Джордж Джонас - Месть

— О, извините, я действительно забыл, — сказал он. — Это были ваши деньги. На счету в банке их еще очень много. Почему бы вам не воспользоваться ими? Увидите, как вам удастся получить эту информацию.

Тут вмешался Карл, и это сняло напряжение.

— Послушайте, Эфраим, вы не можете не понимать, что все это значит. В этих делах многое зависит отличных взаимоотношений. Наши осведомители не знают, кто мы такие. А может быть, и не хотят знать, чтобы не рисковать заработком. Или по другим причинам. Они нам не задают вопросов. Если мы вдруг скажем им — работайте на Мосад, отправляйтесь в Ливан и действуйте там совместно с парашютистами, скорее всего они этого делать не станут. Ни за какие деньги.

— Более того, — прибавил Авнер, — они могут задуматься всерьез над тем, кто мы такие. Я не хочу и не буду рисковать.

Он хотел к этому еще добавить: я и сам не стал бы рекомендовать им связываться с вами, потому что доверять вам нельзя, но вовремя спохватился и замолчал. Некоторое время молчал и Эфраим. Он встал, подошел к окну и поглядел на мрачные здания по другую сторону Роны. Затем вновь сел в кресло.

— Занимайтесь сейчас Женевой, — сказал он. — Через несколько дней я свяжусь с вами, и мы поговорим еще.

Карл и Авнер не стали дожидаться возвращения Эфраима. Они улетели в Париж, где в это время Роберт, Ганс и Стив организовывали слежку за аль-Кубаиси. По вопросу о Бейруте они быстро пришли к соглашению. С какими бы предложениями ни явился к ним Эфраим, они не будут связывать Мосад с Ле Груп.

Много позже Авнер понял, что в этом решении присутствовал элемент детского упрямства и мелочной обиды. Они обиделись, потому что их отодвинули в сторону.

Но все же главным в этом решении были опасения за собственную судьбу и за безопасность людей, связанных с Луи в Бейруте. Авнер и его партнеры не могли гарантировать, что в операции, планируемой не ими, не произойдет ошибок, что в ее тайну не окажутся посвященными посторонние или двойные агенты. Риск был слишком велик и непредсказуем.

Эфраим приехал в Женеву 23 марта. Он привез с собой компромиссное решение. Группа отправляется в Бейрут и все самостоятельно организует, используя свои контакты и ресурсы. Никто не станет ни опекать их, ни навязывать им свои решения. Когда все будет подготовлено, в дело вступят специальные подразделения коммандос. Это будет операция, выполняемая совместно Мосадом и израильской армией. Масштабы ее выйдут далеко за пределы ликвидации троих лидеров террористов.

После того как Эфраим изложил все детали плана, и Авнер, и Карл согласились с тем, что подобная операция не по плечу группе из пяти человек, даже поддерживаемой французскими добровольцами. Слишком широко была она задумана.

О дате начала операции Эфраим обещал сообщить им, как только она будет утверждена. Но тянуть время тоже было нельзя, потому что никто не знал, как долго пробудут в Бейруте три лидера федаинов. Предполагалось, что все произойдет около середины апреля. В связи с этим возникло еще одно затруднение. Похоже, что как раз на эти числа приходилась операция по ликвидации аль-Кубаиси в Париже.

Авнер нашел решение.

— Когда мы будем точно знать дату начала операции в Бейруте, Стив и Карл отправятся туда, — сказал он, — а Роберт, Ганс и я займемся аль-Кубаиси в Париже. Закончив свое дело, мы присоединимся к остальным в Бейруте. Так что эти несколько недель в апреле обещают быть горячими, не так ли?

Он и представления не имел в этот момент, какими трудными окажутся эти недели.

1 апреля Эфраим сообщил, что операция назначена на 9-ое. Карл и Стив стали готовиться к встречам с членами Ле Груп в столице Ливана.

В этот же день Луи сообщил Авнеру новость. Человек, назначенный организацией «Черный сентябрь» новым связным с КГБ, прибудет в Афины в апреле, числа одиннадцатого. Место покойного аль-Шира теперь будет занимать палестинец Заид Мухасси, фигурирующий и под другим именем Абу Заид. Они мало что о нем знали, но все же было известно, что он — один из организаторов террористов и до недавнего времени жил в Ливии. Карл вспомнил, что человек по имени Абу Заид стал жертвой письма-бомбы в октябре 1972 года в Триполи. Может быть, это он и есть. Ведь он мог оправиться от шока и вылечиться от ран. Но тот ли это Абу Заид, или нет, существенного значения не имело. Существенным было то, что он выполнял роль связного между федаинами и Советами. Это обнаружила Ле Груп, державшая под наблюдением лиц из КГБ, поддерживавших контакты с аль-Широм.

Мухасси, само собой, в списке Эфраима не было. Карл считал, что вопрос решается однозначно.

— Его нет в списке, значит, мы им не занимаемся, — сказал он. — Кто он и что делает, — все это для нас имеет только чисто академический интерес. Да и вообще, что можно успеть между Кубаиси и Бейрутом? У нас и так дел полно.

Авнер думал иначе.

— Его нет в списке. Это так, — сказал он Карлу. — Поверь мне, я вовсе не из тех, кто высматривает, кого бы еще выловить, только ради того, чтобы обеспечить всех нас работой. Это было бы чистым безумием.

— И кроме того, вообще неправильно, — вставил Ганс.

— Я согласен, — сказал Авнер. — Но подумайте вот о чем: почему аль-Шир в списке был? Может быть, Эфраиму не нравился цвет его глаз? Он был внесен в этот список только по одной причине. Аль-Шир играл роль в пьесе, разыгрываемой Советским Союзом на главной своей сценической площадке, то есть на Кипре. Так ведь? Сейчас появился новый посредник — Мухасси. Как мы на это реагируем? Выходит — если аль-Шир организовывает диверсию в Хайфе, мы это пресекаем. Если это делает Мухасси — не тронь его пальцем. Так? Аль-Ширу мы этого делать не позволим, а Мухасси — пожалуйста! Этот наш список не более чем лист бумаги. Какие-то имена были внесены в него по вполне определенным причинам. Чем же мы будем руководствоваться — бумагой или здравым смыслом? Сами подумайте.

Авнер был прав. Его рассуждения находились в полном согласии с израильской традицией. Везде — в кибуце, в армии, в Мосаде — действовал один и тот же ведущий принцип — каждый должен думать самостоятельно. Не следовать слепо правилам. Не бояться проявить инициативу. Думать! Это не давало права не подчиняться приказам или небрежно относиться к своим обязанностям. Это означало лишь одно. Предписываемые правила — это еще не все. Они продиктованы определенными соображениями. Вдумайтесь — что это были за соображения? Если вы обнаружите противоречие между буквой закона и его смыслом, действуйте в соответствии со смыслом! Вы — мыслящий человек, а не машина.

В жизни, однако, все это было не так просто.

— Перед тем как ты примешь решение, — сказал Карл Авнеру, — подумай еще вот о чем — если с делом Мухасси ты справишься, — ты герой. Если ты вовсе не будешь им заниматься — ты все еще герой. А вот если тебя постигнет неудача — ты просто неуч.