Джек Хиггинс - Холодная гавань

— "Лизандр" только что приземлился, сэр.

— Прекрасно. — Мунро встал. — Тогда полетели.

— Но ведь надежда все еще есть, — сказала Женевьева. — Крэйг… другие…

— Эти новости будут завтра, — сказал Мунро. — Так что давайте двигаться.

На следующий день после обеда Джек Картер отвез ее в похоронное бюро в Кемберуэлле. Женевьева вошла, а он остался ждать на улице. В маленьком помещении, отделанном дубовыми панелями, пахло полировкой и свечами, у двери в медной вазе стояли белые лилии. Человек, встретивший ее, был очень стар, возможно, он и жил-то потому, что шла война, его волосы были белы как снег, а руки сильно дрожали.

— Ах да, — вспомнил он, — мне звонили насчет вас, мисс. Тело в третьем номере. Но есть маленькая сложность. Там сейчас один джентльмен.

Она оттолкнула его и вошла в маленький коридор позади комнаты. На первом столе стоял закрытый гроб, второй был пуст, а третий — занавешен зеленой шторкой. Тихий голос читал молитву по умершему на иврите. Она часто слышала такие молитвы в палатах для раненых в госпитале св. Варфоломея.

Она потянула шторку в сторону, и навстречу ей вскочил Баум, захлопнув молитвенник. На голове у него была маленькая ермолка, по щекам катились слезы.

— Простите меня, мне очень жаль. Господь свидетель, я никогда не думал, что так выйдет.

За его спиной Женевьева увидела Анн-Мари со сложенными на груди руками, лицо, ее собственное лицо, было обрамлено саваном, на нем застыло выражение покоя. Она взяла руку сестры и крепко сжала, ничего не говоря, потому что сказать было нечего.

Было серое утро, в воздухе висел туман, и Хайгейтское кладбище было не самым лучшим местом в мире в этот момент. Ее подвезли к воротам (это снова сделал Картер) на зеленом лимузине.

— Ждать не надо, — сказала она ему. — Я вернусь сама.

Странно, но он, не споря, уехал, и она пошла через кладбище, глубоко засунув руки в карманы пиджака. Ей не пришлось искать могилу. Она увидела их в дальнем углу довольно скоро: старик из похоронного бюро в черном плаще держал котелок в руке, пара землекопов налегали на лопаты, священник в черной рясе читал молитву. Женевьева подождала, пока он закончит, потом пошла к выходу следом за стариком, но вернулась назад, когда могила была уже почти засыпана. Могильщики взглянули на нее. Один из них спросил:

— Я могу чем-нибудь помочь вам, мисс? Это кто-то, кого вы знали?

Она глянула вниз на простой гроб, наполовину засыпанный землей:

— Мне казалось, что знала. Теперь я не уверена в этом. — Пошел дождь, и она посмотрела на небо: — Хотелось бы знать, зачем Бог сотворил такие вот утра, как это?

Они удивленно переглянулись:

— С вами все в порядке, мисс?

— Да, спасибо, — ответила Женевьева. Она повернулась и увидела Крэйга Осборна, стоявшего в нескольких ярдах от могилы и наблюдавшего за ней.

Он был во френче и фуражке. Она заметила полевую оливково-коричневую форму и десантные ботинки. Его орденские планки впечатляли.

— Мне он нравится больше, чем предыдущий. Я имею в виду мундир, — сказала Женевьева.

Он молча накинул ей на плечи свой френч. Они пошли по дорожке между надгробий, вокруг клубился туман, шел дождь, сжимая мир вокруг них до тех пор, пока они не остались вдвоем. Дождь усиливался и скоро превратился в сплошной ливень. Они побежали и укрылись под навесом небольшого фонтана. Она вспоминала другое кладбище под дождем и Макса Прима.

Женевьева села. Крэйг достал пачку сигарет и протянул ей.

— Сожалею, — сказал он, — об Анн-Мари. Мунро сказал мне только прошлой ночью.

— Они не сказали мне, что вы спаслись. Даже Джек промолчал.

— Я добрался до них только вечером. Они сказали, что вы будете здесь сегодня утром. — Он пожал плечами: — Я просил Джека ничего не говорить вам, хотел сам все рассказать.

— Что с вами случилось? — спросила она.

— Я отплыл в сторону, когда «Лили» затонула. Шмидт тоже. Мы держались с ним за руки сколько могли. В конце концов нас выбросило на берег Лизард-Пойнт.

— А Мартин?

— Его нет, Женевьева. Их никого больше нет. Она кивнула, достала портсигар и взяла сигарету:

— Что теперь будет с вами? Мунро явно не в восторге.

— Сначала он бесновался. Грозил отправить меня в Китай. Там начинают новую программу ОСС — будут обучать китайских коммандос тактике проведения операций, прыжкам с парашютом и все такое прочее.

— А потом?

— Главнокомандующий посмотрел те ваши фотографии.

— И все изменилось?

— Как будто. Это скоро произойдет, Женевьева. Великий день. Решено десантировать части специального назначения и подразделения ОСС далеко за линию обороны немцев во Франции и, когда придет время, объединить их с маки и устроить там хороший переполох.

— Иными словами, Мунро обнаружил, что снова нуждается в вас? — спросила она. — Для чего, майор? Чтобы заслужить еще одну ветку с дубовыми листьями к вашему Кресту за боевые заслуги?

Он не стал отвечать и спросил ее:

— Джек говорит, что старый ублюдок хочет заполучить вас в ИСО?

— Похоже на то.

— Будь он проклят! — Он положил ей руки на плечи. — Вы всегда были только самой собой и никогда не были ею. Помните об этом.

Прим когда-то сказал ей то же самое. Удивительно, как они похожи. Она кивнула:

— Я запомню.

Он стоял, глядя на нее:

— Ну что же, значит, все?

— Наверное, да.

Внезапно он повернулся и пошел прочь, серая мгла почти поглотила его, и это было неправильно, просто невозможно. Шла война. Люди жили одним днем, беря от него то, что он давал им. Все очень просто. И она кинулась за ним, отчаянно крича:

— Крэйг!

Он остановился и обернулся к ней, держа руки в карманах.

— Да?

— По-моему, вы говорили что-то насчет ужина в "Савое"?

Джерри — прозвище немцев во время войны. — Прим. перев.

Дорогая (фр.) — Прим. ред.

Друг мой (фр.) — Прим. ред.