Ганс Зибе - Операция «Степной барашек» [Роман]

— Стоимость?! — Паульсен чуть было не лишился дара речи. — Да эти экземпляры бесценны!

— Тем лучше! — проговорил Лорхер, забирая себе один из альбомов. — Он останется у меня в качестве залога до встречи во Франкфурте!

— Господин Лорхер!.. — воскликнул Паульсен, побледнев, но не из-за альбома, в котором были собраны самые редкие экземпляры этикеток, а из-за того, что Лорхер усомнился в его верности. И это благодарность за восемнадцать лет самоотверженного труда, за множество сверхурочных часов, которые ему никто никогда не оплачивал!

— Поезжайте на вокзал! — приказал фабрикант, кладя альбом в свой портфель.

В четыре часа утра темный лимузин подкатил к подземному гаражу отеля «Минерва»; трое мужчин в серых кителях выгрузили из него металлические коробки и катушки кабеля и на грузовом лифте подняли все это на второй этаж.

Почти два часа они работали в конференц-зале отеля, прокладывая кабель под ковром и за шторами, монтировали какие-то приспособления, а в соседнем помещении разместили большой прибор с несколькими контрольными лампочками, с помощью которого передавались помехи.

На рассвете мужчины закончили свою работу, после чего старший из них по телефону доложил начальству своей фирмы, конкурирующей со спецслужбой, о том, что объект «Минерва» приведен в нужное состояние. Задание это было поставлено фирмой «Лайсинг-оптик», выступившей инициатором организации предстоящей встречи в нейтральном месте.

Доктор Шауер — генеральный директор «Лайсинг- оптик» и директор Виндиш от «ВОМА» прибыли на эту встречу в числе первых. Оба с удовлетворением заметили, что обстановка вполне располагает к доверительному разговору.

— Ваш экс-генерал все сделал с первого захода, в то время как наш экс-адмирал старался понапрасну, — как бы вскользь заметил Шауер.

— Даже так?.. — Виндиш вопросительно посмотрел на генерального директора.

— Начальство из Кобленца поставило перед нами новую задачу! — проговорил доктор Шауер и на том же дыхании спросил: — Как далеко вы зашли в операции «Степной барашек»?

— Мы располагаем документацией, вы об этом уже знаете, — сказал директор Виндиш. — Для этого нам пришлось задействовать одного знающего человека!

Генеральный директор Шауер знал, что речь идет о химике докторе Вольнофе, сыне майора из военной контрразведки, который уже несколько месяцев работал в «ВОМА».

Виндиш заверил, что «ВОМА» в состоянии за довольно короткое время наладить производство ослепляющего оружия, а Шауер заявил, что «Лайсинг-оптик» уже пошла на риск выпуска защитного стекла Зайдельбаха.

Доктор Шауер заметил, что в конференц-зале установлена специальная аппаратура, мешающая подслушиванию. Долгое время они недооценивали роль и значение экономического шпионажа.

— А ведь на этот счет имеется большое количество исторических примеров. Когда немецкому алхимику Иоганну Фридриху Беттгеру из Дрездена удалось в 1709 году, независимо от китайцев, разработать собственный метод изготовления белого фарфора, охотники за этой тайной хлынули со всего света в королевство Саксонию. Фарфоровый шпионаж принял такие размеры, что шпионы начали совращать жен и дочерей мастеров, лишь бы только напасть на след изобретения.

В радиусе пятидесяти километров от Дрездена вряд ли имелась хоть одна гостиница, в которой не было бы тайного агента. Королевская полиция арестовывала такое количество агентов и предателей, что ими были переполнены все тюрьмы. Однако погоня за агентами мало что дала, так как вскоре фарфоровое производство было налажено в Берлине, Вене, Копенгагене, Санкт-Петербурге и в Венеции…

Генеральный директор Линдштедт объявил совещание открытым. Он был, как всегда, краток, сообщив о том, что «ВОМА» подготовила производство ослепляющего оружия, умолчав при этом о его происхождении, однако все присутствующие были в курсе дела.

После Линдштедта выступал доктор Шауер, подчеркнув мысль предыдущего оратора о том, что появление всякого нового оружия неизменно приводит к изобретению средства защиты от него; в шутку он заметил, что бундесвер лишь из тактических соображений приступил сначала к выпуску ослепляющего оружия, а уж затем к производству средств защиты от него.

Короткие рефераты делались по заранее разработанному плану. После доктора Шауера выступал фон Венген.

— Господа, я буду предельно краток, — начал он. — Изобретенное фирмой «Лорхер и Зайдельбах» ослепляющее устройство, назвать которое гранатой было бы неверно, еще не созрело для запуска в серийное производство. Операция под кодовым названием «Степной барашек» включала в себя испытания, которые, как вам известно, проводились над животными под контролем специальной комиссии из Кобленца!

Фон Венген заметил, что Линдштедту не понравилось его упоминание о Лорхере, однако проигнорировал это. Зато он удостоился подбадривающего взгляда доктора Шауера.

— Мое предложение, — продолжал фон Венген, — касается выпуска защитных очков против эффекта Зайдельбаха, но в федеральном ведомстве по науке и технике проявляют к этому изобретению большой интерес. Военный советник полковник Роль по сути дела отклонил проект изготовления защитных очков, так как еще не было известно о том, что ослепляющие заряды могут быть использованы и в артиллерийских снарядах.

Директор Виндиш обменялся многозначительным взглядом с Линдштедтом. Оба они сделали для себя выводы, что бывший генерал, видимо, имеет с «Лайсинг- оптик» особые отношения; а собственно, почему бы и нет, если это нисколько не вредит «ВОМА»?

— Положение несколько изменилось, — продолжал фон Венген, — после тревожных событий, произошедших на фирме «Лорхер и Зайдельбах», за которыми, вполне вероятно, стоят зарубежные заинтересованные лица! — Фон Венген сделал внушительную паузу. — Сама мысль о том, что наш потенциальный противник может располагать ослепляющим оружием, доставляет господину министру много забот! Комиссию, которую возглавляет полковник Роль, следует попросить о том, чтобы она самым детальным образом изучила вопрос о надежности защитных очков!

Аплодировали лишь одни представители фирмы «Лайсинг-оптик». Фон Венген упивался собственным триумфом. Лично он давно был знаком с правилами игры, которые утверждались на директорском этаже, после чего вырабатывалось и само решение. Промах, допущенный Вольнофом, послужил для него своеобразным уроком.

— Мне было разрешено упомянуть и о совершенно новом факте!

Директор Виндиш скомкал лист бумаги, на котором был нарисован парусник на волнах; сам он в этот момент был погружен в мысли о предстоящем зимнем отпуске, который намеревался провести на Карибском море, чтобы там походить под парусом. Но при этих словах фон Венгена, который собирался чем-то удивить собравшихся, Виндиш снова вернулся к действительности и сосредоточился на докладе.