Джордж Джонас - Месть

Они обменялись крепкими рукопожатиями, как это принято в армии. О чем думали сейчас эти четверо, Авнер не догадывался. Но он был поражен. Даже обескуражен. Все они были старше его. Моложе всех выглядел Стив, но и он был, вероятно, лет на десять старше Авнера. Карл же выглядел мужчиной за сорок. Это, конечно, не означало, что Авнер считал их слишком старыми для выполнения оперативных заданий. Нет. Об этом он судить не мог, но его смущало другое — его лидерство в этой группе. Ему было ясно, что они значительно опытнее его. Все они, по-видимому, воевали на Синае в 1956 году. Карл мог принимать участие и в Войне за независимость. Как это могло случиться, что ему поручили руководить людьми, почти годящимися ему в отцы? Захотят ли еще они признать его своим начальником?

— У нас не так уж много времени, — сказал Эфраим. — Давайте сядем и обсудим некоторые детали. Это наша первая и единственная совместная встреча. В следующий раз вы увидите друг друга уже в Женеве.

Авнер был в таком напряжении, что не мог сидеть. Он наблюдал за Карлом, который набивал свою трубку табаком, и в первый раз в жизни пожалел, что не курит. Все остальные — Ганс, Роберт и Стив — казались совершенно спокойными. Карл похлопывал себя по карманам в поисках спичек, с таким видом как будто ничего важнее для него сейчас не было. Авнер глубоко вздохнул. «Ну что ж, спокойно, — приказал он себе.

— В расписании предусмотрено, — продолжал Эфраим, — два повторных курса тренировок для всех, кроме Карла и Авнера. Это займет все время до двадцать четвертого числа. Двадцать четвертого — выходной день. Я надеюсь, что к этому времени вы успеете уладить все свои личные дела. Двадцать пятого вы получите свои служебные паспорта и отправитесь в Женеву. Каждый сам выбирает себе маршрут и час отлета, но в Женеву все должны приехать к вечеру. Авнер забронировал для вас номера в отелях. Он сообщит детали. После офомления, как только вам возвратят паспорта, вы должны будете положить их в сейф и до окончания операции больше никогда ими не пользоваться. Пока вы будете на курсах, — продолжал Эфраим, — Авнер и Карл ознакомятся со списком намеченных лиц, который мы для вас приготовили. К моменту встречи в Женеве они будут знать все, что известно нам, и, соответственно, расскажут вам. Итак, террористы в этом списке стоят в порядке значимости для нас, тем не менее порядок работы с ними отдается на ваше усмотрение. Найдите их и действуйте. Первым будет «обслужен» тот, кто первым придет. Мне кажется, что это все. После двадцать пятого числа вы будете предоставлены сами себе. Если все будет в порядке, я узнаю об этом из газет. Если нет… но все будет О’кей. Я вам полностью доверяю.

Во время всей этой речи Эфраим стоял, но сейчас он потянул к себе стул и опустился на него, как-то вдруг отяжелев. Он вынул из кармана бумажную салфетку как будто хотел высморкаться, но только задумчиво на нее посмотрел, скомкал и опять положил в карман. Все молчали. Лишь Карл, который, казалось, никак не мог справиться со своей трубкой, издавал странные звуки, точно буйвол в воде. Смутившись, он поднял глаза и улыбнулся.

Кроме Карла, Авнер еще не определил своего отношения к этим людям. Карл — это человек. Он готов был поручиться, что с Карлом он поладит, несмотря на то что тот почти годился ему в отцы.

Эфраим вновь заговорил.

— Есть еще два принципиальных вопроса, которые мы пока не обсуждали или почти не обсуждали. Так что послушайте меня. Вы, наверное, знаете, что тактика террористов состоит в том, чтобы уничтожить одного, но напугать не менее сотни. А как напугать террористов? Напав на одного из них открыто, в момент, когда он беззащитен и ничего не подозревая, следует, допустим, из пункта А в пункт В, вы никого не испугаете. Его товарищи расценят это так: «О, Ахмед попался, потому что неосторожно высунул голову из норы. Я буду осторожнее, и со мной ничего не случится». Вы уничтожите одного, но остальные будут продолжать свою деятельность, не испытывая никакого страха. Но если террорист будет поражен в момент, когда он чувствует себя в безопасности, когда он спокоен, находится среди своих и меньше всего ожидает нападения, — это совсем другое дело. То есть вам придется проявлять изобретательность, чтобы заставать террористов врасплох. Я не могу сказать, как это сделать, но, видимо, план операции должен исключать какую-либо стандартность, предсказуемость. Вот тогда они испугаются. «Ох, и умны эти проклятые евреи, скажут они. — У евреев длинные руки. Если они сумели достать Ахмеда там или так-то, значит, и мы в опасности».

Авнер заметал, что пока Эфраим говорил, Карл все время смотрел на Роберта. Роберт же, погруженный в глубокую задумчивость, сидел с закрытыми глазами, уперев подбородок в ладони. Мгновенно у Авнера мелькнула мысль — он еще ничего не знал о своих товарищах, но догадался — Роберт был специалистом по взрывчатым веществам. И с Карлом они работали вместе в прошлом. Это хорошо.

— И второе, — продолжал между тем Эфраим. — Это вопрос, который Авнер уже поднимал. Что, если произойдет ошибка при выборе цели? Или, скажем, цель выбрана правильно, но существуют опасения, что пострадать могут невинные люди? Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. На этот вопрос есть только один ответ. Ни ошибки в выборе цели, ни гибели невинных людей быть не может. Вы не можете этого допустить. Ни при каких обстоятельствах. Никогда. Конечно, все бывает, но риск должен быть сведен к минимуму. Риск должен быть нулевым — это и есть ваша работа. Вы не террористы, кидающие ручные гранаты в автобусы или стреляющие в толпу в фойе театра. Вы отличаетесь и от регулярных авиационных частей, бомбящих намеченную цель. Если при этом случайно пострадают гражданские лица, — тем хуже для них. Ваша задача по благородству не имеет равных. Ваша цель — один человек — преступник и убийца — и больше никто. Если вы не уверены на сто процентов, что это тот, кто вам нужен, вы его отпускаете. Вот и все. Вы должны знать того, кого вы ищете, как своего родного брата. Пусть он сам себя обнаружит. Если у вас нет абсолютной уверенности, что это он, вы ничего не делаете. Тот, в ком вы не уверены, уйдет от вас невредимым. — Эфраим встал с места. — Я хочу, чтобы вы хорошо запомнили эти слова. Это единственное, что может помешать вам выполнить задание. В вашем списке одиннадцать человек. Если покончите только с тремя из них, мы будем разочарованы, но нам будет не в чем вас обвинять. Если вам не удастся убрать ни одного, — это будет означать провал операции. И это грустно. Тем не менее и в этом случае нам не в чем будет винить вас. Но если вы прикончите всех, но при этом пострадает кто-нибудь невинный, вы будете виновны. Запомните это. Вопрос о важности того или иного факта, о предпочтении возникает всегда. В этой операции важнее всего то, о чем я только что говорил. Это ваше кредо. Если с террористом девушка, — вы ничего не предпринимаете. Если за его спиной стоит водитель такси, — вы опять же ничего не предпринимаете. Меня не беспокоит при этом, что, может быть, вы месяцами гонялись за этим человеком и упускаете единственный в своем роде шанс. Ничего. Вы достанете его завтра. Не получилось? Что ж, значит, не получилось. Начинайте охотиться за следующим. Не волнуйтесь. Вы не на сдельной работе, вы — на жалованье. Эта операция разрешена только на определенных условиях. Мы не желаем ничего подобного делу Канафани.