Чингиз Абдуллаев - Обретение ада

В этот вечер Кемаль спустился вниз поужинать.

Он догадывался о том, что вокруг него, ставшего своеобразным центром притяжения полярных сил, бушуют вероятные страсти. Но внешне все было спокойно.

Комфортабельный отель, приветливые официанты, случайные посетители. Внешний лоск был налицо. Он вдруг подумал, что не может сейчас просто так исчезнуть.

Или поехать куда-нибудь погулять. Ему просто не разрешат остаться одному. И было ли в этом его счастье, он не знал.

Ужин проходил спокойно. Никто не появлялся рядом. Он даже послушал музыку. Потом поднялся в свой номер. Вечером он смотрел телевизор. Кемаль не знал, что будет завтра. Этого не знал никто в целом мире.

Но очень многие люди в эту ночь не спали. Он планировали его будущие действия на следующее утро.

Клейтон, сходивший с ума из-за исчезновения Бердена, уже готов был поднять весь американский гарнизон, базировавшийся в городе, когда Берден наконец позвонил и сообщил, что вернулся после прогулки по городу в отель.

Нужно было видеть лицо Клейтона, чтобы понять его чувства. Тернер вернулся в отель и вместе с Берденом действительно отправился погулять вокруг отеля. Это предложил сам Милт, и Тернер сразу же согласился.

На прогулке Берден молчал. Он понимал, что с помощью направленного луча их можно прослушать даже на расстоянии, и не хотел давать никаких шансов ни советской разведке, ни немецкой. А когда они вернулись в номер, он показал на свой включенный скэллер и очень тихо прошептал Тернеру:

— Ночью я уйду опять. Тебе нужно остаться здесь и все контролировать.

Тернер кивнул и ничего не сказал.

В три часа ночи Берден действительно вышел из номера, предупредив Тернера, что свяжется с ним рано утром. Он незаметно покинул отель через гараж, где его уже ждала специальная машина с людьми Холта. Приехав в центр военной разведки Министерства обороны США, Берден сразу сел за последние сообщения. Но предварительно он отправил срочное послание с просьбой о помощи. Уже через полчаса в Мюнхене и Гамбурге начали формировать группы специалистов ЦРУ, АНБ и военной разведки для отправки в Берлин. Самолеты ждали в аэропортах, готовые взлететь по сигналу командиров групп.

Берден и Холт лично принимали сообщения, проверяя последние новости города. После смерти Волкова и Евсеева наступила относительная тишина. В другой части города не было зафиксировано никакого движения. Ночь прошла относительно спокойно.

В самом Центре продолжали работать все сотрудники Холта. В четыре часа утра пришло подтверждение из Нью-Йорка. Аньезо Бонелли был представителем международного преступного синдиката и часто выполнял его поручения по отмыванию грязных денег. Еще через полчаса удалось выяснить, что встречавшийся с ним в отеле Петер Брандейс возглавляет небольшую компанию в Праге, и он часто раньше прилетал в Берлин.

Несколько человек работали по связям Волкова и Евсеева, погибших в эту ночь. Проверялись все данные, возможные места встреч, устанавливалось, не попадали ли ранее эти советские офицеры в поле зрения военной разведки США или ЦРУ. Линии работали с полной нагрузкой. К счастью, само время помогало. Пока в Берлине была ночь, в Америке был день и можно было получать информацию достаточно оперативно и четко.

В пять часов утра были получены фотографии Волкова и Евсеева.

Выяснилось, что майор Евсеев был замечен в различных магазинах Западного Берлина, когда приобретал драгоценности. Прилагались копии его счетов.

— Это он покупал на зарплату майора Советской Армии? — удивился Холт.

Берден, знавший о коррупции в воинских частях, промолчал, продолжая читать поступающую информацию.

В шесть часов тридцать минут после проверки всех агентурных сообщений выяснилось, что фотографии полковника Волкова в архиве военной разведки имеются. Волков работал в военной контрразведке, а люди Холта традиционно занимались всеми сотрудниками спецслужб другой стороны, находящимися в Берлине.

Берден запросил все фотографии, имевшиеся в Центре. Компьютер начал их печатать.

— Тебе нужно отдохнуть, — осторожно заметил Холт, видя, как выкладывается начальник советского отдела ЦРУ, — так нельзя, Милт. До утра все равно ничего не случится.

— Нет, — возразил Берден, — сегодня утром что-то должно произойти. Мы обязаны понять, что. Понять и, если возможно, предотвратить. Мне не нравится узнавать новости последним.

Фотографии продолжали поступать. Внезапно Холт выхватил одну из них.

— Не может быть, — прошептал он, — этого просто не может быть.

Берден взял фотографию. На мосту стояли два человека. Полковник Волков и… Хефнер, собственной персоной! Он перевернул фотографию. «Шестнадцатое января девяносто первого года», — с изумлением прочел Милт Берден.

— Значит, они встречались, — сказал он Холту, — значит, немцы ведут собственную игру.

— Я никогда не доверял этому Хефнеру, — сказал Холт, — может, он их агент?

— Нет. Если бы он был их агентом, они бы не встречались так открыто.

Здесь нечто другое. Посмотри на фотографию. Они о чем-то спорят. Всего одиннадцать дней назад. А сегодня Волков убит. И немцы следят за нашими людьми.

Холт, ты знаешь, о чем я думаю в последнее время? Эта стена была всем необходима. Она как-то сдерживала нашу ненависть и наше подозрение в строго очерченных рамках. И теперь, когда не стало стены, я не знаю, как мы все будем работать и сосуществовать. И не знаю, Холт, хорошо ли, что стены теперь нет.

— Ты это серьезно? — спросил изумленный Холт.

— Может, я старею, Холт, — нахмурился Беден, — не знаю. Мне не нравится это перемешивание стилей и жанров. Раньше все было ясно. Они и мы. Мы и они. И весь мир делился пополам. А сейчас… Ты понимаешь, дело ведь не в этой встрече Хефнера и Волкова. И даже не в том, что в Берлине сидит советский агент-нелегал, который столько лет обманывал всех нас. Дело в нас самих, Холт.

В наших устоявшихся взглядах. Мы считали, что есть черное и белое. И правильно, наверное, считали. А теперь выяснилось, что существует целая гамма красок. И мы уже не можем перестроиться.

— Ты стал меланхоликом. Это предательство Хефнера так на тебя подействовало?

— А кто сказал, что он предатель? И кто вообще решил, что немцы всегда и везде будут работать только на нас? Пока была стена, они были с нами по одну сторону стены, это верно. А другие немцы, нехорошие, с нашей точки зрения, были на стороне русских. Но сейчас стены нет, и немцы вполне могут решить, что должны играть не за нашу команду, и тем более не за команду русских, а начать игру за собственные интересы. Тебе не приходила в голову такая трактовка? Да и другие наши бывшие союзники могут решить так же. Мы ведь уже арестовали агентов французских, израильских, английских спецслужб в нашей стране. Кто следующий?