Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

— И ты настаиваешь, чтобы мы шли этим путем?

— Это лучший вариант, Принцесса. Во всяком случае, так значительно короче, да и идти легче. Если мы пойдем осторожно, не задевая их гнезд, все будет нормально.

— Уговорил. По крайней мере, мы сумеем пробраться тайно, поверху. Теперь надо решить, когда выступать. Честно говоря, я не хотела бы раньше времени покидать пещеру, но тянуть тоже не стоит, а то можно опоздать к вертолету.

— Скажем… в пять вечера?

— Нормально. Остается только надеяться, что до этого времени нам не придется принять бой.

Уилли улыбнулся.

— Джайлзу не терпится перестрелять их.

— Мне тоже, но за этим мы еще вернемся, — Модести на мгновение задумалась. — Наверное, Чанс пока не понял, что произошло. Представляешь, он вернулся с пожара и видит, что Мескита мертв, Лиза исчезла, а в клетке гориллы ни одного трупа, только погнутый прут! — она посмотрела на Уилли. — Ему и в голову прийти не может, что ты жив, но он наверняка решит, что кто-то помог нам выбраться из передряги, а сейчас, из-за состояния Лизы, мы вынуждены где-то прятаться. Да, он рассуждает именно так, иначе зачем было прокручивать Лизе запись с приказом убить нас?

— Значит, он будет искать нас. Но я не думаю, что ему повезет.

— Согласна. Однако вчера Ван Пинаар привел туземца — они заметили неподалеку следы льва и решили поохотиться. Не сомневаюсь, что этот человек — специалист в своем деле.

Они вернулись в пещеру. Лиза спала, рядом, прислонившись к стене, дремал Джайлз.

— Все в порядке, — не открывая глаз, тихо проговорил он. — Я сделал ей укол омнопона. У нас есть молоко?

— Я прихватил банку сгущенного, — сказал Уилли.

— Отлично. Надо дать ей немного, когда проснется. Только предварительно развести и подогреть.

Лиза открыла глаза.

— Я не сплю, — еле слышно произнесла она.

Увидев Уилли, она смущенно улыбнулась.

— Прости меня, Уилли.

— Все в порядке, милая. Тебе не за что извиняться, ты ни в чем не виновата, — Уилли присел рядом с ней и вопросительно посмотрел на Джайлза.

— Да, я все рассказал ей, — кивнул Джайлз. — Теперь она все знает о голосах.

Модести увидела, что по щекам Лизы катятся слезы. Может, не надо было говорить ей сразу после операции, подумала она. Но слезы были хорошим признаком. Это не истерика, а, скорее, печаль и сожаление. Может, и правильно, решила Модести. Психологический шок наложился на физическую боль, и так ей будет легче перенести и то, и другое.

В конце концов, Джайлзу решать. Чудеса — по его части.

Лиза снова закрыла глаза и прошептала:

— Пожалуйста, возьми меня за руку.

Уилли сделал движение ей навстречу, но Лиза уже сжимала руку Джайлза.

— Пойду приготовлю завтрак, — Модести задумчиво наблюдала за Уилли. — Нам предстоит тяжелый день.

Еще перед рассветом Уилли взобрался на плато и разложил по краям обрыва кучки камней. Сейчас солнце уже встало, и Уилли не видел никаких признаков погони. Он лежал в пятнадцати футах от Модести и разглядывал склон, по которому они поднялись ночью. Их накрывала тень скалы; у каждого у руках была автоматическая винтовка М-16, рядом лежали запасные обоймы с патронами. Край плато был лучшей позицией на случай внезапной атаки противника. Пещера могла оказаться западней, но они надежно прикрывали все подступы к ней.

Уилли сделал глоток из фляги и посмотрел на часы. Почти половина второго. Похоже, Чанс и его парни отправились в другом направлении. Он внимательно осмотрел плато, подходы к пещере, затем стал всматриваться вдаль, где высились вулканические холмы, образующие груди Недоступной Девственницы.

— Ты представляешь, Принцесса, — хмыкнул он. — Мы лежим у самого mons veneris [3] лобок (лат.). .

Боковым зрением он видел, что Модести улыбнулась. И вдруг улыбка исчезла. Уилли посмотрел вниз и увидел, как примерно в пятистах ярдах от них из широкой расщелины появилась небольшая группа людей: один белый, но не Чанс и не Жако, двое кикуйю в джинсах и майках, один туземец невысокого роста в набедренной повязке.

Модести поднесла к глазам бинокль. Белым оказался Ван Пинаар. А туземец, вероятно, был главным специалистом по охоте. Жаль, что он оказался у них под рукой: кикуйю очень плохо ориентировался в буше. Охотник бегал взад и вперед, припадал к земле. Затем он что-то сказал одному кикуйю, и тот побежал к Ван Пинаару. Белый медленно огляделся по сторонам, несколько минут рассматривал подъем на плато и затем отдал какой-то приказ. Все четверо вновь скрылись в расщелине.

Модести опустила бинокль и оглянулась на Уилли.

— Они сели нам на хвост, — спокойно произнесла Модести. — Теперь Ван Пинаар послал за подкреплением. Не думаю, что ему нравится идея атаковать нас на этом склоне.

Уилли поскреб подбородок.

— Похоже, Чанс рассчитывает не только на охотника. Это была лишь небольшая поисковая группа, а всего их никак не меньше четырех-пяти.

— Так это же хорошо! Если они разделились, то потребуется немало времени, чтобы собрать всех.

На это ушло полтора часа. Из расщелины, надрывно завывая, появился полугусеничный вездеход. Из кабины выскочил Чанс и что-то крикнул сидевшим в кузове Камачо и нескольким кикуйю. Модести прикинула расстояние. Чуть больше пятисот ярдов. Слишком далеко для прицельной стрельбы и вообще еще не время. Конечно, неплохо было бы подстрелить Чанса, но гораздо важнее выиграть время. Пока они нас не обнаружили, думала Модести.

Снова появился охотник. Чанс стоял за вездеходом, а туземец принялся за дело. Некоторое время он словно в нерешительности смотрел по сторонам, но затем быстро двинулся к подножью склона. Оттуда он помахал рукой Чансу, ткнул пальцем в направлении вершины и быстро побежал назад.

— Предупреди Джайлза, что скоро здесь будет жарко, — шепнула Модести. — И скажи, чтобы каждые пять минут посматривал в долину.

— Хорошо.

Уилли отполз от края плато, резко поднялся и быстрым шагом двинулся к пещере. Модести снова подняла бинокль. Из-за машины вышли трое кикуйю и, возглавляемые Селби, короткими перебежками начали пересекать открытую местность. Селби был вооружен ручным пулеметом, кикуйю держали в руках автоматические винтовки, у каждого с пояса свисал мачете. Они подошли к подножью стоярдового холма и задрали головы. Модести установила свой автомат на стрельбу одиночными выстрелами, прицелилась Селби в голову и нажала курок.

Он как подкошенный рухнул на землю. Кикуйю повернулись и как зайцы бросились назад. Они были легкой добычей, но Модести не стреляла. Со стороны вездехода началась беспорядочная пальба. Несколько пуль пропели у нее над головой, две или три попали в холм, одна срикошетила от камня и с визгом ушла в небо. Вскоре стрельба прекратилась.