Михаил Любимов - Как убивали Бандеру

Наши политики тоже не порадовали писателя: Бакатин ахал и в ужасе хватался руками за голову, клеймя разложение общества и рассуждая о будущем России, как будто он и не стоял рядом с Горбачевым и не возглавлял КГБ после августа 1991 года. Калугин слишком радостно рассказывал о своем «соучастии» в убийстве Маркова («Я ведь был, черт возьми, главным по этой части, ни одна операция не обходила меня стороной!»), показал какой-то сувенир от убитого Амина. Ле Карре не понравилось его слишком стремительное превращение из врага западной демократии в ее ярого неофита. Однако его очаровал Евгений Примаков, потом он отобедает с ним в нашем посольстве в Лондоне.

«На Красной площади прекрасное старое здание ГУМа захвачено «Галери Лафайет», «Эсте Лаудер» и другими знаменитыми фирмами. Вереница «Мерседесов» и «Роллс-Ройсов» ждала у входа, а внутри жены русских миллионеров болтали и делали покупки. Их шоферы расплачивались сотенными долларовыми банкнотами, пятидесятидолларовые не принимались. Я ощутил в себе озлобленного коммуниста, а вовсе не западника». Все это написал не Анпилов, а сторонник западной демократии, бескомпромиссный враг коммунизма и всех видов тоталитаризма, один из самых богатых писателей в мире.

В очередном романе «Русский дом» показана наша перестроечная суета и мифически эффективная работа СИС, фильм вышел тоже хитовый, в главной роли Мишель Пфайффер, роль нашего книгоиздателя исполнял истинный директор «Художественной литературы» Георгий Анджапаридзе.

Конец холодной войны только подлил масла в костер творческой энергии Ле Карре, он и раньше уходил в другие темы, как в романе «Маленькая барабанщица» (захватывающий рассказ о событиях на Ближнем Востоке). Полился новый поток романов: «Ночной менеджер» (о международных торговцах оружием), романы о спекуляциях вокруг гуманитарной помощи, о разных международных мафиях, о дружбе и предательстве.

Но вернемся к той незабвенной бутылке виски, за которой последовало приглашение вашего покорного слуги погостить в его родовом имении в графстве Корнуолл, которое через пару лет я и реализовал. Встретили меня как родного (жена Дэвида — очаровательная Джейн несет на себе и все секретарские тяготы, ведь писатель старомоден, ленится осваивать Интернет и предпочитает чуть ли не гусиное перо), разместили в отдельном гостевом домике с видом, там вдали в тени деревьев почему-то чернела колючая проволока и бегал васькообразный рыжий кот. Еще больше поразил меня суперхолодильник, набитый бутылками моего любимого французского вина «Пуи фюме», тут уже явно наводка британской разведки. Кое-что мне удалось подсмотреть, я обнаружил, что прославленный Ле Карре — не процветающий бонвиван, купающийся в деньгах и славе, а несчастный труженик, который встает в 5.30 утра, прогуливает собаку и потом вкалывает до трех часов дня (странно, что не ночи). «Извините меня, Майкл, но с утра я занят и вами займется Джейн, она покажет вам все достопримечательности!» «Но я привык с утра выпивать с приятелем 1–2 бутыляги водки, она хорошо идет, когда в пижаме», — я пытался сыграть на английском чувстве юмора (как мне кажется). Отметим, что Ле Карре работает, как в сталинской пятилетке: один роман в два года — и никаких гвоздей, и никаких скидок на возраст (а он уже перескочил годки Льва Николаевича).

В одном из интервью в счастливом для себя 1964 году Ле Карре заявил: «Для меня необыкновенная распространенность шпионажа превратилась в кошмар, в котором люди инстинктивно предают друг друга и где шпионы — это скучные существа со средненькими мозгами, склонные к предательству точно так же, как они могли склоняться к кражам в магазинах. В этом мире, по-моему, те, кто разлагает, сами разложены; в сфере предательства существует полная анархия. Например, зная цену другому человеку, не прикидывает ли тайно шпион и цену себе? Не в этом ли причина цепи предательств, прокатившихся по разведывательным службам еще задолго до начала холодной войны? Не следует ли шпион масонскому принципу: если шпион, то это навсегда? Не превращаются ли шпионские методы в самоцель? Подобно футболисту, возможно, его больше не волнует команда, за которую он играет. Если это так — а недавние разоблачения двойных агентов в Германии и Англии являются этому свидетельством, — то офицерам разведки следует доверять секреты в последнюю очередь… Возможно, думал я, не стоит удивляться феномену перехода с одной стороны на другую, в сущности, это очень короткое путешествие».

Но в этом отнюдь не весь Ле Карре. Он всегда на стороне угнетенных, бедных, больных, несчастных, он порой кажется мне утопическим коммунистом (коммунизм он ненавидит, как, впрочем, и Джеймса Бонда, которого считает гангстером), он нравится публике своей традиционностью, сдержанностью в описании убийств и интриг, он не чуждается нравоучительности, а иногда словно взбирается на собственноручно сколоченный ящик в знаменитом «уголке спикеров» Гайд-парка.

В сентябре 1996 года появилась убийственная сатира на английскую разведку — роман «Портной из Панамы» в стиле «Наш человек в Гаване» Грэма Грина, и ему посвященная. После депортации американцами президента Норьеги в Панаме идет игра вокруг канала: уходить ли оттуда или не уходить? Какой режим может одержать победу после ухода и что это сулит Западу? Английская разведка посылает в свое посольство молодого сотрудника Оснарда, наглого, корыстного, неразборчивого в средствах, он вербует английского гражданина, портного Гарри Пендела, уже много лет обшивающего панамский бомонд. Заинтересованный в денежных вспрыскиваниях, Пендел быстро приспосабливается к запросам Оснарда (а тому нужны алармистские сведения, оправдывающие присутствие в этой точке разведки) и начинает поставлять ему чистую «липу», со ссылкой на разговоры с высокопоставленными клиентами. В Лондон течет информация о заговоре «левых» и антизападных настроениях. Вроде бы фарс, однако к финалу события принимают драматический характер: американцы вводят войска, погибают совершенно невинные люди. Игры портного, вытягивающего деньги из разведки, нацеленность его бездарного куратора кончаются трагедией…

Недавно Ле Карре опубликовал мемуары «Голубиный туннель», где добрым словом помянул Е. Примакова, кое-что добавил из своей жизни. Но в финале снова мягко вставил английской разведке: при переезде в новое здание в каком-то запыленном тайнике обнаружили форму Рудольфа Гесса, парашютировавшего в Шотландию в 1940 году в надежде на мир с Англией. К форме была приколота записочка шефа английской службы: «Изучите материал в целях определения состояния германской текстильной промышленности».