Евгений Иванов - Судьба ликвидатора [СИ]

— Советский разведчик, как любой другой отечественный специалист, должен совершенствоваться и развиваться, иначе он начнет деградировать. — Почти приговором прозвучали для него слова начальника кадрового аппарата. В его положении спорить было глупо, поэтому Богдан смирился и вновь продолжал жить ожиданием встречи с Инге.

Только к концу декабря он, наконец, опять появился в Берлине. За последние пять лет Богдан впервые так долго находился на Родине, однако, к своему удивлению, отметил, что настоящим домом для него теперь стал именно Берлин. Его настоящая семья осталась в далеком прошлом и возвращаться к ней у него не было ни желания, ни возможности. Теперь у Сташинского появились другая жизнь и другие интересы. Здесь в Германии у него была квартира, работа и самое главное — любимая женщина, ради которой хотелось жить.

Второй час Богдан стоял у подъезда дома, где проживала Инге и смотрел на темные окна ее квартиры. Медленно падал пушистый белый снег, играя своими узорами в лучах одинокого фонаря. Был поздний вечер и с каждой минутой ожидания, на его душе становилось все тревожнее. Обычно Инге в это время уже возвращалась с работы и ждала его дома, но сегодня она по неизвестной причине изменила своим правилам. Но не только это обстоятельство беспокоило его. Уезжая в СССР, Богдан не думал, что задержится там так долго, поэтому не предупредил девушку о своем отъезде. Он посмотрел на часы, стрелки показывали половину десятого вечера. В его сознании стали переплетаться мысли одна тягостнее другой. Он воображал Инге, то на больничной койке, то под колесами автомобиля, затем картинка менялась, и он видел ее в объятиях другого мужчины. От последней мысли ему становилось еще тягостнее, чем от первых двух. Неизвестно, куда бы завели его фантазии дальше, но к исходу второго часа ожидания он, наконец, увидел знакомый силуэт в самом конце аллеи. Девушка шла, немного покачиваясь на ходу и семеня шагами. Она старалась держать равновесие на скользкой дорожке. Уткнувшись лицом в приподнятый воротник пальто, Инге смотрела под ноги, не обращая, внимая на редких прохожих. Богдан сначала хотел пойти ей на встречу, но тут же испугался того, как она воспримет его появление после столь долгого отсутствия. Он продолжал стоять возле подъезда, не сводя с нее глаз, и морально готовил себя к самой непредсказуемой реакции. Однако поведение Инге оказалась действительно непредсказуемым. Увидев Богдана, переминающегося с ноги на ногу, возле своего дома, она издала радостный вопль и бросилась ему на встречу. Девушка подбежала к нему, теряя на ходу шляпку, и, не говоря ни слова, начала неистово его целовать, осыпая поцелуями глаза, губы и щеки. Богдан крепко прижал к себе девушку, наслаждаясь ароматом ее волос, и не верил своему счастью. Они вновь были вместе и казалось, что никакая сила в этом мире не сможет больше их разлучить.

— Как долго тебя не было, — сквозь слезы вымолвила она, — Я уже думала, что ты меня бросил.

— Ну что ты такое говоришь. — Продолжая держать ее в объятиях, грустно ответил Сташинский, вспоминая последний разговор с начальником. — Мы теперь всегда будем вместе.

— У тебя что-то случилось? — спросила Инге, заглянув ему в глаза.

— Ничего серьезного, — Богдан вновь прижал девушку к груди, пряча от нее свои глаза. — Так, издержки работы. Поехали лучше ко мне. — Предложил он, поднимая с дорожки свалившуюся шляпку.

Утром его разбудил солнечный свет, пробившийся в узкую щель между плотными шторами. Инге лежала рядом на правом боку, слегка согнув левую ногу. Одеяло сползло с нее и Богдан молча любовался манящими изгибами ее тела, упругой грудью, мерно поднимающейся в такт ее дыханию. Он смотрел на нее, не отрывая глаз, и про себя подумал: «Пусть кто-то считает ее дурнушкой, пусть для кого-то она не совершенна, но для меня она ангел, спустившийся с небес, и другой женщины мне не надо». Ему некуда было спешить, он осторожно положил свою ладонь на ее бедро, наслаждаясь неземным теплом и бархатом ее кожи. В этот момент Инге неожиданно открыла глаза и улыбнулась.

— Нам уже пора вставать? — чуть слышно произнесла она.

— Нам некуда спешить. — Блаженно отозвался Богдан и поцеловал девушку в оголенное плечо. — Мы в раю.

Инге потянулась, как кошка, нисколько не смущаясь своей наготы.

— А который сейчас час? — спросила она и, вскочив с постели, быстро раздвинула шторы. — О боже, я опоздала на работу.

Она начала бегать по комнате, собирая разбросанную минувшим вечером одежду, при этом на ходу надевая то, что можно было надеть.

— Меня точно выгонят с работы. — Причитала она, натягивая на ноги не послушные чулки. — Почему ты меня не разбудил раньше?

— С тобой для меня время остановилось. — Улыбнулся в ответ Богдан. Он с умилением наблюдал за ее хаотичными движениями, а затем предложил. — Давай на эти выходные поедем в город Штайнах, говорят там, в Тюрингском лесу прекрасная природа, можно покататься на лыжах и подышать свежим воздухом.

— В эти выходные будет Рождество и мы поедем в Дольгов. — безапелляционно отозвалась Инге, — Тебе не кажется, что пора познакомиться с моими родителями?

Она, стоя перед зеркалом, красила губы и не смотрела на Богдана. Знакомство с родителями не входило в его ближайшие планы, поэтому улыбка моментально ушла с его лица.

— Ты против? — спросила Инге, посмотрев через плечо на Богдана.

— Ну что ты дорогая. — Он встал с постели и подошел к девушке. — Твое решение для меня закон. — Он вновь улыбнулся и обнял ее за плечи.

Богдан шел по коридору. В начале 1958 года его вновь вызвали в Москву на учебу, а затем, после ее завершения, назначили аудиенцию с Заместителем начальника Первого главного Управления КГБ. Никогда ранее Сташинскому не приходилось общаться с руководителями столь высокого уровня и от этого его волнение возрастало с каждой минутой. Никто ему не объяснил причины экстренного вызова, поэтому он терялся в догадках, что же могло послужить поводом для его общения с руководством. После завершения проверочных мероприятий в отношении Инге, ему официально разрешили встречаться с ней. В последнее время с агентурой он не работал, в этом не было нужды, нарушений конспирации с его стороны замечено не было. На занятиях претензий к нему со стороны преподавателей также не появилось. «Значит новое задание. — Предположил он и тут же сам себя успокоил. — В этом нет ничего удивительного. Это обыденная работа для настоящего разведчика». Таким образом, Сташинский пытался себя настроить на предстоящий разговор, однако недоброе предчувствие, при этом его все же не покидало.