Гюнтер Шпрангер - На прекрасном голубом Дунае

— Через четверть часа мы должны быть перед лестничной площадкой на Мексикоплац, — Сказал Нидл. — Не имею понятия, с кем мы будем говорить. Информация доверительная. Условие: никаких записей.

Шельбаум усмехнулся.

— Что ж, сразим коллег своим благородством. Что ночью узнаем — утром забудем. Понятно, Алоис?

Инспектор кивнул.

— Вы все еще верите в самоубийство Фридемана? — спросил он, берясь за шляпу.

Инспектор медленно покачал головой.

— После листочков из блокнота — нет. Такой человек самоубийства не совершит. Если он убил жену, то скорее исчезнет, чем повесится. — Он взял один из фотоснимков, разложенных на столе. — Вместе с тем непонятно, как все произошло. Он сам прошел до конца мостка?

— Не дошел до конца восьмидесяти сантиметров, — сказал Шельбаум.

— Может, он действительно наступил на листья… — вслух подумал Нидл.

— Возможно, петля уже висела, о чем он не знал, — добавил обер-комиссар.

— Кто-то был так любезен, что держал ее в расправленном виде, — с иронией произнес инспектор.

Шельбаум ошеломленно уставился на него. Затем он повернулся и начал отыскивать в пачке один из фотоснимков.

— Кто-то держал ее в расправленном виде, — возбужденно повторял он. — Но это был не кто-то, это была ветка.

Он показал на фотоснимок.

— Дружище Алоис, вот решение! Как это нам не приходило в голову! Вы не видите?

— Вы имеете в виду сломанную ветку? — медленно спросил инспектор.

— Конечно! — крикнул Шельбаум. — Петля висела на этом крепком суку. Открытой ее держала маленькая ветка. Когда тело падало, ветка обломилась.

Нидл внимательно рассматривал фотоснимок.

— Вы правы, — подтвердил он. — Когда Фридеман появился здесь, ловушка была готова. Но как Фридеман упал с мостка? Толкнул его кто-нибудь или гнался за ним по мостку?

— В таком случае он не угодил бы в петлю, — сказал Шельбаум. — Если хотят применить насилие, то пользуются другим методом. В петлю ему следовало угодить добровольно.

— Значит, не самоубийство? — пробормотал Нидл.

— Пойдемте, Алоис. Нам предстоит важная встреча.

Они стояли под мостом Райхсбрюкке и ждали. Проходила минута за минутой, и Нидл терял всякую надежду. Когда минуло половина второго, Шельбаум сказал:

— Нет смысла ждать. Нас оставили в дураках.

Сверху донесся голос:

— Прошу извинить, господа, за опоздание. Обстоятельства не зависят от меня.

Шельбаум вскинул голову и на лестничной площадке увидел темную фигуру. Шляпа была глубоко сдвинута на лоб, воротник пальто поднят, так что лица невозможно было разглядеть.

— Прошу вас не пользоваться карманным фонариком, — сказал человек, — чтобы не привлекать внимания.

— Разумеется, — ответил Нидл и облегченно вздохнул.

— Меня просили, — сказал неизвестный, — сообщить вам некоторые сведения. По определенным причинам я готов это сделать. Условия вам известны?

— Известны, — коротко ответил Шельбаум.

— Тогда спрашивайте.

— Седьмого июля в Лобау был найден убитым некий Генри Плиссир, — медленно начал Шельбаум. — Он был агентом французской разведки. Можете вы объяснить, почему он должен был умереть?

Человек на лестничной площадке какое-то мгновение выжидал.

— Вспоминаете октябрь и ноябрь пятьдесят шестого года? — спросил он.

— Вы имеете в виду то, что произошло тогда в Венгрии?

— Именно, — сказал неизвестный. — Тот же рецепт. Хотели знать, как население ответит на соответствующие импульсы.

— Соответствующие импульсы? — повторил про себя Шельбаум, но не мог удержаться, чтобы вслух не добавить: — Они ставят на карту мир!

— Вы что-то сказали? — высокомерно спросил неизвестный. — Так вот, существовал подробный план во всех деталях. Плиссир заполучил его довольно сложным путем из дипломатической переписки одного посольства здесь, в Вене.

Шельбаум глубоко вздохнул.

— Вам нет нужды говорить мне, о каком посольстве идет речь, — произнес он. — Я не ошибусь, если предположу, что господин Фридеман находился в известной связи с хлопотами по возвращению документа.

— Вы не ошибаетесь.

— Поэтому-то он и должен был умереть?

— Здесь нет связи. Документ уже после… гм… гибели Плиссира возвращен авторам. Большего я вам сказать не могу…

— Или не хотите…

— Я действительно не знаю, — сказал человек, стоявший на лестничной площадке. — Это правда. Однако существует известная вероятность того, что у кого-то имеется копия плана.

— Поэтому Фридеман и был убит?

— Нет. Копия, должно быть, находится у кого-то другого. Хотя ценности она теперь не представляет.

— Почему?

— План изменили.

— Тогда в чем же дело?

— Она может скомпрометировать правительство одной страны.

— Которое хотело поддержать такого рода беспорядки?

— Господин Шельбаум, — сказал неизвестный. — Я сообщил вам все. На большее не рассчитывайте…

— Постойте! Только одно! Убрал Плиссира Каррингтон?

— Будьте здоровы, и не забывайте наш уговор…

Темная фигура исчезла с лестничной площадки.

— Конечно, Каррингтон, — сказал Шельбаум больше самому себе, чем Нидлу. — Мы попали, Алоис, в невеселую историю, а до пенсии еще далеко.

— Фридеман в качестве агента секретной службы, — зло произнес Нидл. — Кажется, не остается ничего, в чем бы этот негодяй не принимал участия. Поэтому его и убрали.

— Вариант не исключается, — согласился Шельбаум. — Однако полностью верить ему нельзя.

Они вышли из-под арки и остановились в поисках такси.

— С кем мы сейчас разговаривали? — спросил Нидл.

— Я-то думал, что вы давно догадались, — проворчал обер комиссар. — Кто же иной, как не конкурент по профессии, которого обошли. Полагаю, из страны, граничащей с нашей.

— Чех? Или венгр?

— Не очень быстро смекаете, Алоис. — Шельбаум усмехнулся. — Немец из Федеративной республики.

— Но ведь она союзник западных держав.

— Секретные службы действуют по другим правилам, — сказал Шельбаум.

В понедельник в первой половине дня Шельбаум и Нидл решили поехать в колонию района Зиммеринг. Выяснилось дело с убийством Кухельауэра. Когда они, молчаливые и раздраженные, вернулись к обеду в отдел, их встретил Маффи и шепотом доложил, кивая на дверь рядом с кабинетом Шельбаума:

— Шеф на месте. Я должен был доложить ему о состоянии расследования по делу Фридемана. Он приказал доставить ему Бузенбендер.

Маффи умолчал, что Видингер потребовал от него ответа: желает ли он, Маффи, вступить в ССА. В этом случае он может рассчитывать на повышение. Хотя Маффи и попросил время на обдумывание, но внутренне он давно решился.

Шельбаум пристально посмотрел на него.

— Что же выяснилось при допросе?

— Ничего, — ответил Маффш — Шеф приказал вам, как вернетесь, тотчас же зайти к нему.