когда Мамука неожиданно горько сказал:

— Вот теперь нас стало тринадцать.

Многие вздрогнули. Дронго нахмурился. Усманов попросил Олега поставить чайник, чтобы все могли согреться. Тот согласно кивнул и стал подниматься по лестнице наверх. Усманов посмотрел на остальных.

— Давайте разбираться, — сказал он жестко. — У нас есть о чем поговорить.

Трое гостей, приехавших из Таджикистана, двое гостей из Грузии, двое членов съемочной группы из Москвы и сам Дронго с Вейдеманисом — все девять мужчин сидели в гостиной, ожидая, что именно скажет Рахман Усманов. Он начал говорить как самый старший по возрасту, хотя ему было не больше шестидесяти и, возможно, Погорельский был даже старше его. Но режиссер упрямо молчал, потрясенный происшедшей трагедией.

— Давайте подумаем, как такое могло произойти, — предложил Усманов. — Тем более что по счастливой случайности среди нас оказался лучший эксперт по расследованиям, — показал он на молчавшего Дронго.

— Ее убил какой-то негодяй, — сказал Буянов. — Нужно еще раз все осмотреть вокруг.

— Правильно, — согласился Мамука, — мы напрасно вернулись в дом. Нужно попытаться спуститься вниз, к санаторию, возможно, убийца решил спрятаться там.

— Это возможный вариант действий, — согласился Усманов. — Но может быть, у нашего специалиста есть другое мнение?

Все посмотрели на Дронго. Тот покачал головой.

— Я пока ничего не решил, — признался он, — мне еще нужно подумать.

Шарай спустился сверху, кивнул Усманову и сообщил, что чайник он уже поставил.

— Давайте подумаем, кто мог войти в комнату к несчастной женщине, — сказал Усманов. — Вы ведь находились рядом? — обратился он к Отари.

— Верно, — кивнул художник, — но я никого не видел. В комнату входили только женщины.

В этот момент на лестнице показалась Наталья Толдина. Она спустилась вниз и, подойдя к Сергею, попросила у него сигарету.

— Может, тебе лучше остаться с нами? — спросил режиссер.

— Я не хочу здесь сидеть! — резко ответила Толдина. — После убийства Кати я уже никому не верю, тем более вашей компании.

Она повернулась и пошла обратно к лестнице. Мужчины проводили ее долгими взглядами, пока она поднималась на второй этаж. Усманов покачал головой.

— Какой сложный характер, — сказал он.

— У актрис вообще сложный характер, — заметил Погорельский, — я к этому уже давно привык.

— Вы убеждены, что только мужчина мог совершить это убийство? — спросил Буянов, обращаясь к Дронго.

— Меня спрашивали об этом много раз, — спокойно ответил Дронго, — и я уже много раз вам объяснял, что убийцей не могла быть женщина. Шевчук не душили подушкой, что было бы естественно для женщины, которая могла навалиться на подушку всем телом и попытаться удержать ее в таком положении. Убийца задушил несчастную, сломав ей шейные позвонки. Это мог сделать только сильный мужчина.

— Надеюсь, вы не подозреваете кого-то из присутствующих? — поинтересовался Отари.

— Пока нет, — ответил Дронго, — но я настаиваю, что это мог сделать только мужчина.

— Кажется, к ним в комнату входил Буянов, — показал Отари на Сергея, — но до того, как я появился в коридоре.

— Я действительно к ним входил, — согласился Буянов, — но. я никого не убивал. И там в этот момент была Наташа Толдина.

— Руки, — вдруг произнес Дронго, — покажите ваши руки.

Буянов недоуменно взглянул на него и протянул руки, ничего не понимая.

— Возможно, но. маловероятно, — сказал Дронго. — У вас небольшая ладонь. Вы не могли быть убийцей.

— Кто тогда мог? — спросил с вызовом Мамука. — Вы будете определять по нашим рукам? Я о таком методе еще не слышал.

— Конечно, нет. Но у Сергея маленькая ладонь. Чтобы совершить подобное убийство, нужна совсем другая рука. Большая мужская ладонь.

— Моя подойдет? — усмехнулся Усманов, протягивая свою руку.

— Честно говоря, не совсем, — ответил Дронго. — У вас тоже не очень большая ладонь. А вот все остальные руки подходят. И ваша, Мамука, широкая и сильная. И ваша рука с длинными пальцами, Отари, и даже ваша, господин Погорельский. Я обратил внимание на вашу ладонь. У вас рука интеллектуала — с длинными пальцами. Про вашу ладонь, Алтынбай, я даже не говорю, у вас настоящая медвежья лапа. У вас, Олег Шараи, тоже большая сильная рука. Но с таким же успехом может подойти и рука моего друга Эдгара Вейдеманиса, и даже моя рука. — Он поднял свою большую ладонь. Все присутствующие обратили внимание, что его рука не дрожала.

— У вас тоже длинные пальцы интеллектуала, — заметил Погорельский. — И кажется, именно вы нашли убитую.

— На этом основании я — главный подозреваемый, — согласился Дронго, — но должен быть мотив, причина. Зачем мне убивать молодую женщину? Что мне от нее было нужно?