Чингиз Абдуллаев - Обретение ада

После коньяка настроение стало значительно лучше, и он, выпив кофе, уже твердо решил ехать к Еве, когда раздался телефонный звонок. Он несколько секунд размышлял, стоит ли вообще подходить к аппарату, но затем все-таки поднял трубку.

— Евсеев, — услышал он тяжелое дыхание генерала Матвеева.

— Да, это я. «Неужели заставит работать в воскресенье? раздраженно подумал майор. — Нет, притворюсь больным и не поеду ни за что».

— Ты чем сейчас занимаешься?

— Завтракаю, — он постарался вложить в это слово все недовольство неожиданным звонком.

— Дома, кроме тебя, кто-нибудь есть? — непонятно почему спросил генерал.

— Никого. Вы же знаете, я один.

— У тебя в запасе пять минут. Пять минут, Евсеев, ты меня понял?

— Не… а… что…

— Идиот, раздраженно сказал генерал, — убирайся из дома, сукин сын, сейчас за тобой приедет КГБ. Ромашко где живет, знаешь?

— Да.

— Беги к нему. Возьми машину Ромашко и езжай в Потсдам. Ты знаешь, куда. Только быстро, и генерал положил трубку.

У Евсеева упала на пол чашка. Он сел на стул в одних трусах, задумчиво потер плечо. Потянулся за коньяком. Налил в стакан, выпил, и только тут до него дошло, что именно сказал генерал. Он вскочил на ноги. Черт возьми! У него ведь совсем нет времени Он посмотрел на часы. Заметался по кухне, выбежал в .столовую. Достал костюм, рубашку, галстук. Наверное, нужно быть в форме, хотя нет, это тоже не правильно. В форме его сразу узнают и может остановить любой патруль. Он уже надел рубашку, когда подумал, что нужно было поменять и майку.

Свежие майки лежали в шкафу. Но он и так потерял много времени. Натянул носки.

Бросился к батарее, где прятал пакет с деньгами. Пять тысяч марок. Рассовал их по карманам. В спальне отодвинул кровать и, подняв ковролин, достал из тайника небольшой мешочек с драгоценностями. Кажется, все.

Он обошел две свои комнаты. Документов здесь нет, ценностей тоже.

Бросился к холодильнику, где стоял коньяк. Схватил бутылку: жалко было оставлять. Сделал несколько солидных глотков и положил бутылку на стол. Потом, подумав, все-таки запихал ее в карман пальто. Как хорошо, что у него есть штатское пальто и шляпа. Он оделся, еще раз осмотрел все вокруг, почему-то плюнул на прощанье и вышел из квартиры, закрыв дверь.

Он осторожно выглянул из подъезда. Но все было спокойно. Улица военного городка была пустынна. Он вышел и подбежал к соседнему дому, где жил Ромашко. Вбежал в подъезд, быстро поднялся наверх. Позвонил. Дверь открыл бледный подполковник.

— Что случилось? — спросил Ромашко. Евсеев шагнул в квартиру, закрыв дверь.

— Тебе не звонили?

— Нет, — удивился Ромашко, — а что произошло? Сегодня же воскресенье.

Мы хотели пойти с детьми погулять. У тебя такой вид…

— Мне нужна твоя машина, — быстро сказал Евсеев. Из спальни послышалось недовольное ворчание жены подполковника. Ромашко оглянулся.

— Я не понимаю, что происходит.

— Давай ключи от твоей машины, дурак, прошипел Евсеев.

— Да-да, конечно, — подполковник поспешил в комнату и через минуту вынес ключи, — а ты не знаешь, что случилось?

— Ничего, — Евсеев, схватив ключи, уже бежал к гаражу.

Когда он выезжал из военного городка, то увидел, как в город въезжает сразу несколько автомашин. «Кажется, генерал меня спас», — с облегчением подумал Евсеев. О себе он не беспокоился. Если они убитого Янчораса будут искать год, то на живого человека уйдет еще больше времени. Может, и забудут.

Сейчас везде такой бардак. А Матвеев и Сизов ему помогут сделать новые документы, и он спокойно будет жить где-нибудь в Москве или в Прибалтике.

Камушки у него в кармане, с ними можно жить где угодно.

Он вел машину осторожно, стараясь сдерживать волнение. Какой молодец Матвеев, так вовремя его предупредил. Он по привычке повернул руль, чтобы объехать Западную зону, но только потом сообразил, что объезжать необязательно.

Засмеявшись, прибавил газ и въехал в Западную зону. Он любил здесь бывать.

Сразу чувствовалась разница между Восточным Берлином — аскетичным, строгим, немногоголосым, и Западным — буйным, разноцветным, многоголосым.

В Потсдам он приехал через двадцать минут. Он знал, где обычно останавливается Матвеев, и, сразу свернув, направился туда. Подъехал к небольшому одноэтажному домику. Все было тихо. Он вышел из машины, постучал.

Никто не ответил. Это ему не понравилось. Постучал сильнее.

— Не стучи, — сказал кто-то за спиной. Он обернулся. Рядом стоял Ратмиров, помощник Сизова.

— Вы так быстро вернулись, — растерялся майор. Он знал, куда они везли деньги. К южной границе. Туда, где в горах Тюрингии был бункер военной разведки, подчинявшейся Сизову.

— Туда мы ехали на машинах, а обратно я прилетел на самолете из Эрфурта, — пояснил Ратмиров.

— Что случилось? — спросил Евсеев. — Почему меня хотят арестовать? Мне звонил генерал Матвеев.

— Не знаю, — грубо ответил Ратмиров, — это не мое дело. Генерал приказал передать тебе этот «дипломат», чтобы ты отвез его в Берлин. Туда, где ты обычно встречался с ним. Он сказал — ты знаешь.

«На конспиративной квартире военной разведки», — понял Евсеев. У Сизова. Значит, все в порядке. И Матвеев, и Сизов не отказались от него. Будут ему помогать.

— А где сам Виктор Михайлович? спросил он.

— Не знаю, — ответил Ратмиров, — это не мое дело. Бери «дипломат» и проваливай. И смотри никому ничего не болтай. Ты все вещи взял из дома?

— Конечно. Я ушел с концами. Понял, что ловить мне нечего. Как только Матвеев позвонил, я собрался и пошел к Ромашко, взял у него ключи от машины.

Приехал сюда, — от волнения он начал много говорить, — ехал через весь город, даже через Западную зону. Меня никто не видел, я смотрел, чтобы никто не следил.

Ратмиров слушал молча.

— А что будет со мной? — наконец рискнул спросить майор.

— Они что-нибудь придумают, — Ратмиров смотрел на Евсеева с каким-то непонятным выражением лица, словно решал для себя сложную задачу. — Ладно, — сказал он вдруг, — я поеду с тобой. Заверни в одно место, здесь недалеко.

— Хорошо, — обрадовался Евсеев. Ему не хотелось одному через весь город возвращаться в Берлин. — Поедем вместе, — радостно сказал он.

Ратмиров странно посмотрел на майора, но ничего не сказал. «Дипломат» они положили на заднее сиденье. Евсеев сел за руль и спросил своего попутчика, куда ехать.

— В сторону парка, — сказал Ратмиров, — там у нас будет одно небольшое дело.

Евсеев радостно кивнул. С могучим Ратмировьм ему было как-то спокойнее. Он повернул машину к парку, проехал метров пятьсот.

— Куда дальше? — спросил опять. И это были его последние слова в жизни.

Ратмиров вдруг приставил дуло пистолета к его груди. Евсеев хотел сказать, что так не стоит шутить, и даже не успел испугаться, когда раздался выстрел. Только в последнюю долю секунды майор понял все. Выстрел разнес его грудную клетку, пуля, пробив тело и переднее сиденье, не потеряла своей убойной силы и вонзилась в спинку заднего сиденья.