Лев Линьков - По следу

Часа в два ночи, как и предсказывал Савин, разразился ливень. Со склонов хребтов хлынули водопады. Речка вздулась и через какие-нибудь тридцать минут превратилась в клокочущий поток, который с непостижимой лёгкостью волочил и перекатывал огромные камни.

Орлов и Савин не оставляли своего поста до последней возможности. Когда же вода со злобным плеском начала затоплять заросли орешника, Пётр тронул товарища за плечо. Скользя, цепляясь за мокрые колючие ветки, они перебрались повыше, к запасной позиции, указанной на всякий случай начальником заставы.

Темнота, и без того почти непроглядная, стала ещё гуще. Рёв взбунтовавшегося потока заглушил все остальные звуки.

Казалось удивительным, откуда в небе, днём таком ясном, безоблачном, взялось столько воды: дождь лил будто из миллионов невидимых кранов, непрерывными, тугими, холодными струями.

Мало приятного находиться под таким ливнем, когда чувствуешь, что, кажется, промокли и кости, никакая сила не в состоянии унять дрожь во всём теле, и зуб не попадает на зуб!

Будь Орлов и Савин охотниками, они давно укрылись бы где-нибудь в пещере и отсиделись бы, покуривая трубки и вспоминая всякие диковинные охотничьи истории; будь они чабанами, застигнутыми ливнем на пастбище, они согнали бы стадо в круг и легли между тесно сгрудившихся овец, накрывшись тёплыми бурками; будь они жителями горного селения, на которое обрушилась непогода, они поплотнее закрыли бы ставни и расположились у жаркого очага.

Но Орлов и Савин были пограничниками. Если бы понадобилось, они бы пробыли под пронизывающим ливнем не час и не два — сутки, двое суток, столько, сколько потребуется, потому что горная речка, за которой они наблюдали, была не обычной речкой, каких великое множество на земном шаре, — по ней проходила граница.

Побуйствовав часа полтора, ливень внезапно прекратился. И почти тотчас над всё ещё не утихомирившейся речкой взвилась ракета, на несколько секунд выхватившая из мрака часть неузнаваемо изменившегося ущелья: там, где совсем недавно высилась отвесная скала, образовался отлогий спуск — подмытая скала обрушилась; прибрежные заросли орешника исчезли, будто их срезало гигантским плугом; из речки там и тут торчали огромные камни, по которым можно, не замочив ног, перебраться на противоположную сторону.

Ракета была сигналом тревоги — она извещала, что через границу перешёл враг.

«B случае тревоги вам следует идти на помощь соседнему наряду…» — предупреждал начальник заставы.

Орлов и Савин вскочили и побежали в ту сторону, где только что погас ослепительно зелёный шар.

Вскоре к месту происшествия прискакала группа конных пограничников во главе с самим начальником. Они тщательно обыскали все ближайшие расселины и тропы. Было ясно, что нарушитель каким-то образом ухитрился перейти через речку во время ливня: находившийся левее Орлова и Савина наряд, освещая скалы следовым фонарём, обнаружил на одной из них свежую царапину, оставленную каким-то острым предметом.

Начальник заставы осмотрел ничем, казалось бы, не примечательную царапину и сказал, что нарушитель, без сомнения, ловкий, сильный, и если он рискнул перебраться через речку в такую непогоду, то, следовательно, это очень опытный враг.

Поиск нарушителя в горах, среди ущелий, обрывов и утёсов, намного сложнее, чем где-нибудь в степи или даже в пустыне: на голых скалах трудно обнаружить следы, но особенно трудно найти их ночью, да еще после тропического ливня, который уничтожил многие знакомые ориентиры и размыл тропы.

Начальник разделил пограничников попарно, и они начали подниматься по южному склону малого хребта, быстро и в то же время тщательно осматривая каждую расселину, каждый выступ, каждую впадину и каждый куст.

Орлову и Савину, как наиболее опытным, было поручено осмотреть козью тропу, ведущую на самую крутую излучину хребта. Трудно было предположить, что нарушитель рискнёт направиться ночью по этой головокружительной тропе, крайне опасной даже днём, однако начальник заставы счёл необходимым проверить и ее.

…Над хребтом забрезжила робкая, словно не уверенная в своих силах, заря. Из ущелья потянулись космы белесо-сизого густого тумана. Где-то тоскливо кричала невидимая ранняя птица.

До гребня хребта оставалось еще метров двести, но именно эти последние двести метров и были самыми трудными; козья тропа взбиралась теперь под углом чуть ли не в шестьдесят градусов, по узенькому карнизу, выступавшему из отвесного гранитного сброса.

Орлов и Савин вскарабкались ещё немного и вынуждены были остановиться: тропу рассекла трещина метра в три шириной — результат ночного обвала. Пётр подполз к зазубренному сё краю и заглянул вниз. Дно трещины терялось в густом сумраке.

Три метра… Для легконогих туров и козлов — сущий пустяк, но разве может без разбега перепрыгнуть через трёхметровую трещину человек?

— Лихо! — не удержавшись, прошептал Савин. — Карабкались, карабкались и всё понапрасну! Ясное дело — нарушитель здесь не проходил. Не на крыльях же он перелетел?

— Он туда полез, — кивнул Орлов влево, где в толще нависшей над тропой бурой скалы темнела узкая извилистая расселина. Она тянулась кверху почти вертикально.

— Здесь! — тихо, но убеждённо повторил Пётр, тщательно исследовав расселину.

Приподнявшись на носки, он нащупал руками свежую глубокую царапину на граните, прочерченную каким-то острым металлическим предметом.

— У него альпинистский ледоруб, — сказал Пётр и, упираясь ногами и руками в края расселины, полез наверх…

Солнце застало Орлова и Савина на крохотной каменистой террасе, усыпанной острым щебнем. Терраса переходила в новую узкую вертикальную щель.

Пётр опустился на четвереньки и посмотрел в направлении, пересекающем полого падающие солнечные лучи. Затенённые углубления в щебне не оставляли никаких сомнений — это следы человека.

— Винтовку приготовь, — прошептал Пётр и перекинул автомат со спины на грудь.

Щель вывела пограничников на воронкообразную площадку, от которой тропа набирала такую крутизну, что кружилась голова.

Савин невольно ухватился за гранитный выступ и смущённо посмотрел на товарища: смуглое широкоскулое лицо Орлова, покрытое мелкими бисеринками пота, было полно решимости.

— Пошли, пошли! — прошептал сержант. Он хотел ещё что-то сказать и умолк. Откуда-то сверху послышался зловещий гул, нараставший с такой стремительностью, что Орлов и Савин одновременно сообразили, в чём дело, и побежали в разные стороны.

По крутому склону, подпрыгивая, словно гигантские мячи, катились камни. Пётр не успел увернуться, и один из камней задел его за коленку, едва не сбив с ног. Сержант предостерегающе окликнул Савина, но тот не расслышал товарища. А со склона уже неслась грохочущая лавина. Это был камнепад. Пётр прикрыл голову руками и втиснулся в первую попавшуюся расселину.