Никэд Мат - Желтый дьявол [Том 2]

Изомэ вздыхает.

В глазах Штерна задумчивость и назревшее недоумение.

— Какой же ваш вывод? Что вы можете предложить?

— Вы видите, господин Штерн, что я действую в нашу общую пользу. Я предлагаю вам прекратить враждебные действия против японских войск. Не сопротивляйтесь во время наступления. Сопротивление бесполезно. Распустите партизан или уйдите из населенных мест в тайгу. Военные действия повредят нашим отношениям в будущем.

— А не лучше ли вашей партии добиваться отмены наступления?

— Партия сейчас слаба. Военное командование оправдывает свои действия вашими нападениями и беспорядками в крае. Если же вы не будете проявлять враждебных действий, мы сумеем добиться отмены захвата края. Прекратите нападения и на белых. Колчак скоро падет, и мы сумеем передать вам власть и вывести свои войска.

— Уведите сначала войска, а власть мы возьмем сами.

— Я понимаю, но сейчас это невозможно… Послушайте меня, господин Штерн…

И уже ночь. Горит керосиновая лампа.

Опираясь на стол локтями, внимательно слушает Штерн хитроумного японского дипломата.

— Как вы хотите, а я этому желторожему не верю, и баста… Снегуровский! Поддай пару!

— Ведро давай!

— Возьми у Шамова!

— Здесь, здесь… на!

— Ффффффшшшшшш, — белые клубы пара вырываются из каменки и жмутся под потолок.

— Еще поддай!

Ффффффшшшшшш, — верхняя половина бани исчезает в молоке.

Из белой пелены свисают вниз волосатые ноги. Тела не видно.

— Э-эээх! Здорово!.. Жжет! Грач яро хлещет веником по животу — та-а-а-к!.. Хорошо… А я все-таки не верю, товарищ Штерн, не верю. Хитрит, желтая собака.

— Я сам, товарищ Грач, не верю… то есть не верю в его искренность, но мне кажется… (Дай-ка мыло!..) мне кажется, что в его словах есть много справедливого…

Белая пена покрывает курчавые волосы.

— А я не понимаю, — Снегуровский, стоя посреди бани, растирает мочалой грудь, — я вот не понимаю… не могу догадаться, какая у него тайная цель… Шамов! потри-ка спину.

— Погоди, сейчас… Вфурррр! — Шамов тычется головой в шайку — ну, давай!

— Мне кажется подозрительным — продолжает Снегуровский — что Изомэ… (Повыше, повыше, между лопатками!)… усиленно рекомендует нам идти в тайгу.

— И мне тоже, — отвечает Штерн, — но вместе с тем он прав, что сопротивление бесполезно, то есть не то, что совсем бесполезно… Но наступление мы не остановим, а силы потерять можем, если примем бой по фронту, отстаивая деревни. Но почему это рекомендует Изомэ, я что-то не понимаю… Искренности его, я уже сказал, не верю.

— Во-во! — беснуется Грач, жестикулируя веником. — Что вы?.. Японцев не знаете? Да если японец что говорит, то все наоборот понимать надо. И по-моему тут просто: напугать япошка хочет… (Ааааа! сволочь! Шамов! дай, брат, другой веник)… Я и говорю… Они знают, что с нами нелегко справиться… Уже пробовали. Вот и хотят хитростью взять: авось, мы испугаемся, да пропустим их. А там они и укрепиться успеют. Нет!.. По-моему встретить их, биться… не пускать. Ну, отдадим несколько деревень… Зато они, как увидят, чего это стоит, то, глядишь, и побоятся поглубже-то нос всунуть. По-моему, товарищ Штерн, так.

— Нельзя.

— Да почему?

— А если мы в таких боях весь наш кадр потеряем… Тогда что? Ведь мы этим все движение погубим на долгое время. Нам ядро сохранить необходимо. Колчаку жить недолго осталось: советская армия подходит к Омску. Изомэ это подтверждает.

— Эх! Изоме-е-е!..

— Да мы это и без него знаем.

— Знаем-то знаем, да все-таки… Поддай-ка пару, Снегуровский.

— Да куда тебе, к дьяволу! И так кожа лезет.

— Вы мне скажите одно — говорит Шамов, опрокидывая на себя шайку — брррр, фуу, ааа!.. Вот зачем Изомэ откровенничал, если врать хотел.

— Во-первых, мы не знаем, насколько он откровенничал, а во-вторых… — Штерн замолкает.

— Ну, что во-вторых?

— Во-вторых он хотел…

— Что?

— А чорт его знает, что!.. Должно-быть… чтобы у нас головы кругом пошли. Я знаю одно: мы будем поступать так, как нам подсказывает собственная голова… вне зависимости от указок Изомэ. Я говорил это на собрании, говорю это и теперь: фронтового боя нам принять нельзя.

Грач с яростью запускает в каменку ковш воды.

— Ааааааа!.. Сволочь! — орет Снегуровский — что ты делаешь?

— Да… я… только пару поддать, — смущенно говорит Грач.

— Пару поддать… Чего ж не предупредил? Смотри… всю спину сжег.

— Ну, не сердись. Дай я тебя холодной водой окачу.

Замолкли.

У каждого в голове тревожные мысли путаной вереницей ползут.

Впереди плеяда тяжелых, зловещих дней. Нужны решения продуманные, твердые, но… Отсутствует самое важное: ясность.

Молчат.

Грач кончил париться. Сердито скребет ногтями мыльную шевелюру. В каждом мускуле узловатого тела протест против… против чего-то… Грач сам не знает, против чего.

Снегуровский сидит на полке, полусогнувшись. Широкие ладони скользят по изгибам ног, по животу, груди и обратно… Массирует.

Шамов наполняет шайку холодной водой и поднимает вверх. По телу мелкая дрожь в предвкушении холодного потока. Немного колеблется… Потом разом опрокидывает шайку на голову — Ввввв, бррррр, хааааа… Окатился… Наливает вторую.

Штерн в предбаннике одевается.

Молчат.

— Товарищ Штерн! — дверь предбанника настежь. На пороге высокий партизан. Винтовка через плечо, в руках нагайка… Конный.

Снегуровский сверху кубарем…

— Борисовец! В чем дело?

— Товарищ Снегуровский! На Одарку напали японцы. На автомобилях приехали. Завод сожгли. В Спасске, говорят, два эталона японцев высадилось… В Никольске тоже. Никита Паншин приехал. Говорит, японцы на Ивановку двинулись.

Молча, быстро одевается Штерн.

Остальные застыли.

У Шамова вода из шайки на пол.

Грач широко открыл глаза. Мыльная пена, воспользовавшись случаем — пеленой по глазному яблоку.

— Ааа, чорт! — говорил я вам…

Грач злобно плещет водой в лицо и трет глаза кулаками.

Встрепенулись.

— Говорил я вам… обманет япошка… Через две недели… Как же?.. Вот и дождались. Ууууу!..

— Одевайтесь быстрее! Жду на совет. Товарищ ординарец! идите за мной.

Штерн быстро уходит. За ним — ординарец Снегуровского.

— Ну… что ж?.. — Снегуровский делает три приседания и начинает одеваться.

Грач сжимает кулаки…

— Хорошо… увидим.

— Да! Я не меняю своего плана. Выясните положение на местах… Если началось общее планомерное наступление, то больших боев не давайте. Размыкайте фронт и пропускайте японцев вглубь. В крайнем случае отходите сюда. До свидания, товарищ! Товарищ Зарецкий! вас я немного задержу.

— Ладно.

— Ээээх! — Грач машет рукой.