Алистер Маклин - Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

Ганзен умолк и с минуту читал про себя. Затем произнес:

— Вот, пожалуй, и все. Дальше рассказывается о «Дельфине». И еще автор несет чушь насчет того, будто экипаж лодки составляют лучшие моряки флота США.

Ролингс, похоже, был уязвлен последней фразой. Краснорожий «белый медведь», усмехнувшись, достал пачку сигарет и пустил по кругу. Потом, став снова серьезным, сказал:

— А что эти чудаки забыли на Северном полюсе?

— Это метеорологи, балда, — объяснил ему Ролингс. — Не слышал, что сказал лейтенант? Хотя ты таких слов не понимаешь, — съязвил он и снисходительно добавил: — Они погоду ловят, Забринский.

— И все равно они чудаки, — прогудел Забринский. — Азачем им это надо, лейтенант?

— Думаю, доктор Карпентер тебе лучше объяснит, — сухо ответил Ганзен, невесело глядя в окно на клубы снега, словно представляя себе обреченных людей на полярной льдине. — Пожалуй, ему об этом известно больше, чем мне.

— Кое-что известно, — подтвердил я. — В этой работе нет ничего таинственного или опасного... Синоптики в настоящее время считают, что Арктика и Антарктика — это две гигантские фабрики погоды. Именно там возникают процессы, влияющие на метеорологические условия в остальных частях обоих полушарий. Нам уже многое известно об Антарктике, но об Арктике мы не знаем практически ничего. Поэтому выбирается подходящая льдина, на нее доставляются сборные дома, их набивают до отказа специалистами и всякими приборами. Потом эта льдина дрейфует в полярных широтах пол года или около того. Ваши земляки создали две или три такие станции, а русские и того больше. Десяток, самое малое, причем почти все они расположены в Восточно-Сибирском море.

— А как устраивают эти лагеря, док? — спросил Ролингс.

— По-разному. Янки предпочитают делать это зимой, когда ледяные поля достаточно прочны для посадки на них самолетов. Какой-нибудь экипаж вылетает, скажем, с мыса Барроу на Аляске и совершает облет паковых льдов до тех пор, пока не находит подходящую льдину. Даже в том случае, если это несколько льдин, превратившихся на холоде в сплошную глыбу, специалист запросто определит, какая из льдин достаточно прочна, чтобы выдержать оттепель. Потом на нее доставляют разборные дома, снаряжение, продовольствие, людей, и станция готова.

Русские предпочитают делать это летом, доставляя оборудование и людей на судне. Обычно они используют атомный ледокол «Ленин». Он углубляется в ослабшие ледяные поля, выгружает на льдину всех и все, что нужно, и до наступления холодов убирается восвояси. Именно таким способом мы и создали дрейфующую станцию «Зет». Свою единственную станцию в Арктике. Русские разрешили нам использовать атомоход «Ленин». Когда речь идет о метеорологических наблюдениях, все страны готовы помогать друг другу, ведь метеосводки нужны каждому. Они доставили нас в район паковых льдов севернее Земли Франца-Иосифа. Наша станция переместилась на значительное расстояние, ведь льды медленно дрейфуют на запад. В данный момент льдина примерно в четырехстах милях севернее Шпицбергена.

— И все равно у них не все дома, — заметил Забринский. Помолчав несколько мгновений, он задумчиво взглянул на меня: — Вы что, в британском флоте лямку тянете, док?

— Вы уж простите его за невоспитанность, доктор Карпентер, — холодно заметил Ролингс. — Так уж у него жизнь сложилась. Насколько мне известно, он уроженец трущоб Бронкса.

— Я не хотел вас обидеть, док, — добродушно проговорил Забринский. — В королевском флоте служите?

— Откомандирован, я бы сказал.

— Сразу видно, — кивнул Ролингс. — А что это вас так в Арктику тянет, док? Там не очень жарко, могу вас заверить.

— А потому что людям на дрейфующей станции «Зет» может понадобиться срочная медицинская помощь. Тем, кто остался в живых, конечно.

— У нас свой медик есть. И он знает свое дело. Это вам не клистирная трубка со стетоскопом. Так о нашем костоправе пациенты отзываются.

— Он не костоправ, а врач, грубиян ты этакий, — назидательно проговорил Забринский.

— Я это и имел в виду, — стал оправдываться Ролингс. — Вырвалось. Ведь не каждый день с образованными людьми приходится разговаривать. Я хотел сказать, что у нас на субмарине с медобслуживанием все в порядке.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся я, — но у оставшихся в живых на льдине могут быть обморожены конечности. Может, и до гангрены дошло. А я специалист по этой части.

— Да неужто? — посмотрел на дно своей кружки Ролингс. — Когда это вы успели им заделаться?

Оторвав взгляд от окна, за которым сгущались сумерки, Ганзен миролюбиво заметил:

— Доктор Карпентер не подсудимый, а ты не прокурор, так что изволь заткнуться.

Такое панибратство между офицерами и их подчиненными, эта взаимная подначка, казавшаяся на первый взгляд фамильярностью, было для меня непривычным, хотя и знакомым явлением. Именно такие отношения устанавливаются среди членов экипажей бомбардировщиков, где каждый чувствует себя нужным и зависящим от своих товарищей. А мнимая недисциплинированность — это признак вовсе не распущенности, а спаянности, где всякий ценится не только как мастер своего дела, но и как личность. Кроме того, я понимал, что поведение моряков обусловлено определенными, хотя и неписаными правилами. Хотя на первый взгляд Ролингс и Забринский относились без должного почтения к лейтенанту Ганзену, существовала невидимая черта, которую ни тот, ни другой были не вправе переступить. Что же касается Ганзена, то, обращаясь к своим подчиненным, он старательно избегал изображать из себя большое начальство. И все-таки сразу было понятно, кто тут верховодит.

Перестав меня допрашивать, Ролингс и Забринский принялись бранить Шотландию вообще и Холи-Лох в частности, находя залив непригодным в качестве базы для подводных лодок. В это время мимо окон кафе промчался джип, пронзивший снопами света снежную круговерть. Умолкнув на полуслове, Ролингс вскочил, затем медленно опустился на стул.

— Час от часу не легче, — заявил он.

— Заметил, кто это? — спросил Ганзен.

— Энди-ковбой, кто же еще.

— Я этого не слышал, Ролингс, — ледяным тоном оборвал его лейтенант.

— Вице-адмирал ВМС США Джон Гарви, сэр.

— Энди-ковбой, скажет тоже, — усмехнулся Ганзен, посмотрев на меня. — Адмирал Гарви. Командующий военно-морскими силами США, входящими в состав вооруженных сил НАТО. Действительно, это очень любопытно. Что ему тут понадобилось?

— Третья мировая война разразилась, — сострил Ролингс. — Адмиралу впору пить свой мартини, а он вздумал...

— Он случайно не с вами прилетел из Ренфру на «птеродактиле»? — пристально взглянул на меня Ганзен.

— Нет.

— А вы с ним, случайно, не знакомы?