Гюнтер Шпрангер - На прекрасном голубом Дунае

— Если даст…

— Несомненно, даст, — сказал Шельбаум. — Я чуть было не сказал: к сожалению. Не из-за свинства, которым мы затем должны будем заниматься, на это не стоит обращать внимания, а из-за этого парня.

Они миновали подземный переход электрички и остановились. На прощание Шельбаум подал руку инспектору и недовольным тоном сказал:

— Но и это нам не помогает прояснить дело об убийстве Фридеманов.

Перед домом на Бертлгассе она вновь заколебалась, стоит ли сюда идти. Вчера на похоронах к ней обратилась женщина:

— Мы должны поговорить, фрейлейн Дзура. Приходите ко мне завтра часов в одиннадцать. Я — Ковалова, живу над «Черкесским баром». — На ее удивленный взгляд она добавила: — Вы ведь дружите с господином Маффи?

Прежде чем Эвелин смогла что-то ответить, Ковалова уже удалилась. На что она намекала, упоминая Эдгара? Эвелин охотно бы спросила Карин, кто такая фрау Ковалова, но Карин ушла вместе с обер-комиссаром и до сегодняшнего утра еще не возвращалась.

С тревогой она подумала об Эдгаре. Эвелин его любила, вот только бы он не был таким вспыльчивым. Однако если уж он оказался в грудном положении, то она ему поможет. И Эвелин решительно вошла в коридор дома Коваловой.

На звонок открыла горничная и провела ее в комнату, утопавшую в пестрых подушках. Эвелин с интересом стала рассматривать ширму.

— Мирот, ученик Бухера, — раздался голос позади нее. — Возможно, несколько смело. Но мне понравились гравюры, и я попросила скопировать их на ширме.

Эвелин круто повернулась и покраснела.

— Располагайтесь дитя мое, — сказала Ковалова приторным голосом, занимая место на оттоманке. На этот раз на ней было кимоно с изображением дракона.

В позе торопливого ожидания Эвелин заняла место на скамейке.

— Хорошая фигура, — с похвалой произнесла Ковалова.

— Что такое? — удивленно спросила Эвелин.

— У вас хорошая фигура, — сказала Ковалова, располагаясь поудобнее. — Я могла бы предложить вам работу. Нужна партнерша.

— В качестве танцовщицы?

— А иначе в качестве кого же?

— Я совершенно не обучена!

— Но, дитя, не это мне важно, — сказала Ковалова с презрительной улыбкой.

— Благодарю, не желаю.

Ковалова, почти сомкнув тяжелые веки, произнесла:

— Возможно, вы и правы. Но самым разумным с вашей стороны было бы поехать в Токио. Вы еще успели бы.

— Почему в Токио? — оторопело спросила Эвелин.

— Тогда вы будете довольно далеко от сих мест, когда дело запахнет жареным.

— Какое дело?

Ковалова приподнялась и резко крикнула:

— Розали, бутылку!

Горничная появилась с бутылкой водки и двумя рюмками. Она поставила их на низенький столик. Эвелин сразу же отказалась.

— Я не знала, что вы привыкли к более тонким винам, — иронически заметила Ковалова, — но ведь у него не так много денег.

— О ком вы говорите?

— Естественно, о вашем друге, — сказала Ковалова с лицемерным удивлением, — о господине Маффи.

— Какое вам дело до господина Маффи? — крикнула Эвелин.

— Конечно, никакого, — произнесла Ковалова и выпила. — Я видела господина Маффи той ночью, когда умерли Фридеманы.

Эвелин вновь опустилась на скамейку.

— Вы его видели?

— Я участвовала в вечеринке, — небрежно сказала Ковалова. — Моя машина стояла недалеко от дома за поворотом дороги. Перед отъездом я немного прошлась по берегу Старого Дуная. Я так люблю природу.

Эвелин подозрительно посмотрела на старуху.

— Когда я возвратилась к вилле, — продолжала Ковалова, — господин Маффи, довольно легко одетый, вышел из вашего дома…

— Он был у меня, — невозмутимо подтвердила Эвелин.

Ковалова кивнула.

— Так именно я и подумала. Я только была удивлена: что он в это время искал в саду?

— Я была разбужена криком и попросила его выйти посмотреть.

— Криком? — спросила Ковалова, опустошая рюмку. — Никто там тогда не кричал.

— Но меня разбудил крик, — настаивала Эвелин. — Это был крик женщины.

Ковалова покачала головой.

— Я ничего не слыхала, а я должна была бы услышать.

— Фрау Фридеман убили, — нетерпеливо сказала Эвелин. — Вы знаете это. Умирая, она кричала.

— Это вы внушили себе, дитя мое, — сказала Ковалова. — Я не верю, что Дора Фридеман была мертва, когда господин Маффи вышел из дома по вашей просьбе.

Эвелин вспылила:

— Что вы хотите этим сказать?

Голос Коваловой упал до шепота.

— Я видела еще одного человека. Он меня не заметил, так как я стояла за деревом, пересек улицу и вошел в сад Фридеманов. Господин Маффи стоял у забора и разговаривал с ним.

Эвелин в упор смотрела на Ковалову и чувствовала, как ее лицо горит от возбуждения.

— Вы утверждаете, что… что…

— Ничего не утверждаю. Господин Маффи вернулся к вам, а тот, другой человек, исчез за виллой.

Эвелин с облегчением вздохнула.

— Если это так… — пробормотала она.

— Он что-нибудь рассказывал вам об этой встрече? — спросила Ковалова.

— Нет, но…

— Почему?

— По-видимому, не счел это достаточно важным.

Ковалова растянулась на оттоманке.

— Вы давали свои показания в полиции. Вы не спросили там, говорил ли он что-нибудь об этом?

— Полиция сама спрашивает и никаких справок не дает.

— Не притворяйтесь, — сказала Ковалова. — Господин Маффи утаил эту встречу. Не хочет ли он кого-то покрыть?

— Он сам служит в криминальной полиции!

— Тем хуже, — констатировала Ковалова. — Возможно, он видел убийцу, повесившего Фридемана. Возможно, он даже знаком с планом убийцы. Вы полагаете, что он пришел к вам ради вас самой? А не остался ли он у вас, чтобы непосредственно проконтролировать исполнение задуманного преступления?

— Вы с ума сошли! — вскрикнула Эвелин. — Он же спал!

— Спит человек или нет, на этот счет можно заблуждаться, — сказала Ковалова.

— Тогда почему вы не сообщили о своих наблюдениях полиции? — спросила Эвелин сдавленным голосом.

— Полиции? Я должна пойти в полицию, которая сама в этом замешана?

На какое-то время обе умолкли.

— Что вы намерены делать? — с большим трудом спросила девушка.

— Правда даст о себе знать, — таинственно произнесла Ковалова — Но поскольку вашей вины здесь нет, то я и хотела вам посоветовать: уезжайте куда-нибудь, где вас не смогут найти в ближайшее время. Мне кажется, вам угрожает опасность…

У Эвелин кружилась голова, когда она шла домой. Неужели Эдгар замешан в деле Фридемана? Должно быть, его принудили и шантажировали. Как же ему помочь?

В возбужденном состоянии она прошла мимо дверей своего дома. А когда вернулась назад, то увидела идущую навстречу Карин Фридеман. Карин выглядела спокойной. Посещение семьи Шельбаума сказалось на ней благотворно, и теперь она смотрела на мир не так уж безутешно.