Александр Сердюк - Разглашению не подлежит

В этот день было не до занятий. Начатые на рассвете поиски Ветрова продолжались до поздних сумерек. К вечеру из Красного Бора примчались полковник Трайзе и лейтенант Фуксман. Назначенная ими комиссия из штабных немецких офицеров занялась проверкой документов в бюро. Чтобы успокоить курсантов, Трайзе распорядился объявить, что картотека на агентуру полностью сохранилась.

Уцелевшие архивы немедленно перевезли в Красный Бор. Капитан Вольф зачитал перед строем школы приказ начальника гарнизона. Всем разведчикам запрещалось отлучаться с территории лагеря. Появление за его пределами каралось расстрелом на месте.

- Я предлагаю каждому из вас,- драл глотку Вольф,- возобновить занятия в соответствии с нашей обширной программой. Человек, которого все вы знали под кличкой Ветров, подло изменил интересам Германии. Он ушел из школы, но ему не уйти от суровой кары. Мы поймаем его и вздернем на первом суку. Мы будем продолжать поиск до тех пор, пока этот гнусный выродок не окажется в наших руках. Живым или в виде трупа, теперь уже все равно!

Но Ветров как в воду канул. И тогда немцы принялись сочинять различные легенды. Начальник учебной части капитан Щукин на одном из занятий объявил, что беглец пойман и заключен в Борисовскую тюрьму. Ему не поверили. Ведь «беглеца» обещали повесить на первом суку! Зачем же его держать в тюрьме? Щукин вынужден был извиниться - сообщение оказалось неточным. В действительности Ветров выслежен поисковой группой в лесу и при задержании убит. Все разговоры о Ветрове должны быть прекращены.

А ложь оставалась ложью, и разговоры продолжались.

В течение двух недель немцы не послали в тыл Красной Армии ни одного разведчика. Вольф ходил мрачнее тучи. Его то и дело вызывали в Красный Бор. Оттуда он возвращался взвинченным до предела. Собирал преподавателей, требовал навести в школе железный порядок, выявить не внушающих доверия. В штабе «Абверкоманды-103» подозревали, что у Ветрова были сообщники.

- Пока окончательно не очистимся от этой заразы,- кипел Вольф,- мы не восстановим своей славной репутации. Позорное пятно нужно смыть кровью изменников. Между тем вы преступно медлите с выявлением типов, подобных Ветрову. Вы еще не доложили мне ни об одном русском с большевистской начинкой. А подобные типы у нас наверняка есть, и, надеюсь, я сумею очень скоро убедить вас в этом. Инспектор Унт,- обратился он к зондерфюреру, ведавшему школьным хозяйством,- готовьте на субботу камрадшафт. Не жалейте ни закуски, ни тем более водки. Пусть пьют сколько захотят. Водка развяжет им языки и поможет нам увидеть, кто чем дышит.

Инспектор Унт только и ждал этой команды, ему нравились камрадшафты - так называемые вечера дружбы. Садист по натуре, старый работник криминальной полиции, он рад был каждому случаю вспомнить былое. По крайней мере, можно вовсю развернуться. Собственных кулаков не хватит, зондерфюрер Вурст выручит.

Вечер Унт готовил основательно. Он снарядил специальную экспедицию, поставив перед ней «боевую» задачу - «прочесать» несколько деревень и вернуться не с пустыми руками. Сделать это было нелегко, так как на сотни километров вокруг уже не осталось ни одного населенного пункта, в котором не побывали бы люди Унта.

И все же они кое-что привезли. Столы были накрыты на весь состав школы. Немцы во главе с капитаном Вольфом разместились за отдельным столом. Впервые за последние две недели он пребывал в отличном настроении. Правда, его лицо заметно потемнело и осунулось, а нижняя челюсть еще больше отвисла и неприятно выдвинулась вперед. Однако серые выцветшие глаза пытались улыбаться. Пригладив ладонью остатки рыжих волос, окаймлявших громадную, во всю голову, плешь, Вольф важно поднялся и выбросил вперед руку, требуя тишины.

- Господа офицеры! - начал он.- Курсанты вверенной мне разведывательной школы! Я рад приветствовать вас на нашем традиционном камрадшафте.

Он сделал паузу, ожидая одобрения своих слов. В зале недружно захлопали, и Вольф поморщился.

- Всех нас, собравшихся на данный вечер, объединяет единая и великая цель борьбы за победу над большевистской Россией. Свой долг мы сможем выполнить лишь в том случае, если каждым своим поступком будем демонстрировать преданность великой Германии. Верность, господа и товарищи, верность и дружба! Я поднимаю тост за дружбу немцев и преданных нам русских!

В зале забулькало и зазвенело. На столе не было ни одной рюмки - зондерфюрер Унт распорядился поставить стаканы. Быстрее будет виден результат. Русское сало лежало лишь перед немцами - пьянеть им совершенно не обязательно.

Козлов оказался за столом рядом с капитаном Щукиным. Такое соседство его не устраивало, как и не устраивал весь вечер. Но что делать! С волками жить - по-волчьи выть. Чтобы не выделяться… А Щукин - тот в своей стихии. Служит гитлеровцам не за страх, а за совесть. Впрочем, какая там у него совесть! Нет у предателя совести, как нет и чести. Ничего человеческого в нем больше нет. Продался врагу с потрохами. И можно было бы не замечать гада, плюнуть на него, но - знает, сволочь, дело, умело ведет учебный процесс, вооружает шпионов необходимыми знаниями. Не зря же гитлеровцы присвоили ему капитанское звание, орденом «За военные заслуги» наградили. На Козлова смотрит свысока, дескать, молод еще, послужи с мое… «Нет, служить с твое я не буду,- думает Александр Иванович, прислушиваясь к тому, как смачно жует Щукин жареную курицу. Звуки эти ему неприятны, они раздражают, они усиливают неприязнь к Щукину.- Да и твоего не так уж много осталось. Пора тебе кончать карьеру. Должность начальника учебной части для тебя слишком высока, очень большой вред ты причиняешь нашей Родине, нашему народу».

- Товарищи!-взрывается, словно мина, лающий голос зондерфюрера Унта.- Вы удивляете меня своей скромностью. Какие же из вас разведчики, если хуже баб пьете! Вы молодые, здоровые, сильные. Пейте, как пьют настоящие мужчины. Зопдерфюрер Унт не жадный, все, что на складе, то и на столе.

- Качать инспектора Унта!-призывает Вольф.

- Качать! Качать! - слышатся пьяные голоса.

С десяток парней - рослых, крепких - подхватывают безобразно располневшего на русских харчах Унта и подбрасывают почти к самому потолку его грузную, тяжелую тушу. После оказанной ему чести инспектор раскошеливается- в зал вносят несколько ящиков «московской». Опять захлопало, зазвенело, забулькало.

«Добавка» сделала свое дело. За одним из столов зашумел камыш, за другим пошла «на берег Катюша». Унт «добрел» с каждой минутой. Он все чаще подходил к столам и сам наливал курсантам. Ему не жалко было ни русской водки, ни русских парней.

- Товарищ Бунь, вы что мало пьете? - пристал он к курсанту из отделения радистов.- Бывшему боксеру стыдно так пить. Ну-ка, поднимайте свой граненый. С вами желает чокнуться сам инспектор Унт.