Джон Пирсон - Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007

Однако по возвращению на родину его вновь не ждали ни награды, ни титулы.

— Я так до сих пор и не понял поведения М., — сказал Бонд. — Бог с ними, с медалями, но мой шеф даже не поздравил меня и не сказал мне «спасибо». Даже личную благодарность от премьер-министра он оставил без комментария. Позже Билл Таннер сообщил мне, что М. отклонил и предложение премьера о совместном с ним обеде на Даунинг-стрит. Шеф усмотрел в этом опасный прецедент — он не хотел допускать контакта сотрудников Секретной службы с политиками. Хотя если честно, то я этому даже рад.

В конце осени 1960 года дела у Бонда пошли хуже. Однако проблема была не в нём, а в самой службе. Стали ходить разговоры о необходимости сокращения отдела «00», на что М. реагировал раздражённо. И на вершине всей этой нервотрёпки произошли перемены: прямо перед Рождеством офис М. перебазировали с шестого этажа на седьмой, а кабинет Бонда теперь уже должен был располагаться на восьмом — в маленьком, похожем на курятник, помещении, выкрашенном в отвратительный кремовый цвет. А через несколько дней его ещё и покинула преданная Понсонби — уехала выходить замуж за брокера с Балтийской биржи* //независимая биржа по заключению контрактов на морские перевозки //. Бонд, который втайне надеялся на то, что она была в него влюблена, совсем расстроился. И в довершение всего, вместо того, чтобы получить задание в какой-нибудь тёплой стране (где бы он отдохнул от всех этих перестановок), он получил назначение в Канаду.

Задание было ненавистным для Бонда. Он должен был прикрывать человека по имени Борис, который эмигрировал из Советского Союза, и после того как выдал британцам советские секреты, был определён в Торонто. КГБ вычислил предателя и заключил контракт со СПЕКТР по его физическому уничтожению. Бонд работал эффективно, хотя и без особого энтузиазма. Он, в свою очередь, вычислил потенциального убийцу Бориса — им оказался бывший гестаповец по фамилии Ульман. Заняв место Бориса, Бонд убил Ульмана в перестрелке.

Несмотря на успех операции, 007 остался неудовлетворённым. Он не любил играть роль спускового механизма для Секретной службы. Другое дело, операция «Удар грома» — вот там он действительно почувствовал, что принёс реальную пользу обществу.

По возвращении в Лондон Бонд узнал, что М. подобрал для него новое задание. Бонд должен был разыскать Блофельда. Но несмотря на все его аргументы о том, что найти иголку в стоге сена почти невероятно, М. был непреклонен. Всю весну и начало лета Бонд посвятил поискам главы СПЕКТР — безрезультатно.

— Возможно, М. хотел сбить с меня спесь после успеха операции «Удар грома», — сказал Бонд. — Я намекнул об этом Биллу Таннеру, и тот ответил, что если старика охватывает какая-то навязчивая идея, то бороться с этим бесполезно. Более того, он имеет ужасную привычку считать именно свою точку зрения единственно правильной.

Тем временем пришёл черёд новой книги о Бонде. Читатели ждали этого. Когда Уркхарт напомнил об этом Бонду, тот испытал лёгкое раздражение. «За последнее время не было ничего такого, о чём стоило бы написать», — ответил он. Этот ответ передали М. Последний придерживался мнения, что книжную эпопею следует продолжить. Более того, планируется снять и фильм о Бонде. Услышав такое, Бонд и вовсе пришёл в ужас. «Не волнуйтесь, 007, — сказал ему М. — В таких вопросах мы должны быть дальновидными (шеф взял это слово на вооружение недавно, и Бонду оно не нравилось). Очень важно то, что герой в нашем кино будет британцем, а не американцем или французом». «И ещё это, — продолжил М., придвинув к нему журнал через стол. — Роман „Из России с любовью” — входит в десятку любимых книг американского президента Кеннеди». Бонд насторожился. «Вот как? И на каком он у него месте?» «На шестом. После „Пармской обители” Стендаля».

Однако энтузиазм М. по поводу написания Флемингом очередной книги о Бонде не оправдал себя. За последнее время в жизни 007 действительно не произошло ничего такого, что могло бы послужить сюжетом для интересной книги.

Вскоре Бонд узнал тревожную новость: у Флеминга случился сердечный приступ. Бросив все дела, он поехал его навестить.

К моменту его приезда Флеминг уже выглядел бодрее, и даже пошутил по поводу высокого рейтинга своей книги у президента Соединённых Штатов. По поводу отсутствия подходящего сюжета для нового романа он не расстроился — скорее испытал облегчение. Однако Уркхарт был более настойчивым. Он полетел в Канаду, где узнал о девушке по имени Вивьен Мишель. Бонд не упомянул о ней в своём отчёте, поскольку приключение с ней не имело отношения к его заданию в Торонто. Он указал только, что разобрался с двумя гангстерами в мини-отеле, в котором остановился, и передал это дело местной полиции. Однако Уркхарт узнал, что девушка осталась так впечатлена происшедшим, что непременно хочет об этом написать (литературный талант она в себе чувствует). Так появился роман «Шпион, который меня любил». Бонд говорит, что эту книгу он недолюбливает особо. И виною всему считает Уркхарта, который вовлёк Флеминга в издание этого «недоразумения».

Конечно, Бонда можно понять. Роман о шпионе превратился в интимные откровения одинокой женщины. Особенно ужасным Бонд находит «правдивое описание» той страстной ночи, которую он провёл с ней. Когда он пожаловался обо всём этом М., тот ответил, что это не заслуживает обсуждения. И противодействовать выходу романа Бонд не мог: хитроумный Уркхарт не показывал ему текст до самого последнего момента.

В июле М. вышел в отпуск. Однако после возвращения на работу спокойнее он не стал — скорее наоборот. Даже невозмутимая Манипенни нашла его невозможным. Видя, насколько она этим расстроена, Бонд пригласил её на ужин в ресторан. Она с благодарностью приняла приглашение, и за порцией спагетти рассказала ему, что её волнует. «Я не знаю, что с ним происходит, Джеймс, — сказала она. — Но он никогда раньше таким не был». «Стал более нервным?» «Не то слово. Наорал на меня ни за что. И спихнул бумаги со стола с такой злобой, что я тут же выскочила из кабинета». «Выдержанный старый моряк так легко вышел из себя? — подумал Бонд. — Что-то тут не то». Одновременно с этим он трудом сдержал улыбку — горделивая мисс Манипенни так легко сдалась и ушла в отступление… «Может, у него начался климакс?» — вопросил он. «Климакс у него уже давно, Джеймс, — ответила Пенни. — Тут что-то другое. И перемены произошли именно после отпуска». «Где же он отдыхал?» «На греческом острове Спиреллос. Но он наказал мне никому не говорить об этом». «Это немного отличается от его обычного времяпровождения на рыбалке в Гемпшире». «А может, он влюбился?» — спросила Манипенни с нежностью. «Может и влюбился, — ответил Бонд. — Знаешь, пожалуй, мы всем так и скажем».