Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

В сыром воздухе пахло мокрой травой и камнем. Еще обоняние Вина уловило аромат остывающего в бумажном пакете жареного риса.

Откуда-то издалека доносился уличный шум, но его почти полностью заглушал шелест листвы, которую то и дело тревожил легкий ветерок. Вокруг высились стоящие на пьедесталах памятники в виде крылатых ангелов.

Свети себе под ноги фонариком и шагай вперед по выложенной камнем дорожке, достаточно широкой для того, чтобы по ней мог проехать катафалк. Мимо могил, где под мраморными плитами покоятся ушедшие в мир иной. Здесь лежит чья-то мать. Здесь – чей-то любящий муж. Здесь – чья-то дочь. Здесь – ветеран войны. Среди каменных крестов и ангелов Вину несколько раз попались на глаза десятифутовой высоты каменные обелиски, представляющие собой миниатюрные копии Монумента Вашингтона, который высился над городом не так уж далеко от Эвервудского кладбища.

Ночь была на редкость темной – и луну, и звезды скрывал туман. Время от времени где-то за невидимым уже забором кладбища мелькали полосы света от фар проезжавших по улице автомобилей. Вин мог разглядеть лишь то, что попадало в свет луча фонарика. В темноте он то и дело наступал на мелкие камни, которыми была усыпана дорожка.

Все сараи с инструментами, на которые он время от времени набредал, были заперты.

Через некоторое время он увидел искусственный холм, в склон которого были встроены несколько склепов. Однако на их металлических дверях также висели внушительные замки и массивные цепи.

Впереди замаячил в тумане павильон в виде азиатской пагоды. Перед ним располагался сад камней, у входа в который Кондор увидел табличку с надписью: ЗДЕСЬ ПАМЯТЬ О ЧЕЛОВЕКЕ ОБРЕТАЕТ СВОБОДУ.

Вин догадался, что здесь после кремации развеивали прах покойных.

Интересно, а есть ли на свете кладбище «сгоревших» агентов?

Войдя внутрь павильона, Вин достал из холщовой сумки скомканный синий плащ с капюшоном, расстелил его на полу и уселся на него. Затем в свете карманного фонарика, орудуя пластиковой вилкой, съел бифштекс с брокколи и жареный рис, запив все это апельсиновым соком. После этого дошел до выхода из павильона и помочился на невидимый в темноте газон.

Вернувшись в павильон, он соорудил себе постель их двух пластиковых мешков для мусора, синего плаща и серого спортивного пиджака.

Несмотря на то что в Вашингтон давно пришла весна, ночи все еще были холодными.

В свете фонарика Вин разделся догола, оставив только носки. Потом натянул на тело термобелье, а поверх него надел рубашку и черные джинсы, после чего обулся. Затем остатками воды из пластиковой бутылки запил таблетки: сначала мочегонную, затем снижающую пульс, потом валиум и обезболивающее – чтобы успокоить ноющие суставы и мышцы. После этого он надел кожаную куртку-«пилот», а поверх нее облачился еще в темно-бордовую спортивную хламиду с надписью «Редскинз». Наконец он улегся на импровизированную постель, подложив под голову один из пакетов с покупками и детскую переноску. Ноги он сунул в один черный пластиковый пакет для мусора, другим укрыл туловище, а на руки надел желтые резиновые перчатки.

Потом выключил фонарик и надвинул на глаза козырек бейсболки.

Внезапно Кондор уловил какой-то подозрительный звук.

Кто-то тихонько барабанил по металлической крыше павильона прямо над ним.

Звук становился все громче и вскоре набрал такую силу, словно кто-то швырял сверху сотни, тысячи камней.

Затем мощный ветер, родившийся где-то на просторах Оклахомы, с воем обрушился на павильон и промчался сквозь него, словно штормовая волна, легко проникнув внутрь строения через открытые боковые проходы. Ветер был холодным и пробирал до костей. А еще Кондор почувствовал, как его порывы бросают ему в лицо водяные брызги – сверху на город обрушились потоки дождя.

– Да вы что там, издеваетесь, что ли? – возмущенно взревел Вин, задрав голову вверх. – Не могли найти другого времени?

Фэй прислонилась спиной к белой стене напротив камина, к которому Питер, лысый Питер, ее напарник – ужасный болван, конечно, но ее напарник, – был пригвожден кухонными ножами. Его горло было перерезано, глаза выдраны из глазниц.

Моя вина. Какова доля моей вины в случившемся?

Снаружи доносился несмолкающий лай соседской собаки: «Гав, гав! Гав!»

Обопрись на стену. Тогда ты не упадешь. Прислонись к ней и не отходи. И дыши, дыши глубже.

Опустив глаза, Фэй взглянула на часы: 6:42. На улице еще относительно светло.

От мигалок оперативных машин по стенам дома бегают красные блики.

– Гав!

А вот и белые вспышки. Еще один из незнакомцев, толпящихся в доме, фотографирует на сотовый телефон тело убитого, распятое на камине.

Это один из наших.

Интуиция подсказала Фэй, что лучше не смотреть на страшную картину, которая – она догадывалась об этом – по-видимому, должна была повлиять на всю ее дальнейшую жизнь. Поэтому она решила сконцентрироваться на том, о чем шептались трое мужчин и женщина в черных костюмах, сшитых скорее всего одним и тем же портным. Фэй не сводила глаз с этой четверки. Судя по всему, это были руководители, полномочия которых позволяли им решить ее судьбу.

– Гав, гав!

Сэми.

Он вошел в дом через взломанную дверь цвета морской волны вместе с еще одной группой людей, состоявшей из троих мужчин и двух женщин. Все они были в уличной одежде, очень похожей на облачение самого Сэми, который на этот раз надел дешевые готовые брюки и ветровку. Проходя мимо прислонившейся к стене Фэй, он бросил на нее озабоченный взгляд и тут же направился к сбившемуся в стайку начальству.

– Гав, гав!

– Да или нет? – спросил Сэми.

Один из одетых в черное руководителей удивленно взглянул на Сэми.

– Простите? – спросил он с недоумением.

– Вы прямо сейчас должны решить один вопрос, – пояснил Сэми. – Да или нет? Если вы скажете да , то я и мои люди будем охранять это место и заниматься всем, что имеет отношение к этому происшествию. Если вы скажете нет , мы этого делать не станем.

Накрашенные губы единственной в группе начальства женщины недовольно изогнулись, словно турецкий ятаган, брови сдвинулись к переносице.

– Вам известно, с кем вы говорите? – поинтересовалась она.

– Да. Вы – заместитель директора ЦРУ и выехали на это происшествие потому, что понимаете: оно может так или иначе навредить вашей организации… Подождите минутку. Харлан!

Фэй знала долговязого худого мужчину, которого окликнул Сэми, – когда-то они вместе работали.

– Я! – откликнулся долговязый.