Андрей Троицкий - Москва 1979

Пол старался говорить спокойным ровным голосом.

— Он не убивал Галю.

— Как ни странно, в нашей ситуации это не так уж важно, — снова ожил Фелтон. — Убивал или не убивал. Его ищут за убийство. В остальном разберется следствие. Это нас уже не касается. Это их дело. Еще пару дней назад ситуация была принципиально иной. Но это убийство перевернуло все с ног на голову. Представьте: американская разведка помогает русскому убийце бежать из страны. Снабжает его документами и деньгами. Переводит через границу. Вы можете такое вообразить? А если все раскроется? Эта паршивая история, она дурно пахнет. То есть она воняет за сто километров. И мы не можем в нее ввязаться. Возможно, Борис сам, без нашей помощи, на свой страх и риск сможет перейти границу. Ну, тогда… Тогда это меняет дело. Но помочь ему сейчас, сегодня, — мы не можем.

Пол прикурил новую сигарету. Головная боль, начавшись с утра, сделалась просто нестерпимой. Хотелось сжать кулак и влепить его в самодовольную физиономию Фелтона.

— Положим, его задержат, — сказал Пол. — Борис даст показания о своем сотрудничестве с американской разведкой. Разве этот вариант — лучше? Опять же большой скандал, статьи в советских газетах, передача по телевизору…

— Не в его интересах много болтать, — покачал головой Фелтон. — За убийство жены Борис может отделаться тюремным сроком. За предательство Родины — расстрел. Он будет молчать. А следствию, если Борис расскажет всю правду, — выгодно эту правду не предавать огласке. Потому что Борис — зять Шубина. Такой громкий отвратительный скандал, в котором замешаны первые лица страны Советов, — никому не нужен.

— Взглянем на эту историю с другой стороны, — подхватил Винс Дорман. — Предположим: Бориса задержат, он заговорит… Что он знает о нас? Да, были такие дипломаты, но в Москве они уже не работают. Ну, предположим, он скажет, что передавал секретную информацию одному американскому журналисту. Но это еще надо доказать… Все его рассказы, не подкрепленные реальными доказательствами, — стоят недорого. А вам пора паковать чемоданы, собираться домой.

— Значит, вы бросите его?

— Иногда не из чего выбирать, — развел руками Фелтон. — Мы не волшебники.

— Послушайте, Борис работал на вас не из-за денег. Он считал, что это правильно, справедливо. Если американцы знают секреты СССР, если смогут противостоять Союзу, — значит, меньше вероятность большой войны, которая уничтожит человечество. Так он считает. Борис рисковал жизнью, жизнями близких людей. И теперь, когда нужно его спасти, вы его предаете? У меня в голове это не умещается. Сколько сегодня платят за предательство, дорого? Цены растут или падают?

Фелтон пожал плечами и поднялся, Винсент Дорман курил в своем темном углу и молчал. Пол тоже встал на ноги, так ему легче было говорить.

— Помните, вы поручили мне забрать какие-то негативы, но в тот раз вместо Бориса ко мне на квартиру пришла его жена с одним художником? Галя передала пленки, думая, что это какие-то комсомольские фотографии. Когда она ушла, меня одолело любопытство. Я напечатал несколько фотографий. И глазам своим не поверил.

Фелтон снова сел, постучал пальцами по столу.

— Вы напечатали фотографии?

— В документах, которые украл для вас Борис, — план ввода русских войск в Афганистан. Если вы не поможете Борису и его сестре, я опубликую эти документы. И напишу о том, как они ко мне попали. Расскажу всю эту историю. Раскрою все имена. Вот это будет настоящий скандал. И для вас, и для русских…

— Пол, вы блефуете, — сказал Фелтон.

— Я потратил на это немало времени, но сделал копии негативов. Вот несколько готовых фотографий. Остальное — в надежном тайнике.

Он вытащил из портфеля конверт, бросил на стол. Подошел Винсент Дорман, он перебрал фотографии, покачал головой и сказал:

— Вы сумасшедший. Не думал, Пол, что вы способны на такие дикие поступки. Эти карточки опаснее динамита. Вы даже не понимаете что случится, если КГБ узнает о них. Даже не представляете… Господи… Избавьтесь от фотографий и негативов. Сегодня же. Сожгите их. И готовьтесь к отъезду из Союза.

— Я уеду из Советского Союза не раньше, чем Борис. Сначала он и его сестра. Вслед за ними я.

Винс Дорман задумался, помолчал, сложил карточки в конверт и сказал, что ему надо кое с кем поговорить. Он ушел и вернулся через час с четвертью. Сел к столу в свой темный угол и сказал, что говорил по линии правительственной связи с Вашингтоном. Там решили, что Бориса надо вывезти из страны. Если бы решал сам Винсент, он бы поступил иначе, но приказы начальства не обсуждают, — их надлежит выполнять, нравятся они или нет.

Борис провел еще одну ночь в пустой квартире в Марьиной Роще. Вернулся рано, не включая света, посидел на кухне, разглядывая через окно пустырь и строительный забор. Пол Моррис обещал придти около полуночи, но придет ли, — неизвестно. Дом жил своей таинственной жизнью, неведомой чужому человеку. Поскрипывали доски, будто кто-то ходил в квартире наверху, раздавались шорохи, то ли ветер за окном, то ли мыши бегали под половицами, потом все стихало, но рождались новые звуки, теперь казалось, будто кто-то ходил в общем коридоре, останавливался с другой стороны двери, ждал и снова уходил.

В первом часу ночи постучали, как условлено: два стука через интервал один и три. Борис зажег электрический фонарик и открыл. Сели в кухне, Пол сказал, что пришел с хорошими вестями. Документы на Полину готовы, ее, как и было договорено заранее, вывезут через границу в Финляндию. По паспорту она американка, жена дипломата Френка Фелтона, супружеская пара путешествует на своей машине. Все уже согласовано с властями, — так положено по закону. Эта поездка не вызовет подозрений КГБ, американцы часто катаются туда и обратно. Сейчас сестра Бориса в безопасности, она на территории американского посольства, там ей ничего не угрожает.

Но Фелтон нервничает. Выдать Бориса за иностранного дипломата, сотрудника торгпредства или журналиста после громкой истории с убийством, — уже невозможно. Фелтон не согласится на этот опыт даже под страхом смерти, наверное, он прав. Фотографии, словесное описание внешности Зотова сейчас на всех таможенных постах, и проскочить будет трудно, почти невозможно. Фелтон не хочет рисковать, в случае неудачи все обернется большим скандалом, его карьера будет кончена, да и вообще своих постов, должностей, денег лишатся многие профессиональные разведчики с паспортами дипломатов.

Но это полбеды. Только представь, какой вой поднимут советские газеты и телевидение: американцы, пользуясь дипломатическим прикрытием и вывозят из СССР жестоких убийц. Скандал никому не нужен. Но Борису все-таки хотят помочь. Как именно, будет известно в самый последний момент. Пол достал вчетверо сложенную карту, цветную, похожую на иностранный туристический буклет. Борису нужно выехать в Карелию завтра, Фелтон будет ждать в месте, обозначенном на карте, с четырех до пяти вечера через два дня.