Пит Эрли - Признания шпиона

Однако, когда в среду взошло солнце, было уже ясно, что путч провалился. Крючков и два других зачинщика переворота были арестованы в тот же день, когда они отправились на лайнере Аэрофлота в Крым молить Горбачёва о пощаде. К ночи были арестованы и другие заговорщики. Один из них застрелился.

22 августа 1991 г. недалеко от штаб-квартиры КГБ на площади Дзержинского, собралась толпа. Телекамеры засняли, как какой-то человек вскарабкался на возвышающийся посреди площади памятник Феликсу Дзержинскому, основателю советских спецслужб. Под крики толпы человек обвязал один конец верёвки вокруг шеи Дзержинского и сбросил второй конец вниз. Уже через долю секунды толпа пыталась стащить статую с постамента, но «железный Феликс» отказывался падать. Опасаясь бунта, городские власти направили на площадь кран, и через несколько минут памятник лежал на земле. Советский парламент поручил Вадиму Бакатину, известному своей критикой в адрес КГБ, возглавить службу. Он согласился, но при одном условии: ему позволят ликвидировать КГБ.

Рик был напуган. Пока Крючков находился у власти, он знал, что ему ничто не грозит. Теперь у него такой уверенности не было. Через три дня после провала путча секретарь Милтона Бердена попросил Рика немедленно явиться в кабинет шефа отдела СВЕ. "моей первой мыслью было, что кто-то из КГБ сбежал и сообщил, что я предатель", — позднее признался Эймс.

Берден предложил Рику сесть. «Я думал, он обвинит меня в том, что я «крот». А Милт заявил, что хочет поставить меня во главе спецгруппы, создаваемой для уничтожения КГБ. Милт сказал: "Рик, я хочу, чтобы ты вбил кол в сердце КГБ"».

Рик не сумел сдержаться. Он расплылся в широкой улыбке.

Дэн Пэйн разгадал загадку. ШТАЗИ завербовала в начале 80-х немца, но он не был сотрудником ЦРУ. Он был другом сотрудника ЦРУ. ШТАЗИ платила другу, чтобы тот втёрся в доверие к сотруднику, узнал об офицере все, что только можно, а затем попробовал выудить у него засекреченную информацию. Именно поэтому в наличии имелись документы, свидетельствующие о выплатах, совершенных ШТАЗИ, но не было записей о том, что сотруднику заплатили. Пэйн отправился с этой новостью к Вертефей и Граймс. Несмотря на то что Пэйн не входил в спецгруппу, он по-прежнему стремился понять, что привело к потерям 1985 года.

Вертефей и Граймс теперь работали вместе с сотрудниками ФБР — Милбурном и Холтом. Эфбеэровцы не знали о провалах в 1985 году некоторых из агентов ЦРУ, так как ФБР никто об этом не уведомлял. Вертефей сказала Милбурну и Хоту, что они могут читать любые дела, какие им вздумается, — кроме медицинских и психологических заключений.

Она не спрашивала ни у кого на это разрешения, да и не собиралась. Жанна знала, что сделай она так — и ее запрос будет переходить из одних рук в другие по должностной лестнице ЦРУ. Кто-то обязательно забеспокоится, что таким образом будет создан прецедент на будущее. Одно из преимуществ неумолимо надвигающегося обязательного ухода на пенсию, шутила Вертефей, это то, что она могла рисковать так, как себе этого не мог позволить человек, беспокоящийся о карьере. Никто впоследствии не мог припомнить ещё случай, когда бы ФБР и ЦРУ так удачно сотрудничали.

К осени 1991 года спецгруппа составила список 80 офицеров КГБ, которые могли знать о потерях 1985 года либо в связи с занимаемой должностью или чином, либо потому, что они были опытными следователями КГБ. С помощью компьютера спецгруппа вычислила, в каких странах эти офицеры работали и в каких побывали в течение 1985 года.

Члены спецгруппы попытались выявить какую-то схему в этих перемещениях, что дало бы возможность предположить, что данный офицер где-то встречался с «кротом». Но никакой схемы они не обнаружили. Тогда члены спецгруппы решили дать взятку. ЦРУ и ФБР были готовы заплатить пять миллионов долларов любому офицеру в КГБ, который согласился бы назвать имя «крота». Спецгруппа выбрала из своего списка четырёх офицеров, которым были сделаны предложения. Ни один из них не согласился на сотрудничество с ЦРУ.

Кроме того, спецгруппа выявила 198 сотрудников ЦРУ, которые в разное время были причастны к одному или более сомнительному делу. Вертефей и Граймс решили, что список получился слишком длинным. «Нужно сократить его до 20 имён», — сказала Граймс. Милбурн спросил, как женщины собираются это сделать. Вертефей предложила провести голосование. Они раздадут список из 198 имён десяти сотрудникам: четверо из ЦРУ и ФБР, плюс ещё шестеро со стороны. Эти десять человек выберут из списка 20 подозреваемых, которые, с их точки зрения, могут с большой степенью вероятности оказаться русскими «кротами».

Милбурну и Холту эта идея не понравилась. Полагаться на голосование при составлении списка наиболее вероятных подозреваемых шло вразрез со всем, чему их учти в ФБР. Во «внутреннем чутье» не было ничего научного. "У нас нет другого выхода, — сказала Граймс. — Нам придётся поступить таким образом".

Сотрудники ФБР согласились участвовать в голосовании, но с изрядной долей скепсиса. Также спецгруппа пригласила присоединиться для выбора «кандидатов» Дэна Пэйна, Пола Редмонда и четырёх должностных лиц из ФБР.

Редмонд настаивал, чтобы слово «подозреваемые» не употреблялось: он не хотел, чтобы его впоследствии обвинили в том, что он запятнал чью-либо репутацию. По иронии судьбы, имя Редмонда было одним из 198, поскольку он находился в курсе обсуждаемых дел.

Имена подозреваемых, которые каждый участник голосования хотел поставить в начало своего личного списка, получали пять баллов. Остальные — четыре балла. Когда Вертефей подсчитала результаты опроса, то выяснилось, что наибольшее количество баллов набрал Рик — 21. Следующий «кандидат» набрал 17 баллов. Несмотря на то что только Сэнди Граймс поставила Рика в начало своего списка, его имя присутствовало во всех десяти.

Вертефей и Граймс договорились в медицинском отделе ЦРУ, что два психиатра рассмотрят список «кандидатов», предложенный десятью участниками голосования. Они попросили психиатров выбрать из него тех, кто больше всего соответствовал психологическому портрету «крота», полученному в результате изнурительных исследований, проведённых Службой. Психиатры выбрали пятерых. Рика среди них не было.

Теперь, когда список уменьшился, спецгруппа решила приступить к интервьюированию «кандидатов», включая и Река. Члены спецгруппы не хотели наводить его и других кандидатов на какие-либо мысли по поводу цели собеседования, общаясь исключительно с ними. В связи с этим разговор проводился в общей сложности с 40 сотрудниками. Для того чтобы окончательно спрятать концы в воду, спецгруппа решила, что всем будут задаваться одни и те же простые вопросы. Несмотря на все эти предосторожности, Милбурн и Холт нервничали по поводу того, что собеседования именовались «интервью». Если Рик или кто-то ещё скажет нечто, что его выдаст, впоследствии адвокат сможет утверждать, что были нарушены конституционные права его подзащитного. Два агента ФБР проводили «интервью» с подозреваемым, не зачитав ему перед этим его права. Члены спецгруппы договорились, что если кто-то признается в своих прегрешениях, то Вертефей и Граймс немедленно покинут комнату, чтобы два агента ФБР могли взять дело в свои руки и зачитать конституционные права. До того, как в комнату, где проводились интервью, 12 ноября 1991 г. Вошёл Рик, было опрошено уже с десяток сотрудников.