Пит Эрли - Признания шпиона

Н. Федоренко был главой советского представительства при ООН, безупречно говорил по-китайски и работал переводчиком, когда Мао Цзэдун впервые нанёс визит Сталину.

У него была дочь Елена, одна из женщин, пользующихся наибольшим успехом в Москве. "Елена Федоренко была наделена яркой русской красотой, горделивой осанкой, живым умом и богатством чувств молодости. К 19 годам девушка уже поездила по миру: жила с родителями в Китае, Японии и Соединённых Штатах. Сергей и Елена влюбились друг в друга, и после того, как они поженились, муж взял фамилию своего знаменитого тестя, поскольку Федоренко старший не имел сыновей и не хотел, чтобы его фамилия исчезла. Отец Елены устроил так, что Федоренко стал членом советской делегации на переговорах по Договору ОСВ-I — самым молодым в ней, а затем потянул нужные ниточки, с тем чтобы его взял к себе на работу в ООН Аркадий Шевченко, который в 1972 году стал заместителем Генерального секретаря ООН, вторым лицом в этой системе. Федоренко мог бы вести лёгкую обеспеченную жизнь, но его ненависть к КГБ и бунтарский дух всегда причиняли ему неприятности.

Он рассказал Рику, что сотрудники КГБ посетили их с Еленой в Москве вскоре послё того, как стало известно, что Сергея назначают на работу в ООН. "Они ожидали, что я буду помогать им шпионить, но я отказался играть в их грязные игры и выставил из своей квартиры". Федоренко позвонил своему тестю, и тот, пригласив его к себе, посоветовал: "Скажи сотрудникам КГБ в Нью-Йорке, что ты будешь рад помочь им, а затем делай все, что они попросят, так плохо и глупо, что они оставят тебя в покое". Это был хороший совет, но Федоренко оказался слишком упрямым, чтобы следовать ему. Резидент КГБ в Нью-Йорке Борис Александрович Соломатин быстро отреагировал, когда Федоренко осадил его офицеров. Он вызвал Елену в свой офис и стал отчитывать за плохую работу в качестве оператора-телефонистки в советском представительстве, где она получила эту работу. Елена была в слезах, а ее муж понял, в чём тут дело. "Он показал, как КГБ может осложнить жизнь моей семьи".

Вскоре сотрудник КГБ попросил Федоренко съездить в Новую Англию и посмотреть на строящуюся радарную станцию. Большинство советских граждан, работающих в Соединённых Штатах, получали в Госдепартаменте специальное разрешение для поездок на расстояние более 25 миль от их места службы, но Федоренко работал в Секретариате ООН, служащие которого могли свободно передвигаться по территории Соединённых Штатов без каких-либо разрешений. Федоренко считал эту поездку пустой тратой времени. "Площадка для радарной установки будет окружена забором. Я не смогу ничего увидеть", — ответил он. На этот раз, однако, Сергей предложил альтернативный вариант — попытаться разузнать что-нибудь о Гудзоновском институте, нью-йоркском мозговом центре, имеющем тесные связи с Пентагоном, Советом национальной безопасности и Госдепартаментом. Офицер КГБ был весьма доволен.

Федоренко позвонил Дональду Бреннану, директору по научным исследованиям в этом же институте, которого он раньше встречал на переговорах по ОСВ-I, и они договорились встретиться за ленчем. Бреннан, эксперт по системам ядерного оружия, считался одной из важнейших "целей" КГБ. Его жена была дочерью одного из руководителей корпорации "Боинг" — основного производителя бомбардировщиков "в-1" и лидера в разработке технологии "Стелс".

Сотрудники КГБ хотели, чтобы Федоренко подружился с Бреннаном и завоевал его доверие; потом Федоренко должен познакомить Бреннана с вербовщиком КГБ. Но когда учёные встретились на ленче, именно Федоренко предложил шпионить в пользу американцев. "Дон, не мог бы ты познакомить меня с кем-нибудь из твоих друзей в Вашингтоне?" — спросил Сергей. Месяц спустя Бреннан организовал для Федоренко выступление на научном семинаре в столице страны. Хэвилэнд Смит, сидевший в первом ряду слушателей, остался, чтобы поговорить с Федоренко наедине.

Первое, что поведал Федоренко Смиту: три офицера КГБ пытаются проникнуть в Гудзоновский институт. В ФБР уже знали о двух из них, но никто не подозревал третьего, поскольку тот был известным советским учёным. Он дружил с несколькими сотрудниками института, включая Бреннана, который был поражён, узнав, что этот человек — шпион.

Во время бесед со мной Федоренко, который теперь живёт в Соединённых Штатах, обычно подчёркивал, что он никогда не снабжал ЦРУ или ФБР информацией относительно советских вооружённых сил. Первой и последней причиной для шпионажа в середине 70-х годов было нанесение ущерба КГБ путём раскрытия имён его офицеров и разоблачения тайных операций. Эймс и агенты ФБР, которые вели беседы с Федоренко, заявляли, что русский давал информацию не только о КГБ. "Сергей рассказал нам все о ракетах среднего радиуса действия "СС-4", которые Советы пытались разместить на Кубе, а также о других ракетах, — сказал Эймс. — Однако его наиболее ценным вкладом в то время было разъяснение механизма работы советской оборонной промышленности. Мы не имели представления, как Советы принимают решения, какие системы оружия будут созданы и кто какой контракт получит. Мы даже не знали, кто принимает такого рода решения". Опыт и знания Федоренко имели кардинальное значение для Пентагона, который на основе его информации в конце 70-х годов полностью пересмотрел свои оценки военной мощи Советов, утверждал Эймс.

"Мне не нужны ваши деньги, — сказал Федоренко, когда он впервые добровольно предложил свои услуги. — Я это делаю по собственному желанию и буду делать так, как считаю нужным. Я не хочу быть обязанным вам".

Тем не менее ЦРУ начало откладывать для него наличные*.

Осенью 1973 года Федоренко сообщил Рику, что офицер КГБ по имени Валдек Энгер настойчиво просил его выкрасть документы из Гудзоновского института. После своей первой встречи с Бреннаном Федоренко убедил сотрудников КГБ, что безопасность в институте обеспечивается слишком строго, чтобы можно было что-либо украсть. Энгер хотел, чтобы он попытался ещё раз. Рик предложил Федоренко избегать Энгера, однако своенравному шпиону этот совет не понравился. Такое поведение могло вызвать у Энгера подозрения. Сергей предпочитал кормить Энгера крохами информации, что безопаснее. Рик проконсультировался со своими боссами, и они согласились. В течение последующих месяцев Управление провело работу с тем, чтобы несколько научных докладов было передано через Бреннана Федоренко, вручившего их Энгеру. "Эти материалы были незасекреченными, но очень актуальными", — говорил позднее Федоренко. Энгер был так окрылён успехом, что стал больше времени уделять своему новому источнику. Несмотря на свою ненависть к КГБ, Федоренко вскоре обнаружил, что Энгер ему нравится. "Он был безобидным, почти идиотом, но приятным". Он также понял, что Энгер являлся отличным источником сплетен о сотрудниках КГБ. Благодаря своей должности он был знаком с конфиденциальной информацией: кто с кем из советских граждан находится в интимных отношениях, кто злоупотребляет алкоголем, кто подозревается в нелояльности.