Борис Соколов - Абхазская повесть. (Художник С. Бродский)

«Ну хорошо, возьму письмо, уйду, из леса смотреть буду, пока не подойдут наши, - рассуждал Сандро. - Ну, а если они побоятся оставаться здесь и пойдут следом за мной? Что делать тогда? Или еще хуже - наши задержатся? В темноте не очень-то возьмешь их. Что решать, как решать? Нет, не по мне эта дипломатия! А что, если попробовать самому? - мелькнула мысль, но он сейчас же отбросил ее: - Нет, не справлюсь!» - и уже больше к этому не возвращался.

Услышав за спиной шаги, Сандро обернулся - к нему подходил Метакса.

- Хута сказал, чтобы я провел тебя до Семенли.

- А это далеко? - поинтересовался Сандро. «Не доверяют или хотят помочь?» - подумал он.

- Версты три. Дальше сам пойдешь. Что-то толкнуло Сандро. А если попробовать? Получив письмо и деньги («Пару баранов купишь!» - сказал Эмухвари), Сандро попрощался и вместе с хозяином дома вышел во двор. До дверей его провожал Хута. Сандро взглянул на дом - у окна стоял второй Эмухвари.

- Подожди здесь! - направляясь к калитке, бросил Метакса. Он подошел к изгороди и осмотрел улицу. Потом вернулся и махнул рукой. - Пойдем, никого нет!

Выходя из калитки, Сандро взглянул на противоположный дом. У него потеплело сердце: из окна смотрел Христофор. Сандро даже показалось, что тот помахал ему рукой.

Пройдя несколько десятков шагов и выйдя на небольшую лужайку, они поравнялись с дремавшим в траве человеком. Лицо спящего было прикрыто от солнца платком. Рядом с ним лежали сапоги и небольшой хурджин. Миновав его, Сандро обернулся. Человек переворачивался на другой бок, платок сполз с его лица, и Сандро увидел улыбающегося Пурцеладзе.

Откладывать разговор с Метакса не было смысла. И Сандро решился.

- А если армянина взяли живым и он все расскажет чекистам, знаешь, что тебе будет? - спросил он шедшего рядом грека.

Тот замахал руками.

- Что ты, что ты! Совсем пропадем. Им что, ушли в лес - ищи их. А здесь - дом, хозяйство, семья. - Представив себе приближающуюся беду, Метакса схватился руками за голову и застонал: - Что будет, что будет!

Сандро остановился.

- Спасать себя нужно, вот что! Бояться их будешь - сам погибнешь!

- А что делать? - опуская руки, растерянно спросил грек.

- Пойдем, помогу, - Сандро показал на лес.

В пятнадцать ноль-ноль закончили окружение села. Особенно тщательно были перекрыты выходы и тропы северной части. Но кто мог предугадать маршрут врага? Наблюдение за домом убеждало, что Эмухвари еще там и, судя по их спокойному поведению, не догадываются о надвигающейся опасности. Возможно, они ожидали еще какого-нибудь связного? Или хотели дождаться темноты, чтобы спокойно уйти?

Напряжение нарастало. Наконец, в пятнадцать тридцать пять из комнаты вышел уже возвратившийся из леса Метакса, постоял на веранде, посмотрел кругом и вернулся в дом. Строгов, наблюдавший в бинокль, заметил в его движениях какую-то нервозность. Дальнейшее ожидание становилось опасным, и он послал записки Березовскому, Хангулову и Пурцеладзе. Минут через двадцать посланный им Христофор вернулся с ответом. Березовский соглашался с предложением Николая Павловича окружить дом, предложить Эмухвари сдаться, а в случае отказа, еще до темноты ворваться в комнаты и взять их силой. Конечно, нужно стараться взять их живыми.

Но Березовский рекомендовал начать не в шестнадцать ноль-ноль, а в восемнадцать. Пурцеладзе ответил Строгову лаконично: «Командуй - будем выполнять». От Хангулова посланный не вернулся. Строгов прильнул к биноклю. Неожиданно Христофор толкнул его в бок и показал рукой на улицу. К их дому подходил Дробышев. Борода и большие пушистые усы, прикрытые соломенной шляпой с широкими полями совершенно изменили его лицо, но рука, рука! По ней-то, да еще по хорошо знакомой походке вразвалку и узнал его Строгов. Как только Дробышев вошел во дворик, Строгов тихо свистнул, и через минуту они уже лежали вместе на чердаке и сквозь оторванную доску наблюдали за домом Метаксы.

- Зачем ты пришел? - укоризненно покачал головой Строгов.

- Я дрался с этими людьми целый год. А теперь, когда дело подошло под занавес, ты считаешь, что я должен быть дома? Нет, брат! Мое место сейчас здесь.

- Но тебе будет трудно, - мягко сказал Николай Павлович, - мы закончим это без тебя.

Дробышев грустно улыбнулся.

- Я слишком много потерял в этой борьбе, чтобы не иметь права быть теперь с вами.

Образ Елены проплыл перед его глазами. Не молодой, веселой, жизнерадостной, какой он знал ее в Москве. Нет, иной! Той, которую он запомнил в последние дни. Смерть Елены покончила все счеты, все сомнения. Осталось одно: она любила его и вернулась. Горькое чувство сдавило сердце Дробышева.

Не сразу удалось ему взять себя в руки.

- Расскажи, как обстоят дела, - попросил он Строгова, справившись, наконец, с собой.

Николай Павлович, не отрываясь от бинокля, подробно рассказал об обстановке.

- А где именно засады?

Строгов показал расположения постов.

- Ты здесь бывал раньше? - спросил он Федора Михайловича.

- В прошлом году, мимоходом, - ответил Дробышев. - Примерно представляю себе местность. А с этим Метакса не сорвется?

- Черт его знает! - нахмурился Строгов. - Сандро сообщил, что он согласился помочь. Спасает свою шкуру. Пришлось рискнуть, другого выхода не было.

- Судя по местности, уходить они должны на Семенли, - высказал предположение Дробышев.

- Мы тоже так думаем. Там их встретят Березовский, Сандро и милиционер. В случае нужды слева поможет Пурцеладзе. Он с другим милиционером рядом.

- А Виктор? - спросил Федор Михайлович.

- Напротив нас и тоже с милиционером. Они с той стороны дома, там есть тропа на Андреевку. Перекрыли на всякий пожарный, - засмеялся Строгов. - Обидели парня. Он в бутылку лез, требовал, чтобы его поставили там, где Сандро и Березовский. Говорил, что когда тебя ранили, клятву дал отомстить.

- Тоже мне кровник! - улыбнулся Дробышев. - А клятву действительно давал.

Выстрел, раздавшийся за домом Метакса, перебил его. Они насторожились. Сразу залаяли молчавшие до этого собаки.

- Смотри, смотри! - зашептал Строгов. - Метакса на балконе машет шапкой.

- Значит, вышли! Только поздновато он выскочил, уже стреляют.

И точно в подтверждение этих слов за домом в направлении засады Хангулова послышалась частая дробь выстрелов. Казалось, в пустой кастрюле пересыпают горох.

- Надо перекрыть на всякий случай дорогу на Михайловку, - заволновался Дробышев.

- На развилке дорог - опергруппа милиции, - сказал Строгов.

- Ну, тогда порядок! Давай выходить.

Уже спускаясь с чердака, они услышали крик: «Скорей!» Перегоняя друг-друга, оба выскочили во двор и с пистолетами в руках кинулись к ограде. Через улицу, обхватив руками голову, бежал Метакса. Из-под его пальцев, заливая лицо, тянулись все увеличивающиеся яркие полоски крови.