Алистер Маклин - Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

— Можно и так сказать.

Опустив стопку, Гарви изучающе посмотрел на меня:

— Адмирал Хьюсон не сказал мне о вас ничего определенного. Кто вы такой, Карпентер?

— Разве он не объяснил вам, адмирал? Я обыкновенный доктор, откомандированный на флот...

— Вы военно-морской врач?

— Не вполне. Я...

— Вы штатский?

Я кивнул. Адмирал и Суонсон многозначительно переглянулись. Если они и были счастливы оттого, что на борту новейшей атомной подводной лодки очутился не просто иностранец, но еще и «штафирка», то умело скрывали это от меня.

— Продолжайте, — произнес адмирал Гарви.

— Это все. По заданию флотских властей я исследую влияние внешних факторов на здоровье людей. Как воздействуют экстремальные климатические условия на человека, работающего в Арктике или в тропиках, как переносит тот или иной человек невесомость или перепады давления при экстренном выходе из подводной лодки на поверхность. Главным образом...

— Из подводной лодки... — повторил адмирал. — А вы раньше бывали на подводных лодках, доктор Карпентер? Участвовали в боевых походах?

— Приходилось. Правда, выход на поверхность в искусственно созданных условиях — это совсем не то.

Адмирал и командир субмарины, видно, вовсе пали духом. Мало того, что на борту корабля иностранец. Он еще и шпак. Хуже того, кое-что кумекает в устройстве подводных лодок. Я прекрасно понимал их состояние. На их месте я бы чувствовал себя не лучше.

— Почему вас интересует дрейфующая станция «Зет», доктор Карпентер? — спросил меня в лоб адмирал Гарви.

— Я получил задание от адмиралтейства.

— Понятно, понятно, — устало протянул Гарви. — Адмирал Хьюсон мне уже говорил. Но почему выбрали именно вас, Карпентер?

— Я знаком с Арктикой, сэр. Считаюсь специалистом по лечению лиц, подвергшихся длительному переохлаждению и имеющих обмороженные конечности и гангренозные раны. Могу оказаться полезным при таких обстоятельствах, при каких от корабельного врача не будет никакого проку.

— В считанные часы я могу вызвать сюда полдесятка лучших флотских специалистов, — спокойно парировал адмирал. — Причем военнослужащих. Это не объяснение, Карпентер.

Отбиваться становилось все труднее, но я продолжал упорствовать.

— Мне знакома дрейфующая станция «Зет». Я участвовал в выборе места для нее и создании лагеря. Начальник лагеря — майор Холлиуэлл — мой старинный и закадычный друг. — То, что я сказал, было лишь наполовину правдой, но вдаваться в подробности было некогда.

— Так, так, — задумчиво проговорил Гарви. — И вы станете по-прежнему утверждать, что вы рядовой врач?

— В мои обязанности входит многое.

— Вот именно. Если вы, Карпентер, обыкновенный костоправ, то как вы объясните вот это? — С этими словами адмирал протянул мне листок бумаги. — Это радиограмма в ответ на запрос о вас, направленный Суонсоном в Вашингтон.

Я взглянул на текст шифровки:

«Личность доктора Нила Карпентера удостоверена. Он вправе пользоваться полным, повторяю, полным вашим доверием. Необходимо оказывать ему всяческую поддержку и выполнять все его указания, кроме тех, которые могут угрожать безопасности вашего корабля или жизни членов его экипажа».

Шифровка была подписана начальником штаба флота.

— Очень любезно со стороны начальника штаба, — сказал я, возвращая адмиралу листок. — Раз у вас есть такая характеристика на меня, то что же вас не устраивает?

— Не устраивает, и все, — внушительно отвечал адмирал. — В конечном счете ответственность за безопасность «Дельфина» возложена на меня. Эта шифровка дает вам право действовать по вашему усмотрению и заставлять командира субмарины действовать вопреки его суждениям. Допустить подобное я не желаю.

— Ваше желание или нежелание оставьте при себе. У вас есть приказ. Извольте ему подчиниться.

Адмирал меня не ударил. Даже бровью не повел. Он вовсе не был уязвлен тем, что его не посвятили в причины моего таинственного появления на корабле. Старого моряка заботило одно — безопасность подводного крейсера.

— Если я сочту, что гораздо важнее сохранить «Дельфин» как боевую единицу, чем носиться сломя голову по Северному Ледовитому океану, или выясню, что вы представляете опасность для корабля, то отменю приказ начальника штаба ВМФ. Я тут командую флотом. Так что распоряжение это меня не устраивает, — заявил Гарви.

Ну и попал я в переплет. Адмирал не шутит. Он не побоится ответственности, если сочтет, что прав. Я смотрел на моряков изучающим взглядом, лихорадочно придумывая историю, которая устроила бы их обоих. После некоторого размышления я понизил голос до шепота и спросил:

— Эта дверь звуконепроницаема?

— Более или менее, — ответил тоже шепотом Суонсон.

— Не стану вас обижать, заставляя присягать, что не станете разглашать сведения, которые я вам сообщу, — заявил я тихим голосом. — Но имейте в виду, я отвечаю на ваш вопрос, будучи вынужден это сделать по настоянию адмирала Гарви, который грозится снять меня с корабля, если не буду потакать ему.

— Осложнений не будет, — заявил Гарви.

— А вы почем знаете? Хотя это не имеет никакого значения. Дело в том, джентльмены, что дрейфующая станция «Зет» официально зарегистрирована как метеостанция министерства авиации. Она действительно принадлежит министерству авиации, но в числе ее сотрудников всего два синоптика.

Наполнив мой стакан вновь, адмирал, ни слова не говоря, пододвинул его мне. Старый разбойник умел находить общий язык с людьми.

— Зато на станции уйма специалистов по части радиолокации, наблюдения и съемки в инфракрасных лучах и самым современным компьютерам, — продолжал я. — Нам теперь известна последовательность сигналов, используемых русскими при запуске ракет. На станции «Зет» установлена гигантская тарельчатая антенна, с помощью которой можно в считанные секунды обнаружить и усилить такие сигналы. Затем с помощью «Лорана»определяется пеленг на источник сигнала, и через три минуты после запуска ракеты рассчитываются высота, скорость и направление полета. Причем с ничтожной погрешностью и, естественно, с помощью компьютеров. Минуту спустя информацию получают все посты противоракетной обороны США от Аляски до Гренландии. Еще минута, и в воздух поднимаются самонаводящиеся противоракеты, которые собьют русские ракеты над Арктикой, не причинив никому вреда. Если взглянете на карту, то увидите, что станция «Зет» расположена в двух шагах от стартовых площадок русских ракет и на несколько сотен миль ближе к ним, чем нынешняя линия ДРО — дальнего раннего оповещения. Можно сказать, благодаря ей линия ДРО — вчерашний день.

— Я в этом не разбираюсь, — невозмутимо ответил адмирал. — В первый раз слышу о подобных вещах.