Андрей Ветер - ЛУЧШИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

– Зато вы приобрели очень много. Все связи Хасана остались в ваших руках, вы полностью контролируете поставку товара.

– Да, контролирую… Знаете, мой отец тоже работал в ЦРУ. Наверное, я пошёл работать в Управление под влиянием детских романтический представлений об этой службе. В молодости мне казалось, что вся моя душа принадлежала Управлению, вся моя жизнь проходила под знаком увлечённости этой службой. Казалось, что одно время Управление стало заменять мне семью. Думаю, что это было самым большим моим заблуждением, потому что именно через это пришло разочарование… Любопытно, как сложилась бы моя карьера и какими бы стали мои мысли, сложись обстоятельства иначе. Если бы мне на пути не встретились циники, презиравшие всё на свете, даже свою работу в ЦРУ, я бы остался верен моим первоначальным чувствам. Но когда начальство не вызывает ничего, кроме омерзения и когда от тоски начинаешь то и дело прикладываться к бутылке, трудно ожидать, что жизнь принесёт радость. Некоторые из моих ближайших коллег стараются выглядеть благопристойными, но напиваются втихую. Другие пьют открыто. Убеждён, что у вас происходит то же самое… Мой непосредственный начальник надирается уже в обеденный перерыв. А что делать? Никто не чувствует себя удовлетворённым. Время настоящих героев кануло в небытие. Говорят, что эпохой настоящих дел был разгар холодной войны, когда Америке противостоял Советский Союз. Накачка идеологическими лозунгами играла свою роль, выковывался внутренний стержень. Многие у нас серьёзно опасались коммунистической угрозы, верили в святость своей миссии. Я слышал от стариков, что после распада Советского Союза все в ЦРУ растерялись. С поля битвы исчез главный противник. Во имя чего теперь работать? Врагов нет! Терроризм? Я не верю в его глобальную угрозу. Да, есть опасность, но не планетарного масштаба, в значительно степени она раздута нами. При действительном желании мировое сообщество могло бы легко вырвать зубы террористам. Международные антитеррористические коалиции! Курам на смех! Неужели мировое сообщество и все армии так называемых демократических стран не способны справиться с кучкой кровожадных шакалов? Чушь! Давно бы в порошок стёрли всех. Но все ведут свои игры: Турция поддерживает исламистов, Саудиты кормят их, Палестина кишит бандитами, Ливия всегда прикрывала их… А Советский Союз? Вот уж кто взращивал целые армии боевиков во имя мировой революции. Ну и ЦРУ не отлёживается в стороне и финансирует экстремистов, чтобы, во-первых, чужими руками радикально решать многие проблемы, ну и, во-вторых, раздувать страх в мире перед исламистами и через это проводить свою политику. Я сам передавал через наших агентов деньги террористам на такие операции! И не надо на меня смотреть с осуждением, коллеги! Эх, куда катится мир? Никто не хочет играть по единым правилам. Нет, джентльмены, я давно разуверился. Работа в Управлении стала для меня просто возможностью зарабатывать деньги. А с наркотиками вы меня ловко накрыли. Конечно, за решётку мне совсем не хочется, тут и скрывать нечего. Да, не совсем удачно всё сложилось, – проговорил американец, громко дыша. – Значит, вы требуете, чтобы я сообщил в отдел о налаженном канале по доставке секретных документов из Москвы? Полагаю, что это не всё?

– Мы были бы плохими разведчиками, Джордж, если бы остановились на этом. Глупо не развить сотрудничество там, где оно настойчиво требует продолжения, – улыбнулся Полётов.

– Какая информация вас интересует? Спрашивайте.

– Направления вашей работы здесь и в России, – Михаил стал загибать пальцы. – Цель ваших командировок в Москву под чужим именем?

– Я проверял, как продвигается работа по созданию фондов, которые должны проталкивать радикальные идеи в среде верующих да и вообще в обществе. Человек слаб, в нём легко посеять зёрна ненависти. Поверьте, это очень простая работа.

– Нас интересует подробная информация по этим фондам.

– Я принесу вам материалы, – лениво кивнул американец. – У меня кое-что имеется на руках. Фактически это можно рассматривать, как одну из линий, направленных на раскручивание нового фронта религиозной конфронтации.

– Об этом нам уже известно. Вы знаете кого-нибудь из российских политиков, лоббирующих интересы церкви?

– С двумя депутатами Государственной думы я знаком лично. ЦРУ щедро оплачивает их услуги. Обычно это оформляется как гонорары за консультацию тех самых «общественных» фондов. Полагаю, что есть и другие агенты такого же уровня.

– Нам нужны имена.

– Да, вижу, работы у меня заметно прибавится, – Уоллис дотянулся до бутылки и налил себе виски.

– Джордж, не унывайте, – похлопал его по плечу Михаил. – Вы продолжаете заниматься своей профессией. Ничего нового.

– Пожалуй, вы правы, – Уоллис сделал большой глоток. – В конце концов это всё тот же шпионаж. Собственно, какая разница на кого работает профессионал?

– Да и не впервой вас сотрудничать с чужой организацией. С Хасаном-то вы быстро нашли общий язык и даже наладили бизнес, а он был отъявленный мерзавец и убийца. С нами будет проще. Никакого криминала. Только обмен информацией.

– Да, да, всё это так… Только не думайте, что я запаниковал… Нет, просто немного растерялся. Знаете, когда сам вербуешь, то кажется, что это в порядке вещей, но когда тебя цепляют на крючок, тут уж совсем другие чувства пробуждаются… Не предполагал, что жизнь может повернуться таким образом. Конечно, в нашей работе бывает и похуже… Что ж, поздравляю вас, джентльмены. Вы крепко взяли меня за жабры… Но вот ответьте мне, почему всё-таки вы следили за мной, когда я работал с Хасаном?

– Это случайное совпадение, Джордж. Мы разрабатывали совсем другого человека, а вы неожиданно попали в поле нашего зрения.

– Оказаться в нужное время в нужном месте, – хмыкнул Уоллис. – Для меня было бы лучше не оказываться в некоторых местах, но теперь уж ничего не попишешь…

За лето мне пришлось побывать в Венесуэле, ещё раз съездить во Францию и дважды наведаться на юг Испании. Всюду стояла невыносимая жара, и везде меня ждали мелкие неприятности, которые пусть и разрешились успешно на месте, всё-таки оставили неприятный осадок.

Когда пришла осень, мне показалось, что наступила полоса затишья. Всё как-то само собой наладилось, вошло в привычное рутинное русло: написание статей для журнала, кратковременные визиты в Мадрид, регулярные походы в «Клаусуру», наработка новых связей, встречи с агентами.

Уоллис вернулся в Штаты осенью и там продолжил работать с нашими ребятами, предоставляя много нужной информации. Пил он по-прежнему много и вёл себя достаточно неаккуратно, что могло легко привести его к провалу. Иногда он присылал мне по электронной почте короткие письма, в которых непременно упоминал о нашей замечательной дружбе. Эти послания не имели никакого отношения к нашей работе, просто на Джорджа временами накатывала сентиментальность, особенно когда он выпивал лишнего.