Андрей Ткаченко - Поединок с абвером [Документальная повесть]

Такое необычное требование обер-лейтенанта еще больше заинтересовало контрразведчика. Не сводя взгляда с пленного, он подал ему удостоверение. Шлезингер раскрыл красные мягкие обложки. Его бледное лицо осветила радостная улыбка.

— Товарищ майор, — возвращая удостоверение, хрипло проговорил Шлезингер. — Я… — Он приложил руку к раненой груди: волнение от желанной встречи откликнулось острой болью.

— Присядьте и рассказывайте, кто вы, — нетерпеливо предложил Покровский.

— Я — гражданин Советского Союза Соколенко Петр Петрович, — вытянулся, будто на военной присяге, обер-лейтенант. Но внезапно зашелся кашлем.

— Садитесь, садитесь, — забеспокоился контрразведчик. — Не волнуйтесь и рассказывайте.

Соколенко опустился в глубокое кресло. Оно было большое, обтянутое черной кожей и совсем не гармонировало со стоящим рядом канцелярским столом, да еще в комнате с потрескавшимися стенами и выбитыми стеклами.

— У меня к вам единственная просьба. Немедленно известите органы государственной безопасности Украины, что разведчик «Сокол» после тяжелого ранения в грудь попал в плен, содержится в лагере, где связался с вами. Запросите, что я должен делать дальше. В связи с этим сохраните мое теперешнее положение в госпитале и лагере военнопленных до получения соответствующих указаний из Центра.

Он хотел еще что-то сказать, но новый приступ кашля стиснул горло. На губах появилась кровь. Покровский немедленно вызвал врача.

В тот же вечер в Киеве полковник Сидоров докладывал генералу:

— Разведчик «Сокол», тяжело раненный в грудь, взят вместе с гитлеровцами в плен частями Советской Армии. Находится в госпитале карлхорстского лагеря на окраине Берлина. Приняты меры к обеспечению его положения военнопленного, безопасности и лечению. Врачи считают ранение опасным для жизни. «Смерш» просит наших указаний…

Сидоров заметил глубокие складки, прорезавшие лоб генерала, помолчал минуту и продолжил:

— Вероятно, поэтому «Сокол» почти два месяца не давал о себе знать, не выходил на встречу со связной Зиной. Разрешите, товарищ генерал, забрать раненого в Киев.

— Согласен. Пошлите шифровку Богдану в Берлин, пусть немедленно свяжется со «смершем» и на самолете в сопровождении врача отправит «Сокола» в наше распоряжение. Но все это должно остаться в глубокой тайне. Не исключайте возможности возвращения разведчика в Германию для дальнейшей работы.

«Сокол» проснулся от неожиданного, но приятного сна и старался понять, где он. Вдруг щемящая радость заполнила все его существо: «Я в Киеве, в гостинице!» Он встал и подошел к окну. Из-за далекого багряного горизонта поднималось солнце. На небе ни облачка. Прозрачная голубизна чистого неба ласкала взор. От этого вида, от утренней тишины над городом даже боль замирала, отпускала сердце из острых когтей.

Часы показывали половину седьмого. «Еще два часа до назначенной встречи», — подумал он и все же начал собираться.

Светлый, теплый майский день. Празднично украшены улицы. Величественные киевские каштаны должны вот-вот вспыхнуть тысячами своих свечей. Спокойные люди спешат по своим делам. И никакой опасности. А она преследовала разведчика в течение многих лет. Но сегодня «Сокол» тоже спешит. Он ожидает встречи с тем, кто столько лет был его наставником, кого издавна желал увидеть…

Генерал обнял «Сокола», крепко пожал ему руку, поздравил с победой над фашистской Германией и возвращением на Родину. Всматриваясь в бледное, измученное лицо, подумал: «Сколько мужества у этого молодого человека! И сколько сделано им благодаря этому несгибаемому мужеству…»

— Садитесь, — предложил он «Соколу» и полковнику Сидорову. — Как себя чувствуете? Беспокоит рана?

— Спасибо. Самочувствие хорошее. Рана медленно, но заживает, — ответил «Сокол», на какое-то мгновение задумался, вспомнив вчерашний разговор с полковником о своем лечении, но, встретившись с внимательным взглядом генерала, быстро добавил: — Теперь, когда я уже на родной земле, среди своих, надеюсь, что скоро поправлюсь совсем.

— Можете быть уверены, примем все меры, чтобы восстановить ваше здоровье, — заверил генерал.

После беседы о впечатлениях от праздника Победы, который застал «Сокола» уже в Киеве, и от возвращения на Родину генерал начал деловой разговор.

— С вашим отчетом о работе я ознакомился. Известны мне и все перипетии этого на редкость сложного, но удачно проведенного поединка с абвером. Но все же некоторые детали вызвали профессиональный интерес. Я имею в виду переход границы. Как бывшего пограничника меня всегда интересуют система охраны, режим в прилегающей местности, условия, способствующие возможностям беспрепятственно преодолеть это, фигурально выражаясь, узкое место… В своем отчете вы написали кратко: «Советско-польскую и польско-чехословацкую границы перешел с помощью контрабандистов…»

«Сокол», собираясь докладывать, поднялся, но генерал жестом остановил его и, облокотившись на столик, приготовился слушать.

— Человека, адрес которого я получил в Харькове перед отправлением, на месте, в Проскурове, не оказалось, — начал разведчик.

— Да, — прервал его генерал, — нам позже стало известно. Произошел нелепый несчастный случай, и его не стало. Продолжайте.

Прибыв в Проскуров и не найдя того, кто должен был помочь, «Сокол» решил самостоятельно изыскивать пути нелегального перехода советско-польской и польско-чехословацкой границ.

«Сокол» подробно рассказал, как он познакомился с проводником на линии Проскуров — Подволочиск, на квартире которого стал жить. Это был сын выселенного с Украины кулака, спрятавшийся под видом железнодорожника. Он сам собирался бежать за границу, но отказался от своих намерений из-за семьи — жены и троих детей. Проводник помог связаться с контрабандистами, и при их содействии «Сокол» переходил советско-польскую и польско-чехословацкую границы, как об этом он рассказывал Пайчеру.

— Все получилось отлично и как нельзя более естественно, — заключил генерал, — это лишило противника оснований подозревать вас в истинных целях ухода в Германию.

— Да, — подтвердил «Сокол», — впоследствии Пайчер сам мне говорил, что проверка подтвердила мое прибытие в Судеты по каналам контрабандистов.

— Спасибо, Петр Петрович! — остановил генерал «Сокола», впервые называя его по имени и отчеству. — Все, что вы сделали для своей Родины, высоко оценено не только нами, руководством нашим в Москве, но и Советским правительством. — А теперь, дорогой майор, я хочу…

«Сокол» удивленно взглянул на собеседников.

— Да-да, я не ошибся, назвав вас майором. Вам досрочно присвоено звание майора государственной безопасности, с чем вас и поздравляю.