Джордж Джонас - Месть

Авнер выбрал линию поведения правильно, потому что тут же обнаружилось, что он все еще не понимал, о чем именно шла речь. Вроде бы и понимал, а вроде бы и нет. Понимание пришло позднее, уже после короткого перерыва на ленч. Эфраим предложил ему задавать вопросы.

— Эту группу комплектовать буду я? — спросил Авнер.

— Нет, мы уже отобрали нужных людей.

— Когда я смогу с ними познакомиться?

Эфраим улыбнулся.

— Терпение, — произнес он по-арабски. — Терпение. Все в свое время. Их еще нет здесь, в Израиле.

Интуиция подсказывала Авнеру, что Эфраим по каким-то причинам говорит неправду, но это в общем не имело значения.

— Из кого состоит эта группа? Есть взрывник?

— Да, — ответил Эфраим.

— А специалист по документам?

— Тоже.

— Значит, непосредственно «ликвидацией» будет заниматься один или два человека? продолжал Авнер и заметил, что Эфраим в недоумении поднял брови. — Ну, тот, кто, что называется, нажмет кнопку.

— Что вы имеете в виду? Что значит «нажмет кнопку»?

Теперь недоумевал Авнер.

— Я имею в виду специалиста, — того, кто взведет курок. Парня, которого специально тренировали убивать.

Эфраим в замешательстве смотрел на Авнера.

— Специалист, который спускает курок? — медленно проговорил он. — Вы хотите сказать, что не умеете этого делать? За четыре года в армии вы не научились стрелять?

Авнер молчал.

— Парень, которого специально тренировали убивать? — продолжал Эфраим. — Где же эти парни? Может быть, вы знаете место в Израиле, где их готовят? Для меня это новость. Кстати, как вы себе подобные тренировки представляете? Сначала на собаках, не так ли? А потом: «Смотри, вон идет старик, переходит улицу Дизенгофа. Вперед! Стреляй в него!» Так?

Авнер не отвечал.

— Мы учим людей пользоваться оружием, — помолчав немного, сказал Эфраим. — Мы учим солдат, которые входят в отряды коммандос, подкладывать бомбы, владеть ножом и прочему. Вы ведь сами прошли этот курс. Но мы не готовим убийц. Таких инструкторов у нас нет.

Авнер прочистил горло.

Я понимаю, —• начал он и умолк. — Я спрашивал только потому… — начал он снова и опять смолк.

Эфраим откинулся на спинку стула и взглянул на Авнера. Создавалось впечатление, что и он смущен, если, конечно, он не прикидывался. Наконец Авнер овладел собой. Пусть они считают его наивным. То, что он услышал, не должно было быть неожиданностью для него. Но факт остается фактом — для него это явилось неожиданностью. Может быть, именно по этой причине они остановили свой выбор на нем? Он должен это выяснить раз и навсегда.

«Разрешите мне спросить еще об одной вещи, — сказал он сухо. — Почему я?

Что значит почему вы? — с легким нетерпением в голосе спросил Эфраим.

— Почему ваш выбор пал на меня?

— А разве с вами что-нибудь неладно?

— Со мной все ладно, — ответил Авнер. — Я знаю Европу, я хороший организатор. И, я думаю, что смогу завершить начатое. Но все же, почему именно я? Я ничего подобного никогда не делал.

— А кто делал? — Эфраим наклонился вперед и голос его смягчился. — Не поймите меня превратно. Если вы не хотите в этом участвовать, только скажите. Никто вас к этому не принуждает. Но кого, по-вашему, нам было выбирать? В нашем распоряжении только такие, как вы, — молодые, обученные, в хорошей форме, владеющие языками, с хорошим послужным списком… И, наконец, если хотите знать, — это не секрет — никто, возможно, вас персонально не выбирал. Компьютер… Мы заложили некоторые данные, а он выдал несколько имен. Вы, как думаете, — мы должны были просить компьютер выдать нам имена тех, кто ограбил какой-нибудь банк, маньяков, воров, убийц-психопатов? По-вашему, мы должны просить преступников прийти на помощь Израилю, потому что наши милые молодые люди слишком впечатлительны?

Компьютер… Это возможно. Это даже вполне вероятно. Если подумать, это звучит убедительно. И все-таки…

— Послушайте, — сказал Эфраим, — я знаю, что это не легко. Ни на минуту в этом не сомневайтесь. Я знаю. Давайте еще немного поговорим, чтобы больше никогда к этому не возвращаться. Вы не знали Иосифа Гутфрейнда, судью по борьбе, одного из тех, кого убили в Мюнхене? Здоровенный был парень. Мы были знакомы. У него две дочери, небольшой магазин в Иерусалиме. В свое время он спас в Синае что-то около дюжины египетских солдат, умиравших от жажды. Все это ничего не значит — они скрутили его, как цыпленка, голову к ногам, так что веревки врезались глубоко в тело. А затем убили четырьмя выстрелами в упор. И вот представьте себе, вы встречаете человека, приказавшего все это проделать с Иосифом. Человека, который снабдил их оружием, который их инструктировал. Вы его видите, быть может, он сидит где-нибудь в Амстердаме и попивает кофеек. Это он убил Иосифа. В Тель-Авиве живет девушка, красивая… Теперь она ковыляет на костылях. Ей почти начисто оторвало ногу в Лоде. Этот человек отдал приказ — это сделать. И вот сидит, пьет кофе, обдумывает — кто следующий? Вы стоите там, и у вас при себе пистолет. Но вы говорите мне, что это не ваше дело, вы не можете спустить курок. Я вас понимаю. И не обвиняю. Мы пожимаем друг другу руки и расстаемся. При этом уважать вас я не перестаю. Это действительно очень трудно — убить человека. Но я ничего не хочу слушать о тренировках, и не толкуйте мне больше о специалистах в этой области. Вы, допустим, не можете. И все тут. Даже если я вас буду тренировать в течение сотни лет, вы все равно не сможете. И я не захочу вас тренировать. Я не буду пытаться вас убеждать в том, что вы должны уметь убивать. Почему? Да потому что нет в этом никакого смысла. А вот если вы можете… Поверьте, вы сможете. Все, что надо в связи с этим знать и уметь, вы знаете и умеете. Все, что вам может потребоваться.

— Не знаю, — тихо произнес Авнер. — Может быть, я смогу это сделать. — Он замолчал, как ему показалось надолго. Наконец, прервав молчание, он сказал: — Вы правы. Я могу.

— Я знаю, что вы можете, — ответил Эфраим. Хотите правду? Я не беспокоился об этом. Вы не сидели бы здесь со мной, если бы это было не так.

Хорошо, что Эфраима это не беспокоило. Его самого это беспокоило, и очень. Можно сказать, что ничто еще в жизни не вызывало у него таких сомнений. Пока шел весь этот разговор, сердце его билось так сильно, что казалось невероятным, что Эфраим ничего не слышит. Или он просто не подавал вида?

Авнер переменил тему. С философией было покончено.

На следующий день, 20 сентября, Авнер совершил свой первый выезд в Женеву. Он снял номер в отеле «Дю Миди», затем переехал на взятой напрокат машине через мост ле Монт-блан и поехал вдоль набережной Женераль Гюсан. Он нашел гараж для парковки в деловом районе города, недалеко от рю Коммерс, затем прошелся пешком по направлению к несколько старомодному зданию Швейцарского банка. Там он открыл два счета и заказал личный сейф. На один счет он положил четверть миллиона долларов. Затем тут же снял 50 тысяч наличными и положил их в свой сейф.