Никэд Мат - Желтый дьявол [Том 2]

— Каррр… — несется по лесу.

Они садятся на лошадей и быстро едут…

Их уже обратно никто не провожает.

Уже ночь. И звезды.

Легко бегут отдохнувшие лошади.

Из-за сопки показывается серебряным рогом месяц.

Входит цепочкой на обширный двор Одарковского завода хунхузский отряд. На каждой винтовке, как мак пылает — красный бантик, завязанный вверху на стволе, у шомпола.

Сзади отряда какая-то огромная железная труба, которую несут два хунхуза: она тоже перевязана красной лентой, — это — самодельная хунхузская пушка.

Впереди хунхузов старик.

Вдруг отскакивает от отряда, машет карабином и кричит что-то… Прыгает.

На полушаге остановлен отряд.

Потом все по команде — повертываются лицом к штабу и винтовки, блеснув затворами, прижимают к правому плечу.

Старик хунхуз бежит в штаб:

— Ваша!.. Начальника! встречай!.. — и подает Снегуровскому пакет от Штерна.

Снегуровский берет пакет и выходит на крыльцо штаба. Смотрит…

Хунхузский отряд развернулся шеренгой-цепью и держит на караул…

Старик хунхуз, церемонно широко шагая, снова подходит к крыльцу, так же берет свой карабин к плечу и рапортует:

— Капитана, моя шибко борщевика!.. — Тоже партизана… Игаян кампания… Моя к тебе воевать… Моя был у того, шибко большого капитана — Анучина…

— У Штерна?

— Штерна!.. Хунхуз улыбается. — Моя далеко ходи, Гирин ходи… Японыска… Макака моя воюй… Ир-рыбо… Много ирбо мой отряд ходи, Сеул ходи, макака стреляй…

Снегуровский улыбается — берет под козырек.

Хунхузы все сверкнули зубами — довольны…

Рапорт принят.

А потом они «дефилируют» мимо штаба, неся на руке свои новенькие винтовки.

Это — хунхузский парад.

Куо-Шан доволен — хорошо его принял штаб. Накормили его и его отряд. Теперь партизаны с хунхузами расположились кучками по зимовьям тайги у завода и дуют чай и гложут кукурузу…

И как-то разговаривают…

Приехали Шамов и Демирский, а с ними и Серков. Серков озабочен и с мешком сразу проходит на санитарный пункт.

Там он что-то долго шепчется с отрядным фельдшером Марченко. По временам раздается собачий визг, то жалобный скулящий вой.

— Ну-ну, потерпи!.. — уговаривает, точно человека, Серков свою подстреленную лайку, — погоди, сволочи, я им дам перцу…

— Ничего, кость цела… — Марченко успокаивает Серкова, делая лайке перевязку.

— Ууууууууу — жалобно скулит собака.

— Вот тебе Куо-Шан и товарищ от штаба! — говорит Снегуровский.

Бухта, командир левого фланга — широкоплечий, коренастый, белобрысый, с детской улыбкой синих не мигающих глаз — сидит тут же за штабным столом. Он учитель из Чернышовки и хороший партизан.

Совещание кончено. Выработаны меры связи и снабжения отряда Куо-Шана и назначен… комиссар.

— Вот тебе и комиссар в отряд! — Шамов потягивает табак, подаренный хунхузом, из тоненькой трубки, также преподнесенной им лично Шамову.

— Хо!.. Капитана — моя шибко знакома, есь! — говорит он, и морщится его старческое, черное от непроходящего загара, лицо. — Шибко хо, капитана!.. — И он хлопает по широкой спине Бухту.

— Он будет твоя помочника… — Снегуровский старается ему объяснить, — он хорошо знает воевать!.. Может командовать твоим отрядом, если ты захочешь…

— Ых!.. Шыбыка машинка, твоя!.. — И хунхуз Куо-Шан смеется желтым беззубым прокуренным ртом… Грозит пальцем Снегуровскому: — Хо!.. Шыбыка машинка, капитана, есь… Шыбыка хо, капитана!.. — И Куо-Шан шевелит выразительно большим пальцем руки, сжатой в кулак:

— Хо!!.

Бухта на утро уходит с хунхузским отрядом на левый фланг, а там дальше в прорыв между Днучинским и Спасским фронтами, к магистрали дороги, под деревню Черниговку. Прощаясь, Куо-Шан опять улыбается и грозит пальцем: — Шыбыка машинка, капитана, есь!..

Потом опять подымает большой палец и гортанно выкрикивает!

— Хо!!.

На сером каменном здании вывеска:

АТЕЛЬЕ МОД

М-м Танго

Во дворе здания открытая веранда. За ней маленький садик. По соседству другое здание. В нем — американский штаб.

Летом девушки работают на веранде. Слышен веселый говор, смех, песни…

Длинноногие янки — писаря штаба — находят, что рассуждения о шоколаде и цветах гораздо интереснее их штабных занятий.

Воздушные переговоры и метание взглядов идут полным ходом, когда на веранду врывается маленькая Ольга.

У нее в руках газета. Сама бледная, испуганная.

— Что с тобой, Олечка? — обступают ее подруги.

— Штерн и Снегуровский убиты. Вот напечатано. Читайте.

Все бросаются к газете. Там:

… Наконец то мы можем свободно вздохнуть…

…Краса и гордость большевистской армии Забайкалья — Штерн с своим отрядом разбит.

Сам Штерн убит …

И дальше:

… Конец бандитскому засилью.

…Командир бандитского отряда Снегуровский пойман и застрелен под Никольском …

И еще дальше:

… Граждане могут быть спокойны, зная, что власть энергично охраняет их жизнь и мирный труд…

— Ну, будет тебе читать газетные бредни, — успокаивает Ольгу одна из девушек. — Мало ли, что напишут в газете.

Но маленькая Ольга не может успокоиться.

Она уже представляет Снегуровского где-то лежащим на сопке с пулями в груди…

Слезы катятся по ее круглым щекам, и конечно — где тут до работы.

Через полчаса в ателье заходит Ольга большая. Она храбрится, но видно, что и у нее заплаканы глаза. Она ласково гладит маленькую Ольгу по головке.

— Ну, не плачь, успокойся. Может быть, это и в самом деле все выдумки.

— А как же нам узнать? Кто скажет?

— Ильицкий — вот кто! Пойдем к нему в штаб.

Маленькая Ольга бросает работу. Обе уходят.

Среди реакционных кругов города общее ликование. На улице все с газетами в руках оживленно обсуждают напечатанное. Делятся впечатлениями:

— Здорово это их! Сразу обоих.

Рабочие читают — не верят глазам. Больно сжимается сердце…

Штерн — их последняя надежда.

— Ну, тетя, готова?

— Готова, сынок. Уже пятьдесят лет, как готова.

— Запомнила все, что надо?

— Помню, как же. Память не мешок дырявый, не потеряет.

— Ну, вот. Поезжай счастливо.

— А поезд-то как?

— Будь спокойна, не тронут. Приказано.

Это — разговор в Одарковском штабе. Пакет с важными бумагами передается Варваре Власьевне — попадье, жене Татьянинского попа, — уж что может быть безопаснее!..

А чтоб случайно поезд с попадьей не очутился под откосом — приказ по фронту:

« Пропустить четвертый, одиннадцатого ».

Медленными шажками тетя Варвара пробирается к вагонам. Встречного будочника: