Питер Чейни - Ловушка для Беллами

Длинная веревка!.. Ему останется только завязать петлю и накинуть ее себе на шею. Об остальном позаботится Харбел из спецотдела.

Оставшийся в одиночестве Беллами, не торопясь, допил виски с содовой, внимательно поглядывая на лица присутствующих в зале, а потом вышел на темную улицу военного Лондона. Его наручные часы со светящимся циферблатом показывали четверть десятого.

Пройдя по Пикадилли, Беллами свернул на Халфмун-стрит, где он жил. Добравшись до дома, в котором он снимал квартиру, Беллами поднялся к себе на третий этаж и в первую очередь прошел в ванную, где открыл кран. Пока ванна наполнялась, он из спальни позвонил Кэрол.

— Это ты, Ники? Привет, — услышал он. Голос Кэрол звучал холодно и безучастно. Но даже сейчас ее голос нравился ему.

— Ты одна, Кэрол?

— Нет, со мной Ванесса. Она шла домой и по пути заглянула ко мне… — Последовала небольшая пауза. — Ники, ты что, снова напился?

— Что ты, Кэрол! О моем состоянии уместно сказать, что я словил легкий кайф. Но не в этом дело. Дорогая, у меня умопомрачительная новость. Я нашел работу… то есть работа нашла меня. Я снова работаю на Филипа Уэнинга… На сей раз конфиденциально. Очень деликатное дело.

— Я рада за тебя, Ники, — оживилась Кэрол. — Слушай, это действительно чудесно! Если можно, расскажи поподробнее.

И он рассказал. Рассказал все.

— Но это же великолепно! — воскликнула Кэрол. — Ники, тебе поручено такое важное дело! Но теперь нельзя жить так, как раньше. Ты, конечно, понимаешь это? Для такой работы нужна трезвая голова. Ники, я понимаю, что должна молчать… Послушай, об этом нельзя говорить совсем-совсем никому?

— Вообще-то да… Впрочем, Ванессе ты можешь рассказать, но при условии, что она будет держать язык за зубами. Никому ни слова. То есть я хочу сказать, что Ванесса никому не должна об этом рассказывать.

— Я поняла. Скажу ей, что величайшая тайна… Ники, как ты думаешь, почему Филип поручил это расследование именно тебе? Ведь он мог обратиться к профессиональным детективам, частным или из Ярда. Ты не усматриваешь в этом ничего странного?

— Абсолютно ничего, дорогая. Филип верит мне. И не напрасно. Разве я не говорил тебе, что у меня масса скрытых талантов? Но ничего, придет время, и ты в этом убедишься.

— Прежде всего, я хотела бы убедиться, что ты действительно можешь сдерживать себя и меньше пить, — сказала она строго. — Николас Беллами, я устала от жениха, который вечно под газом. Так вот, для начала ничего не пей, пока не придешь ко мне на прием. И не придумывай никаких предлогов!

— Будет исполнено, шеф! К десяти буду. Обещаю быть послушным мальчиком. Будь здорова, Кэрол.

Он опустил трубку на рычаг, присел на край кровати и на минуту закрыл глаза.

Потом встал и разделся. Накинув на себя старый купальный халат, побрел в ванную. Мылся он недолго, но зато долго и очень тщательно чистил зубы. Надел чистое белье, вечерний костюм, хорошо сшитый, но несколько поношенный, и все то же пальто с меховым воротником. Из конверта, оставленного Уэнингом, он достал пачку десятифунтовых купюр, пересчитал их и сунул в карман.

Покинув дом, он доехал на такси до Пикадилли. Выйдя из машины возле ресторана «Хетчет», он было собрался войти туда, но передумал и прошел на Олбимерл-стрит, где поднялся по знакомой лестнице в «Малайский клуб». Бар все еще был пуст.

Блондинка-барменша боролась со скукой, читая вечернюю газету. Беллами она встретила с улыбкой.

Он сунул руку в карман и выложил на стойку десятифунтовую купюру.

— Бланди, это мой долг. Сдачи не нужно, дорогая моя. — Девушке этот жест явно пришелся по вкусу.

— Что, мистер Беллами, пришла полоса везения?

Он ответил ей улыбкой, а она подумала о том, что у него очень красивые зубы. Он оперся о стойку и, приблизив к ней лицо, сказал:

— Послушай… Эта дама, что в прошлый раз поставила мне выпивку… кто она? Очень приятная особа. Она, что, всегда ходит с мистером Марчем?

— Ну… Они иногда бывают здесь вместе. — Видимо, на первую часть вопроса Бланди решила не отвечать.

— Понятно. А теперь нам с тобой неплохо бы было дернуть по маленькой. Это помогает забыть все заботы. Мне — как обычно.

Девушка наполнила стаканы.

— Каждый день новые заботы, — посетовал он, поднимая стакан. — Кстати, девочка, тебе говорили, что у тебя очаровательный ротик? Такие милые губки, и помада подобрана прекрасно — именно такой оттенок тебе идет. А ведь правильно подобрать помаду — это искусство! У большинства женщин помада, которой они красят губы, слишком темная.

— Вот-вот, а сейчас вы добавите, что вам не нравится вкус темной помады. Я угадала? — Она взглянула на свое отражение в зеркальной панели и с удовлетворением добавила. — Кажется, я уже говорила, что вы нахал, мистер Беллами.

— Отнюдь! — грустно возразил он. — Беда моя в том, что я слишком робок и никогда не умел обращаться с женщинами, а это ужасно. К тому же, какая им может быть от меня польза?

Барменша засмеялась.

— Ну и шутник же вы, мистер Беллами! Только я слышала другое: говорят, женщины валятся перед вами, как кегли. — Она еще раз взглянула на себя в зеркало и поправила выбившийся локон. — Взять хотя бы сегодняшнюю даму, эту миссис Берингтон.

— Увы, моя прелесть! Здесь мне не на что рассчитывать. Никаких шансов! — Он скорбно покачал головой. — Что я могу ей предложить? Не говоря уже о том, что это было бы нечестно в отношении моего друга Марча. Я вовсе не хочу, чтобы мы с ним поцапались. Да и она…

— А вот я не уверена, что она будет против. Похоже, что мистер Марч успел ей поднадоесть. Миссис Берингтон не любит скупых мужчин.

Беллами нахмурил брови.

— Бланди, дорогая моя, что вы говорите! Я никогда не назвал бы Харкота Марча скупым. О нем можно сказать многое, но только не это.

— Ну, не знаю… — Она пожала плечами. — Если он не скупердяй, значит, дело в другом.

— Бог мой! Девочка, неужели ты хочешь сказать, что старина Харкот оказался на мели? Да быть такого не может!

Она загадочно усмехнулась. «Много могла бы я порассказать вам о старине Харкоте, если бы захотела!» — так можно было перевести ее улыбку.

Но Беллами не стал развивать эту тему. Он разменял вторую десятифунтовую бумажку и направился к «однорукому бандиту». Некоторое время он сосредоточенно играл, а проиграв два фунта, посмотрел на часы. Они показывали десять тридцать. Он вернулся к стойке.

— Послушай, девочка, — сказал он. — А почему бы нам с тобой не распить маленькую бутылочку шампанского? Я как раз в подходящем настроении для этого. Выпьем, поболтаем…

— Вы потрясный парень, мистер Беллами, — заявила она и отправилась в подсобку за шампанским.

А потом они пили шампанское, и Беллами рассказывал девушке — соответственно особенности момента, — истории о том, как люди наживали и теряли состояния. Бутылка опустела неожиданно быстро, и Беллами заказал вторую. Еще до того, как ее прикончили, девушка уже называла его Ники.