Джек Хиггинс - Холодная гавань

Высокая волна, значительно превосходившая другие по размерам, не торопясь, подошла, подняла лодчонку высоко вверх, где она на мгновение застыла, и вода пошла через борт.

Лодка опрокинулась, и Крэйг Осборн беспомощно поплыл по течению, поддерживаемый на поверхности спасательным жилетом.

Было очень холодно, даже боль в руке постепенно затихла. Подошла следующая большая волна, подхватила его, и он оказался на более спокойной воде.

«Нехорошо, мой мальчик, — сказал он себе. — Совсем нехорошо». И тут вдруг ветер снова разорвал завесу тумана и он услышал приглушенный стук мотора и заметил темный силуэт катера.

Он собрался с силами и закричал:

— Я здесь!

Потом вспомнил про люминесцентный сигнальный шарик, который Блеро дал ему, достал его из кармана, неловко перебирая замерзшими пальцами, и поднял вверх.

Туман снова закрыл огни Гросне, и Крэйгу казалось, что стук мотора исчез в ночи.

— Я здесь, сюда, черт вас дери! — закричал Осборн, когда из тумана выплыл торпедный катер, словно корабль-привидение, и стал приближаться с наветренной стороны.

Крэйг ни разу в жизни не чувствовал такого облегчения, как в тот момент, когда прожектор поймал его лучом на воде. Он начал молотить руками по воде, гребя к катеру и забыв в этот момент о своей руке, но вдруг остановился. В конструкции катера, в его внешнем виде что-то было не так. Возможно, окраска. Грязно-белый, переходящий в голубой, очевидно, для камуфляжа. На флаге, трепещущем на ветру, он заметил свастику и крест в левом верхнем углу, это был черный с алым вымпел Кригсмарин. Не английский торпедный катер, а немецкий И-бот скользил по волнам, приближаясь к нему, и Крэйг увидел на носу катера, рядом с номером, его название — «Лили Марлен».

Казалось, катер движется по инерции, моторы его слабо гудели. Крэйг подплыл к катеру, чувствуя тоску и глядя вверх на двух матросов в бескозырках и бушлатах, наблюдавших за ним. Наконец один из них перекинул через борт веревочный трап.

— Прекрасно, дружище, — сказал он на кокни. — Валяй, поднимайся.

Им пришлось помочь ему перевалиться через борт, он скорчился, и его вырвало на палубу. Он изумленно взглянул на немецкого матроса, говорившего на кокни.

— Майор Осборн, не так ли?

— Да.

Немец наклонился.

— У вас сильное кровотечение из левой руки. Лучше сразу осмотреть ее, сэр. Я санитар.

— Что здесь происходит? — спросил Осборн.

— Не могу вам сказать, сэр. Это дело капитана. Фрегатенкапитан Бергер, сэр. Вы найдете его на мостике.

Крэйг Осборн утомленно поднялся на ноги, попытался отстегнуть лямки спасательного жилета, снял его и стал, спотыкаясь, подниматься, по маленькому трапу. Он вошел в рулевую рубку и увидел у руля старшину, главного штурмана, судя по нашивкам, или главного рулевого. У маленького штурманского столика на вращающемся стуле сидел человек в мятой фуражке Кригсмарин. У нее был белый верх — такие обычно носили капитаны подлодок и капитаны И-ботов, считавшие себя элитой Кригсмарин. На капитане был старый белый свитер в высоким воротом, надетый под бушлат, он спокойно поглядел на Крэйга.

— Майор Осборн, — сказал он с американским акцентом. — Рад видеть вас на борту. Давайте выйдем отсюда. — Он повернулся к старшине и сказал по-немецки: — Так, Лансдорф. Оставьте глушители, пока не отойдем на пять миль. Курс двести десять. Скорость двадцать пять узлов до новых указаний.

— Хейр, — сказал Крэйг Осборн. — Профессор Мартин Хейр.

Тот взял сигарету из жестянки «Бенсон и Хеджес» и предложил Осборну.

— Вы знаете меня?

Крэйг дрожащими пальцами взял сигарету:

— После Йелля я стал журналистом. Работал для журнала «Лайф». Париж, Берлин. Я провел большую часть юности в этих местах. Мой отец работал в государственном департаменте. Дипломат.

— Но где мы встречались?

— Я приехал домой в отпуск, в Бостон, в апреле тридцать девятого. Один мой приятель сказал мне о курсе лекций, который вы читали в Гарварде. По-моему, по немецкой литературе, но очень политизированные, резко антифашистские. Я был на четырех из них.

— Вы были там в связи с волнениями?

— Это когда американские нацисты попытались устроить беспорядки? Именно тогда я сломал палец о челюсть одной из этих обезьян. Вы тоже были на уровне.

Осборна знобило. Открылась дверь, и появился матрос, говоривший на кокни.

— В чем дело, Шмидт? — спросил Хейр по-немецки. У Шмидта в руках было полотенце.

— Я подумал, что майору оно понадобится. Я бы также заметил, герр капитан, что он ранен в левую руку и нуждается в медицинской помощи.

— Тогда делайте свое дело, — сказал Мартин Хейр. — Действуйте.

Сидя на узкой табуретке возле маленького столика в офицерской кают-компании, Осборн смотрел, как матрос ловко перевязывает его рану.

— Немножко морфия, приятель, чтобы было полегче. — Он взял ампулу из своей аптечки и сделал Осборну укол в руку.

— Кто вы? — спросил Крэйг. — Не немец, это ясно.

— Ну, я немец по языку, точнее, мои родители были ими. Евреи, которые думали, что Лондон более гостеприимен, чем Берлин. Я родился в Уайтчепеле.

Мартин Хейр, стоя в дверях, заметил по-немецки:

— Шмидт, у вас длинный язык. Тот мгновенно подобрался:

— Яволь, герр капитан.

— Выматывайтесь отсюда.

— Цу бефель, герр капитан.

Шмидт хмыкнул и вышел, захватив свою аптечку. Хейр закурил.

— Это смешанный экипаж. Американцы и англичане, несколько евреев, но все свободно говорят по-немецки и имеют только одну официальную личность, когда находятся на корабле.

— Наш собственный И-бот, — сказал Осборн. — Я потрясен. Самый невероятный секрет из открывшихся мне за последнее время.

— Должен сказать вам, что мы играем в эту игру вполне серьезно. Обычно мы говорим только по-немецки, носим только форму Кригсмарин, даже на базе. Это вопрос вживания в роль. Конечно, парни иногда забываются. Шмидт — яркий пример.

— А где база?

— В маленьком порту под названием Холодная гавань, около Лизард-Пойнт в Корнуолле.

— Далеко?

— Отсюда? Сто миль. К утру будем там. Мы наверстаем упущенное на обратном пути. Наши люди предупреждают нас заранее о маршрутах торпедных катеров каждую ночь. Мы предпочитаем держаться от них подальше.

— Представляю себе! Вынужденный бой со своими был бы самой большой неудачей. Кто проводит эту операцию?

— Официально отдел «Д» ИСО, но это совместная акция. Вы из ОСС, я слышал?

— Верно.

— Нелегкий хлеб…

— Вы могли бы сказать то же самое о себе. Хейр хмыкнул.

— Посмотрим, есть ли у них сандвичи на камбузе. Мне кажется, вам не помешало бы поесть. — И он повел Крэйга на ленч.

Осборн проснулся перед рассветом и вышел на палубу. Вокруг было только море, соленые брызги падали на лицо. Когда он поднялся наверх по трапу и зашел в рулевую рубку, то обнаружил там Хейра с потемневшим задумчивым лицом, едва различимым в свете компаса. Осборн присел у штурманского столика и закурил.