Джордж Джонас - Месть

— Ничего больше не говори! — воскликнул Андреас и просиял. — Мошенник! Ты из Лихтенштейна.

Авнер вздохнул с облегчением. Вот, оказывается, что предполагает Андреас. Газеты были заполнены материалами о подозрительных махинациях, в которых было замешано крупное финансовое учреждение крохотного княжества Лихтенштейн. Предсказывали повсеместное банкротство банков во Франции. Ходили слухи, что в этом деле участвовали и некоторые израильтяне. Дело пахло крупным скандалом.

Авнер тут же признался Андреасу во всем, поддерживая версию о мошенничестве в Лихтенштейне. Он понял, к чему клонил его друг. Это было очевидным — не стоило даже апеллировать к «шестому чувству». Андреас нуждался в деньгах.

— Послушай, старина, — сказал Андреас, делая себе папиросу с марихуаной, — мы встречались в последние годы несколько раз, но никогда по-настоящему не говорили. Ты делал свое дело.

А я, мы с Ивонной, — свое. Ты о чем-то догадывался. А может, и нет, не знаю. Но ты мне позвонил. Для чего?

— Я нуждался в помощи, — сказал Авнер. — И не думай, что я неблагодарный человек.

— Это неважно. Я рад, что смог тебе помочь. — Андреас зажег папироску и сильно затянулся. — Может быть, и ты сможешь посодействовать мне… У тебя есть то, что мне нужно. Если я ошибаюсь, тогда мы на этом и закончим разговор. Но все равно останемся друзьями, и я всегда к твоим услугам, если понадобится. Мне думается, что ты сейчас при деньгах. А я как раз на мели.

Авнер сделал вид, что размышляет.

— Сколько тебе нужно? — спросил он.

— Ты имеешь в виду сразу? — Андреас глубоко затянулся еще раз. — Мне нужно от пятидесяти до ста тысяч долларов.

— Я могу дать тебе сто, — быстро ответил Авнер, глядя ему в глаза. Пусть пожалеет, что не запросил больше. Пусть думает, что и в будущем может на него рассчитывать. Если, конечно, от него будет толк. — Пятьдесят тысяч я могу дать сейчас.

Его позабавило, что Андреас хлопнул его по спине и даже предложил затянуться, хотя хорошо знал, что Авнер не курит и не пьет. Разве что стаканчик-другой пива. От марихуаны и от обещания денег Андреас пришел в состояние возбуждения.

Люди из банды Баадер-Майнхоф, как и большинство террористов, всегда нуждались в деньгах. Если судить по ценам Лензлингера, то расходы у них были гигантские. При их образе жизни деньги, и большие, требовались им постоянно: меры по обеспечению безопасности, поездки, тайные квартиры, плата осведомителям, покупка оборудования для связи, покупка или прокат машин. Надо думать, что расходы эти достигали астрономических цифр [39].

Все это Авнеру было известно. Он был знаком с тем, как действовали террористы. Эти сведения составляли часть курса, усвоенного им в процессе подготовки к работе агента. Но относительно своего друга Андреаса он знал и еще кое-что — частично по воспоминаниям детства, частично интуитивно.

Андреас был богатым избалованным мальчиком с авантюрными склонностями. Каким-то образом он оказался втянут в водоворот терроризма, который в сущности был ему чужд. Он был хорош собой и находился в отличной форме, но для террориста был слишком искренен и легко возбудим. У него была привычка время от времени протирать свои старомодные очки белым батистовым носовым платком. Авнер помнил эти носовые платки еще со школьных времен. Мать Андреаса, видно, закупила в свое время их несколько дюжин.

Надо думать, что фракция «Красная армия» террористической группы Баадер-Майнхоф вряд ли зачислила такого мальчика в свои ряды безоговорочно. Его вкладом, вероятно, были деньги или оружие, документы и проч., купленное на эти деньги.

Какое-то время Андреасу хватало тех денег, к которым он имел доступ. Это могли быть страховые фонды на его имя. Он мог вымогать или брать в долг у своих родителей и родственников. Но эти источники с течением времени должны были иссякнуть и ему угрожало исключение из состава группы, а может, и кое-что похуже.

По мнению Авнера, Андреас не станет задаваться вопросом о том, по какой причине он снабжает его деньгами и просит в обмен за это о некоторых услугах — контактах или информации. Даже если Андреас подозревает, что Авнер не перебежчик, контрабандист или мошенник, даже если возникнет у него мысль, что Авнер — израильтянин, борющийся по другую сторону баррикады, ~ он скорее всего эти подозрения оставит при себе. Авнер будет для него своего рода спасательной шлюпкой, которая даст возможность подольше продержаться на гребне революционного потока. Нет, он ничего не предпримет, чтобы помешать Авнеру.

— Через несколько дней сюда приедет кое-кто из моих друзей, — сказал Авнер. — Мне потребуются три квартиры, такие как ваша. Как ты думаешь, может Ивонна помочь мне найти что-нибудь? Я не хочу сразу снимать. Мне нужны адреса, чтобы я мог сам взглянуть и оценить. Квартиры должны быть в тихом месте, ты понимаешь?

— О, разумеется, — сказал Андреас.

— Займемся тогда этим завтра, — сказал Авнер и встал. — После того, как мы с тобой пообедаем, и я принесу деньги.

На следующий день к вечеру Ивонна предложила ему на выбор семь адресов. Из них ему нужны были только три: для Стива и Роберта, для него самого и Карла и для Ганса. По причинам как профессиональным, так и личным, они сгруппировались именно таким образом.

С первого взгляда Авнер понял, что со Стивом или Робертом он не сможет прожить и дня. Со Стивом это были бы всегда переполненные пепельницы и носки в холодильнике. Что касается Роберта, то его привычки были еще более неприемлемыми для соседа. Он коллекционировал механические игрушки и часами играл с ними. Сам он, правда, свои занятия игрой не называл. Игрушки и всяческие новые изобретения в этой области представлялись ему делом очень серьезным. Его семья владела фабрикой игрушек в Бирмингеме, и Роберт перед отъездом в Израиль изобретал и конструировал самые хитроумные и сложные из них. Игрушки до сих пор оставались его любимым развлечением.

Что касается Карла, то он был таким же чистоплотным, спокойным и любящим во всем порядок, как и сам Авнер. Он, правда, непрерывно курил свою трубку, но пепла при этом нигде не было видно. Не было, казалось, и табачного дыма. Карл постоянно открывал настежь окна. К счастью, и по роду их деятельности им надлежало жить вместе — разрабатывать планы операций и способы их обеспечения.

Ганс должен был жить один по соображениям безопасности. Только в его квартире находились документы, которые могли их скомпрометировать. К тому же, работать над ними он предпочитал в одиночестве.

Товарищи Авнера должны были прибыть во Франкфурт еще через два дня. Пока что он вместе с Ивонной осмотрел квартиры, которые она для него подыскала. Было очевидно, что дело свое она знает. Все квартиры оказались очень подходящими, все в приличных районах и неподалеку от главных магистралей. На следующий день Авнер вернулся один и снял из семи три. Ивонне же он сказал, что снял только одну — для себя и своего друга, так как остальные, мол, передумали и решили во Франкфурт не приезжать. Незачем, кому-то еще знать все их адреса, решил Авнер. Квартира, которую он снял для себя и Карла находилась в сравнительно небольшом здании на Хюгельштрассе. Как раз здесь за углом, был дом, в котором Авнер жил ребенком. Нетрудно поэтому догадаться, почему он выбрал для себя этот район.