Яков Наумов - Тонкая нить [журнальный вариант]

- Ну что же, Василий Николаевич, дело не шуточное. Пошли к Кириллу Петровичу.

- Минутку, Андрей Иванович. Еще не все. Левкович кое-что дополнительно сообщила. Капитон Илларионович собирается на днях в командировку, и, по-видимому, в длительную. Во всяком случае, по словам Левкович, разбирает все свои вещи и откладывает самое лучшее, самое ценное.

- Так-так, - задумчиво проговорил Миронов., …У начальника управления они засиделись допоздна. Вопрос о чемодане был решен быстро: его необходимо было изъять как улику. Зато когда перешли к главному, разговор затянулся. Миронову изменили его обычные самообладание и выдержка. Он, горячась, доказывал, что выпускать Черняева из Крайска нельзя, нельзя дать ему возможность уехать. Луганов поддерживал Миронова.

Начальник управления не соглашался. Не выпускать Черняева из Крайска, но как? Как его не выпустишь? Ну, допустим, отменят командировку, а он возьмет да и поедет без всякой командировки. Что тогда?

- Брать, брать его надо, - взорвался Миронов. - Получить у Москвы санкцию и брать…

- Брать? - усмехнулся Скворецкий. - Горячку порешь. Что у нас есть? Чемодан? Объявление? Этого для ареста мало. Брать его сейчас, когда не закончена работа над «портретом» убитой, нельзя. Нет оснований. Разве всплывет что новое? Да и тогда вообще нельзя его брать здесь, в Крайске, если даже твои предположения подтвердятся. Возьми здесь - что получится? Об аресте сразу станет известно, и если он действовал не один, а этого исключить нельзя, сообщники скроются, заметут следы. Ищи их потом…

- Значит, так, - подытожил полковник, - брать Черняева пока не будем. Если он действительно выедет из Крайска, тогда решим, что делать. Вопросы есть?

Вопросов не было.

На протяжении первой половины этого дня все шло более или менее спокойно. Неожиданности начались к вечеру. Сначала позвонил по телефону сотрудник, находившийся поблизости от доски объявлений на улице Петровского. Не пытаясь скрыть своего смущения, он доложил, что некоторое время назад к витрине подошла женщина, которая, бегло просмотрев другие объявления, черняевское прочла с особым вниманием.

Ознакомившись с объявлением, она круто повернулась и… затерялась в толпе. Сотрудник, который был абсолютно убежден, что ее интересовало объявление Черняева, кинулся было за ней вслед, чтобы посмотреть, куда она пойдет, но женщина исчезла.

Едва Андрей собрался позвонить Луганову, чтобы сообщить неприятную новость, как тот сам появился на пороге.

- Как, Андрей Иванович, ты один? - спросил он входя. - У меня срочное сообщение. Только что звонили со строительства. Черняев уезжает завтра…

Миронов позвонил в уголовный розыск полковнику Петрову: как там с реконструкцией? Полковник заверил его, что дело идет к концу. Приходилось набраться терпения и ждать.

Было уже около девяти вечера, когда телефон, наконец, зазвонил. Миронов поспешно схватил трубку.

- Слушаю… Да, Управление КГБ. - В его голосе послышалось недоумение. - Да, я майор Миронов… Что? Спасибо большое… Да, да, сейчас будем. - Василий Николаевич, - воскликнул Андрей, кладя трубку. - Звонили из больницы. Савельев пришел в себя, заговорил. Требует немедленного свидания с нами. Поехали.

Миронов и Луганов, попав в палату, в первый момент не разглядели Савельева. Палату освещал лишь слабый свет ночника, - стоявшего в изголовье кровати. Углы комнаты тонули во мраке. В тени оставалось и лицо Сергея, чуть выделявшееся на белизне подушки. Свет падал только на его руки, безжизненно лежавшие поверх одеяла.

- Товарищ майор, пришли… спасибо… а я, видите… - в голосе Сергея прозвучала горечь.

- Ну, ну! - Андрей взял стул, сел, придвинувшись поближе, и осторожно пожал руку Савельева. - Как дела, Сережа? Тебе что-нибудь нужно? Скажи, сделаем.

- Товарищ майор, - перебил его Савельев, - я ведь не так, я по делу…

- Может, с делом отложим до завтра? - неуверенно спросил Миронов.

- Нельзя… До завтра нельзя. Боюсь, и теперь уже поздно… Черняев в тот день был в бюро объявлений. Я текст переписал. Он у меня в кармане…

- Знаем. Записку нашли.

- Нашли? Это хорошо… А труба, труба?

- Какая труба?

- Водосточная. На заброшенном лабазе, на пустыре, возле Федосьевской рощи… Это очень важно… В тот самый вечер Черняев отправился в пригород, к Федосьевской роще… Прошелся он рощей, вышел на пустырь. Там, на пустыре, лабаз… С той стены, что обращена к роще, водосточная труба… Черняев походил возле лабаза и - к трубе. Нагнулся, достал что-то из трубы и сунул в карман.

- Достал или положил в трубу? - уточнил Миронов.

- Достал. Я хорошо видел… В карман положил. Потом пошел в переулок. Я перебежал пустырь и за ним… Дошел до середины переулка… и все. Вроде что-то грохнуло…

Силы изменили Савельеву. Последние слова он произнес чуть слышно, шепотом.

- Сережа, Сережа, - сжал ему руку Миронов, - а когда «грохнуло», ты Черняева видел? Он где был?

- Видел, - прошептал Савельев, - он впереди был… Но труба, труба… Там…

- Сделаем, - воскликнул Миронов. - Все сделаем. Мы прямо туда сейчас.

- Ну как? - спросил Андрей Луганова, когда они очутились вдвоем в коридоре. - Что скажешь?

- А что говорить? - удивился Луганов. - Тут не говорить, а действовать надо. Времени-то сколько упущено…

Миронов, Луганов и присланные им в помощь сотрудники Скворедкого не мешкая отправились на пустырь. Дождь тем временем заметно усилился.

Машина остановилась квартала за четыре до переулка, что вел к пустырю, на котором находился лабаз. Место было глухое, пустынное. Если бы поблизости невзначай оказался человек, пришедший к трубе, появление машины могло его насторожить.

План действий был намечен заранее, и сейчас все шло четко. Выйдя из машины, они разделились: Миронов и Луганов зашагали прямо к переулку, ведущему на пустырь, а приехавшие с ними сотрудники поотстали, шли один за другим, шагах в двадцати-тридцати друг от друга. Шли быстро, но осторожно, внимательно осматриваясь по сторонам. Лил дождь.

Когда Миронов и Луганов свернули в переулок, один из сотрудников резко ускорил шаги, догнал их, быстро пересек пустырь, дошел до рощи и укрылся на ее опушке.

Миронов и Луганов, миновав переулок, двинулись прямо к лабазу. Солидное, построенное на года приземистое здание еще держалось, хотя было давно заброшено. Узкие, забранные толстыми железными прутьями окна ушли в землю. Стекол не было. Крыша кое-где прохудилась.

Постояв с минуту, Миронов и Луганов обогнули лабаз и задержались возле дверного проема. Потом перешагнули порог, Луганов зажег электрический фонарь. Ничего достойного внимания не было.