Андрей Ветер - ЛУЧШИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

– Танюш…

– Только не надо о долге. Для меня не существует ничего такого. Только ты, милый. Всё остальное – ерунда. Не нужна тебе эта поездка. Откажись…

– Но ведь я не могу просто взять и сказать им «нет».

– А как ты можешь?

– Не знаю. – Мои плечи неуверенно передёрнулись. Что-то подсказывало мне, что мне и впрямь не следовало уезжать. Но я не был готов порвать со службой, несмотря на моё почти полное охлаждение к ней.

– Когда тебе ехать?

– Дней через пять. Всего на неделю, не дольше.

– Что ж… – теперь она пожала плечами.

***

Мануэля я увидел сразу. Он стоял на ступеньках отеля и смотрел, прищурившись, на качавшиеся возле набережной гондолы. Их серебристые и золотистые носы сверкали на солнце. Я неторопливо прогуливался в шумной толпе туристов. Звучали зазывные голоса торговцев сувенирами, по ветру колыхались вывешенные для продажи платки и майки с венецианскими пейзажами, щёлкали деревянными суставами лакированные марионетки в руках кукольников. С площади Сан-Марко донёсся звонкий бой колоколов, и я бросил взгляд на часы.

Мануэль заметил меня, кивнул и сделал несколько шагов навстречу. Он был невысок, коротко подстрижен, гладко выбрит. На нём были джинсы и просторная лёгкая рубаха.

– Впервые вижу тебя не в костюме, Маноло, – я протянул ему руку.

– Этот город не терпит строгих костюмов, – ответил он, улыбаясь. – Тут надо одеваться попроще. Или уж облачаться в пышные наряды во время фестиваля. Жемчуга, золото, перья, маски и всякое такое… Как твои дела?

– Замечательно.

– Болеслав сейчас внутри, завтракает. Минут через тридцать он уйдёт с женой на съёмочную площадку.

– Что ж…

Мы прошли в ресторан отеля. Отовсюду со стен взирали бронзовые лепные амурчики, прятавшиеся за бронзовыми же лепестками виньеток, торжественно блестели золотом изысканные канделябры, массивные багеты с цветочными узорами обрамляли старинные масляные полотна с видами Венеции.

Болеслав сидел с женой за столом у окна. Весь его облик олицетворял глубочайшее спокойствие и уверенность. Его жена, напротив, выглядела напряжённой, очень натянутой, с усилием державшей себя в руках. Она была молода и красива, но красота её была, пожалуй, чересчур изысканной: тонкий нос, тонкие губы, прозрачные голубые глаза, мягкая копна собранных на затылке волос – слишком много точёности и холода. Впрочем, в паре с мужем она смотрелась как нельзя лучше. Он был черноволосый, на лице выразительно выделялся крупный нос, большие губы.

Мануэль Рамирес приветственно махнул рукой, привлекая внимание Болеслава. Тот улыбнулся.

– Доброе утро, – поздоровался Мануэль по-испански.

– Приветствую.

– Я не один. Хочу представить вам моего друга, – Рамирес указал на меня. – Только что встретил его возле отеля.

Болеслав кивнул мне.

– Журналист из России, – представил меня Мануэль.

– Юрий Полётов, – добавил я.

На лице Трынчева отразилось удивление.

– Юрий Полётов? – переспросил он по-русски. – Писатель?

Теперь настал мой черёд удивляться:

– Откуда вы знаете, что писатель?

– Месяца два тому назад мне привезли из Москвы ваши книги. Я до сих пор нахожусь под впечатлением. Вот уж не думал, что буду иметь честь познакомиться с автором лично.

– Вы читали мои книги? – не поверил я. – Не предполагал, что кто-то за рубежом знаком с моим творчеством.

– Я распорядился, чтобы мне прислали что-нибудь ещё из ваших произведений, но меня уверили, что больше ничего не публиковалось.

– Это правда. Но месяца через два появится ещё пара книг… А вы прекрасно говорите по-русски, господин Трынчев.

– По-английски, по-французски и по-арабски тоже. Люблю учить языки. Есть в этом необъяснимое очарование. Сейчас принялся за греческий… Послушайте, Юрий, я так ошеломлён нашей внезапной встречей, что забыл представить вам мою жену. – Он величественным жестом указал на сидевшую напротив него блондину. – Это Памела. Но она владеет только английским языком.

Молодая женщина ответила любезной улыбкой на мой поклон и сказала торопливо:

– Дорогой, мне пора. Ты присоединишься ко мне?

По лицу Болеслава пробежала тень замешательства. Он глянул на меня и проговорил медленно:

– Я приду прямо на площадку, Пэм. Хочу поговорить с господином Полётовым.

– Но ты обещал, что мы будем вместе! – она поджала губы, капризно дёрнула подбородком.

– Дорогая, я приду чуть позже.

– Моё появление нарушило ваши планы? – с беспокойством спросил я.

– У жены сегодня съёмка, – пояснил Трынчев. – Она нервничает. Хочет, чтобы я был рядом… Ох уж эти женщины!

– Не буду задерживать вас, – я поспешно поднялся из-за стола.

– Юрий, я не могу расстаться с вами вот так… Упустить такой случай! Мы должны обязательно увидеться, поговорить, – Болеслав встал. – Как долго вы будете в Венеции? Может, встретимся завтра? Завтра все ужасы на съёмочной площадке заканчиваются.

– Завтра? – Я изобразил размышление, а сам подумал радостно: «Вот это удача! Он читал мои книги! И они понравились ему… Да, теперь можно спокойно развивать наши отношения. Козыри у меня на руках». И сказал вслух: – Постараюсь сегодня завершить все дела.

– Чудесно! – воскликнул Болеслав. – Договоритесь обо всём с Мануэлем. Мне пора бежать… Дружище, – он похлопал Рамиреса по плечу и указал глазами на меня, – не отпускайте далеко этого человека. Подумать только – Юрий Полётов! За последние годы я не читал ничего лучше! Как жаль, Мануэль, что вы не знаете русского языка. Вы лишаете себя настоящего удовольствия.

– Когда-нибудь, надеюсь, эти книги переведут на испанский, – отозвался Рамирес.

– В мире всё слишком стремительно меняется, – сказал Болеслав уже через плечо. – Не следует рассчитывать на «когда-нибудь»!

Болеслав и Памела скрылись.

– Надо же! – проговорил Рамирес. – Он читал твои книги. Он тебя не знает, но книги читал. А у меня всё наоборот… Мне тоже хочется почитать, раз они произвели сильное впечатление на Трынчева. Все говорят, что у него исключительный вкус. Ты знаешь, что он много помогает музыкантам?

– Любит музыку?

– Обожает. Он вообще любит искусство… Ты удовлетворён знакомством?

– Спасибо, Маноло, ты оказал мне великую услугу…

На следующий день мы снова встретились. Я привёл с собой Костякова.

– Извините, что я не один, Болеслав. Но мне было неловко оставлять моего друга одного в чужом городе, – я придал моему лицу максимальное смущение.

– Вы тоже пишете? – спросил Болеслав, обращаясь к Костякову.

– Я заведую отделом экономической информации в журнале, – ответил Павел, следуя разработанной легенде. – Сам редко берусь за перо. Больше приходится разгребать информацию, выискивать, что подать и под каким соусом.