Джордж Джонас - Месть

Если еврей попадал в беду, галицийцы небо и землю перевернут, чтобы его выручить. И это несмотря на их делячество, на постоянную сосредоточенность лишь на своей собственной выгоде. Они будут хитрить, обманывать, льстить и даже убьют, если потребуется, или погибнут сами, но в руках врага своего человека не оставят. Все равно — с контрактом или без него. Если припомнить все то, что было предпринято для спасения жизни Эли Когена, то только можно удивляться этой огромной энергии израильтян. Живи Коген в другой стране, от него бы вообще отказались. Все страны, кроме Израиля, так и поступают со своими агентами, если они разоблачены. Израиль рисковал потерять нескольких коммандос, однако пытался выкрасть останки Эли Когена из Сирии, чтобы похоронить его прах на родине [24]. Так что об этом Авнеру беспокоиться не приходилось.

Он поделился своими соображениями с Эфраимом. В ответ Эфраим лукаво ухмыльнулся и сказал:

— Пока что позаботимся о вашем еще живом теле. Подпишите это и попрощайтесь со своим оплаченным зубным доктором.

— Прощай, — сказал Авнер и поставил подпись.

После того как с бумагами было покончено, Эфраим вручил Авнеру почти две тысячи израильских фунтов — его взносы в государственный пенсионный фонд за три года службы в Мосаде.

— Поздравляю, — сказал Эфраим. — Я серьезно — вы все еще свободный человек. Вы можете в любой момент, пока мы продолжаем обсуждение, изменить свои намерения. До тех пор, пока вы отсюда не ушли.

— А что потом? — спросил Авнер.

Эфраим посмотрел на него и засмеялся.

— Я рад, что у вас есть чувство юмора, — сказал он.

Главной целью плана, как объяснил Эфраим, было пресечь терроризм в его истоках. В отличие от армии, которая является частью государства, террористические группы, какими бы всепроникающими они ни казались, можно легко обнаружить, выявив их руководителей и хозяев. Террористические организации, как правило, малочисленны и полностью зависят от своих организаторов и лидеров. Они живут в подполье и действуют, опираясь на мобильные базы за линией фронта. Они невидимы. Секретность — залог их успеха, с одной стороны, но и уязвимости — с другой. В отличие от регулярных войсковых соединений они сами по себе функционировать не могут. Существует несколько секретных каналов, по которым они снабжаются всем необходимым: деньгами, оружием, документами, тайными квартирами. Они нуждаются в вербовке новых членов и постоянных тренировках. Если поврежден хоть один канал связи, вся сеть хиреет.

— Терроризм — дракон, — продолжал Эфраим, — но, к счастью, этот дракон имеет не более дюжины голов. Может быть, нам удастся отрубить их, одну за другой.

— Не отрастит ли он новые на смену старым? — спросил Авнер.

Эфраим улыбнулся и задумчиво посмотрел на свои ногти.

— Скорее всего отрастит, — сказал он. — Но постарайтесь понять. Существует такой фактор как время. Террорист — фанатик. Руководитель террористов тоже фанатик, но умный и искусный в своем деле. Люди в большинстве своем не фанатики. А фанатики в большинстве своем и не умны, и не талантливы. Если вы ликвидировали одного лидера, пройдет год или два, пока найдется ему замена. К тому же, если старая сеть разрушена, то новому лидеру потребуется, считайте, еще год, чтобы ее восстановить. Между тем новый лидер может себя обнаружить и тем самым даст нам возможность ликвидировать себя раньше, чем наделает много новых бед. Пока что вы спасли сотни ни в чем не повинных людей. Разве это ничего не стоит? К тому же даже самый лучший террорист — это просто спичка. И этой спичке нужен бочонок с порохом, чтобы взорвать его. Беда в том, что сейчас весь мир представляет собой не что иное, как пороховую бочку. Что будет через год-два — кто знает? — Эфраим замолчал. Вновь взглянув на свои руки, он сказал: — Посмотрите на мои ногти. Не пора ли остричь их? Может быть, вы возразите: «Зачем? Они ведь вновь отрастут».

— Вы правы, — кивнул Авнер.

— Как бы то ни было, — заключил Эфраим, — все это философия, а мы с вами здесь не для этого. Нам надо действовать. Это не значит, что вы не можете задавать мне вопросы. Если они у вас есть, задавайте. Но разрешите мне сначала кое-что сказать о нашем плане.

Эту операцию Мосад тщательно обдумал, объяснил Эфраим. Решено было начать с организации небольшой самостоятельной группы оперативников. Группы, которая будет действовать в Европе, и которая должна будет сама обеспечивать себя всем необходимым в течение нескольких месяцев, а может быть, и нескольких лет. Группа эта не будет нуждаться в поддержке Мосада, поскольку в нее войдут все специалисты, которыми располагает Мосад. Все это делается не только для того, чтобы держать группу на расстоянии, хотя и это соображение играет некоторую роль, но и для обеспечения ее безопасности.

Очень часто агентов обнаруживают в тот момент, когда они связываются с центром, снабжающим их инструкциями, оружием, документами. Группа, которая сама себя обеспечивает документами, самостоятельно достает оружие, создает свою собственную сеть осведомителей, группа, члены которой никогда не приближаются к посольствам, не посещают резидента, не имеют никаких контактов, обычных в практике других агентов Мосада, наконец, группа, которая не будет подавать никаких сигналов, посылать информацию через какие-нибудь коммуникационные каналы — практически такая группа становится почти неуязвимой. Она будет построена по типу террористических групп, но перед последними у нее будет много преимуществ. Ей откроется возможность проникнуть в сеть террористических организаций и черпать оттуда сведения, необходимые для ее деятельности. Собственно, в идеале так и должно быть. А почему бы и нет? Двух зайцев можно убить и одним выстрелом. Террористических групп, не связанных друг с другом, много, но все они нуждаются в надежных убежищах, паспортах и взрывчатых веществах. И ваша группа — всего лишь одна из них. Что может быть надежнее такого прикрытия?

— На самом деле нам не требуется связь, — сказал Эфраим. — Как я обычно узнаю, что террористы взорвали самолет? Из газет. «Ле Монд» или «Карьера делла Сиера», или «Нью-Йорк Таймс», или какая-то другая газета, обязательно напечатает об этом. И вот однажды, открыв «Ле Монд» я увижу, что террорист такой-то убит. Что еще мне надо об этом знать?

Чем дольше говорил Эфраим, тем с большим энтузиазмом слушал его Авнер. Это было грандиозно. Настоящее дело. Он сможет это организовать. Он сможет им показать, на что способен. Однако Авнер все же был осторожен и своего энтузиазма старался не выказывать. У него должно быть лицо игрока в покер. Он помнил психологические тесты, помнил, что Мосад не желает иметь дело со счастливчиком, довольным своей судьбой, с человеком, стремящимся стать героем. Поэтому ему лучше выглядеть задумчивым, даже озабоченным.