Алистер Маклин - Темный крестоносец [Черный сорокопут Черный крестоносец]

— Ну вот мы и пришли,— объявил профессор.— Именно здесь один из наблюдательных геологов фосфатной компании, заметив расселину, начал поисковые работы и, не успев углубиться на три фута от поверхности, наткнулся на фосфат. Одному Богу известно, сколько тонн горной породы они угробили. Гора превратилась в медовые соты. Как раз в тот момент, когда они заканчивали работу, кто-то обнаружил несколько черепков и причудливой формы камней. Их показали археологу Веллингтону, а он тут же переслал их мне.— Профессор скромно кашлянул.— Все остальное, конечно, история.

Я последовал за исторической личностью, и мы, пройдя по извилистой тропинке, оказались в огромном, круглой формы; карьере, вырубленном в скале. Это была гигантская каверна, сорок футов в высоту, двадцать по периметру круглых стен, подпираемых бетонными столбами, и порядка двести футов в диаметре. Полдюжины маленьких лампочек, подвешенных к деревянным столбам на высоте десяти футов, освещали серый грязный камень пещеры, отчего она становилась еще более мрачной и жуткой. По периметру этой почти идеально круглой каверны уходили вглубь еще пять тоннелей, в каждый из которых тоже вела одноколейка.

— Что вы на это скажете, мистер Бентолл?

— Прямо как римские катакомбы. Но, пожалуй, не такие веселые.

— Великолепный экземпляр шахты, — строго заявил профессор. Он не мог допустить фривольностей по отношению к своим любезным сердцу драгоценностям, а драгоценности эти всегда были не чем иным, как дырами в земле и скалах.— Очень трудно работать с известковой породой, а когда приходится все время ставить опоры еще и под толстый слой базальтовой лавы и сдерживать половину веса вулкана, это трудно вдвойне. Эта часть горы испещрена подобными пещерами, и все они соединены тоннелями. Гексагональная система. Эти сводчатые крыши придают большую прочность конструкции, но есть предел в их размерах. Компания успела получить только одну треть предполагаемого запаса известняка, потому что строительство всех этих бесконечных опор стало приносить убыток.

— Разве раскопки в таких условиях не опасны? — Я понадеялся, что вовремя заданный вопрос невежды вернет мне его расположение.

— Ну что ж, пожалуй, задумчиво произнес он.— Приходится рисковать. В нашей работе без риска не бывает. Этого требует наука. Пойдемте, покажу вам, где были найдены первые образцы.

Он повел меня через пещеру к тоннелю, расположенному напротив того, через который мы вошли, и мы двинулись вперед, перепрыгивая через шпалы одноколейки. Пройдя ярдов двадцать, мы оказались в другой пещере, по высоте, ширине и количеству тоннелей в точности повторяющей предыдущую. Освещение там было очень бедное и исходило от одной-единственной лампочки, прикрепленной к проводу, протянутому по потолку пещеры и уходящему вглубь дальнего тоннеля. И все же этого освещения мне хватило, чтобы разглядеть, что входы в два других тоннеля были перегорожены бревнами.

— Что там случилось, профессор? Обвал?

— Боюсь, что так.— Он сокрушенно покачал головой.— Два тоннеля и пещера, в которую они вели, обвалились одновременно. Но это случилось еще до моего прибытия, конечно. Кажется, в пещере, которая находится от нас по правую руку, погибли тогда трое. Они только начали ее копать. Опасное дело, опасное.— Он помолчал, чтобы дать мне понять, насколько он уверен в опасности, а потом радостно воскликнул: — Вот оно, это историческое место.

В стене, справа от тоннеля, через который мы вошли в пещеру, я увидел нишу. Для меня это было просто углубление футов на пять. Но для профессора Уизерспуна это был храм, в котором он служил проповедником.

— Вот здесь,— провозгласил он, — была решена загадка Полинезии и полинезийцев. Здесь были найдены деревянные инструменты, пестики и каменные ступы. Здесь было сделано самое великое открытие археологии нашего поколения. Не заставляет ли это задуматься, мистер Бентолл?

— Еще как заставляет! — откликнулся я, стараясь определить, над чем я должен задуматься. А потом схватился за кусок породы, выступающей от стены более других, и легко оторвал его. Он был влажный и скользкий на ощупь.— Довольно мягкая штука. Мне кажется, кирки и пневматические отбойные молотки здесь были бы не менее эффективны, чем взрывчатка.

— Именно так, мой мальчик, именно так. Но как вы собираетесь колоть базальт? Тоже кирками и лопатами? Это уже совсем другое дело,— с веселым ехидством сказал он.

— Об этом я как-то не подумал,— признался я.— Конечно, когда лава разлилась, она все погребла под собой. Но что можно найти под лавой: глиняную и каменную утварь, топоры? Что-нибудь вроде этого?

— И это только небольшая часть того, что было найдено,— согласился он. Помолчал и добавил: — По правде говоря, как всякий скупой торговец, я выставил в своем доме напоказ только самую ерунду. Вещи, которые вы видели, я отношу к разряду безделиц. У меня тут есть пара укромных местечек — даже не просите, чтобы я вам намекнул, где именно, — в которых хранится фантастическая коллекция полинезийских редкостей времен неолита. В свое время они потрясут научный мир. Потрясут.

Он пошел дальше, но вместо того, чтобы идти вдоль электрического провода в сторону к огонькам, брезжущим в конце противоположного тоннеля, включил фонарь и свернул в первый тоннель справа, указывая на места, откуда были выкопаны все эти полинезийские сокровища. Остановившись посреди большого известнякового карьера, он сказал:

— А отсюда мы выкопали останки того, что должно было быть когда-то деревянным жилищем, самым древним деревянным жилищем в мире. И совсем в недурном состоянии. -

— Сколько же ему лет?

— Семь тысяч, ни много ни мало, — быстро сказал он. — Ван Дюпре из Амстердама, который приезжал сюда со сворой газетчиков, заявил, что этому дому от силы четыре тысячи лет, но он, этот болтун, конечно, глуп как пробка.

— А на чем вы основываетесь, определяя возраст?

— Опыт и знания, мой мальчик. Ван Дюпре, несмотря па свою громкую славу, не обладает в достаточной мере ни тем, ни другим. Дурак, и все тут.

— Хм,— сказал я безотносительно к тому, что думал, и взглянул на третью пещеру, открывшуюся перед нашим взором.— Как глубоко мы сейчас находимся под землей?

— Около ста футов, думаю. Возможно, сто двадцать. Мы, видите ли, все время двигались в глубь горы. Нервничаете, мистер Бентолл?

— Должен признаться, да. Никогда не предполагал, что археологи вгрызаются так глубоко в землю для того, чтобы добыть следы древней жизни. Вы наверняка побили рекорд.

— Почти, почти,— уклончиво пробормотал он.— Когда долину Нила и Трою раскапывали, тоже довольно глубоко забрались, знаете ли.— Это признание ему далось явно с трудом, и он решил переменить тему. Мы пересекли пещеру и вошли в тоннель, тускло освещенный лампочками фонарей. — Здесь мы должны встретить Хьюелла и его команду.— Он взглянул на часы.— Они уже, наверное, сворачиваются. Целый день здесь просидели..