Вячеслав Тычинин - Трое из океана

Выскользнув за дверь, Дрю такими же короткими перебежками добрался до выемки, залег в ней, все время ощущая на животе твердую папку с добытыми чертежами. Светящийся циферблат часов хорошо виден был в темноте. Дрю удивился тому, как мало времени пробыл он в институте.

Прошло минут тридцать, пока сквозь редкую сетку снежинок показались огни паровоза. Ловким прыжком Дрю вскочил под седьмую от паровоза цистерну, ощупал ее днище.

Люка не было.

Еще до рассвета на Сосногорском аэродроме приземлился самолет, доставивший генерала Доронина, полковника Лазарева и группу офицеров, занимавшихся делом Горюнова — Николая Ивановича.

Незадолго до их появления караульный начальник привел в институт смену часовому и обнаружил труп солдата. Входная дверь в караульное помещение оказалась незапертой…

Звонок начальника караула поразил Канина в самое сердце. В первую минуту он не поверил своим ушам. Но жестокая правда не оставляла места для сомнений!

Доронин и все сопровождавшие его офицеры подъехали к зданию отделения КГБ почти в одно время с Каниным, только что возвратившимся из института. Майор вынужден был рапортовать генералу, что часовой при входе убит, сейф главного конструктора вскрыт. Вызванный к месту происшествия Рампиловский установил, что похищена папка со всеми чертежами радиотелеметрической аппаратуры ракеты типа «МБР-18». Все свидетельствовало о том, что исключительное по своей наглости и значению хищение секретнейших документов совершено час-два тому назад.

Представлялось непостижимым, как враг проник на ракетодром. Еще более необъяснимым казалось его исчезновение, если он не затаился внутри зоны. Все вахты единогласно доложили, что ограждения не тронуты, следов на запретной полосе нет. Но не по воздуху же передвигался шпион!

Голос Канина дрожал, выдавая сильное волнение. Впервые за годы службы в органах государственной безопасности ему приходилось видеть столь дерзкий налет врага, которого искали где угодно, но только не на ракетодроме! Да еще налет на объект, за который лично отвечал майор…

— Немедленно закройте всякое движение через ограждение ракетодрома, — приказал Доронин. — Автомобильное, железнодорожное, пешеходное. Еще раз обзвоните все посты наружной охраны, уточните, что запретная полоса нигде не нарушена.

— Вам, товарищ полковник, — продолжал Доронин, поворачиваясь к Лазареву, — поручаю связаться с командиром местного воинского гарнизона. Пусть поднимет по боевой тревоге часть, оцепит институт и стартовую площадку, организует сплошное прочесывание местности в пределах… Дайте-ка, майор, крупномасштабную карту района… Вот в этих пределах. Выполняйте!

Двухэтажный дом на Уральской улице, где расположился Доронин, превратился в настоящий штаб. От подъезда поминутно отъезжали автомобили и вездеходы. Торопливо подходили группы вооруженных людей с лыжами на плечах, получали задания и отправлялись за город. Заунывно пищала походная радиостанция.

— Товарищ генерал, — вбежал в комнату один из сосногорских офицеров, — перехваченное ночью ближними станциями радиосообщение, записанное на магнитофонной пленке, удалось расшифровать!

— Давайте его сюда. «Буду условном месте портфелем восемь ноль двадцатого 3868», — прочитал Доронин. — Что же, довольно ясно. «Портфель» — несомненно означает чертежи. «Восемь ноль» — время. «Двадцатое» дата. Сегодня как раз двадцатое число. 3868 — подпись агента, его номер в своей разведке. Значит, сегодня в восемь часов утра враг за номером 3868 прибывает на условное место. Зачем? Кто-то должен встретить его там. Это очевидно. А дальше? Укрыть? Вывезти. Если да, то на чем? Соедините меня с Москвой.

…Похолодев, Дрю шарил рукой по днищу цистерны придерживаясь другой за ее раму, облегчая себе бег. Ничего! «Днище гладкое. Но где же резина? Она торчала. Выпала? Тогда б крышка висела». Дрю едва не зарыдал. Сказывалось длительное перенапряжение нервной системы, мгновенная смена чувств. «Погиб! Из зоны не вырваться. Как только рассветет, поймают голыми руками». Неимоверным усилием воли Дрю овладел собой заставил себя думать, не прекращая опасного бега по шпалам.

«Цистерна не моя. Ясно. Идиот, не проверил номер, прежде чем лезть! Где моя? Если на стартовой площадке отцепили несколько цистерн в голове поезда, моя стала ближе к паровозу, если прицепили — дальше. Как найти свою? Пропустить мимо состав, пока появится моя цистерна? А если она очутилась ближе к паровозу? Тогда смерть. Значит, сначала проверить передние цистерны. Обгонять поезд».

Выбора не оставалось. Предстояло бежать наперегонки со смертью. Мысль о том, что цистерна с люком вообще могла почему-либо остаться на стартовой площадке, Дрю отогнал от себя. Это означало бы смертный приговор. Выскочив на кромку насыпи, Дрю взглянул на бок цистерны. Да, номер не тот. Вперед.

Началось состязание человека с паровозом. Ставкой в этом состязании была жизнь. Как бежал Дрю!.. Хватая ртом морозный воздух, выпучив налитые кровью глаза, он опережал неторопливый бег поезда, цепляясь за выступающие части цистерн. Когда две остались позади, пришло «второе дыхание». Оно помогло сохранить нужную скорость. И вот — о счастье! — цистерна с заветным номером.

Из последних сил Дрю нырнул под днище, споткнулся и едва не упал, но каким-то чудом успел ухватиться за края открытого люка. Резина выпала, и крышка висела. Холодное дуновение смерти от неумолимых колес пахнуло в лицо, но прошло мимо.

Подтянувшись на дрожавших от напряжения руках, Дрю вполз в свое убежище, захлопнул крышку люка и замер в полном изнеможении. Лежа пластом, он чувствовал, как бешено пульсирует кровь, больно отдаются удары сердца в висках. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Но радость пересиливала все. «Жив, жив! И паровозный машинист не заметил».

На выходе из зоны составы не осматривались. Через десять минут железнодорожники Министерства путей сообщения приняли порожний состав, и он выкатился за линию ограждения.

Завернувшийся в тулуп на последней тормозной площадке кондуктор не видел, что выбежавший солдат машет ему красным флажком, пытаясь остановить поезд, передать только сейчас полученный срочный приказ генерала Доронина — прекратить движение через линию заграждения ракетодрома.

Не видел солдата и Дрю. Он не стал дожидаться прибытия поезда на станцию Сосногорск. На подъеме Дрю выбросил в снег резак, а затем и сам прыгнул из-под цистерны и покатился вниз в сугробы. Поднявшись на ноги, Дрю облегченно перевел дух. Густые облака по-прежнему скрывали луну. Сеялся мелкий снежок. Вокруг стояла тишина.

Вытряхнув снег из рукавов одежды и валенок, проверив целость папки с чертежами, пистолета и ракетницы, Дрю зашагал по тропинке. Вот и полянка с вековой разлапистой елью. ЗИЛ стоял на месте. Но Дрю не подошел к нему. Сделав большой круг, он сначала удостоверился, что без него никто не запятнал следами снежный покров около машины.