Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Митчелл достиг той стадии, которую штатные психологи Управления называют «стадией кризисной акклиматизации» или «зомби 4-го уровня». Шесть дней он пребывал в состоянии туго натянутой пружины. Он свыкся с этим состоянием, так что сверхнапряжение и гиперактивность казались ему теперь нормой. Так он мог сохранять предельный профессионализм и предельную эффективность до тех пор, пока сохраняются условия, порождающие кризис. Правда, любое постороннее вмешательство могло порвать эту туго натянутую пружину, и тогда он, возможно, просто развалился бы на части. Один из симптомов этого состояния – абсолютное равнодушие к риску. Митчелл ощущал лишь небольшую нервозность. Опыт и логика подсказывали ему, что усталость и напряжение преодолимы – наступит что-то вроде второго дыхания. Именно поэтому в начале пятого утра он еще не спал. Небритый, насквозь пропахший потом – он не мылся без малого неделю, дежурный сидел за столом, в сотый раз перечитывая оперативные сводки. Он что-то негромко мурлыкал себе под нос. Он даже не осознавал, что в комнате появилось еще двое сотрудников и что это связано лично с ним. Один готов был в любую минуту сменить его, второй работал в отделе доктора Лофтса. Психолога прислали наблюдать за Митчеллом, ну и за голосом Малькольма, если тот позвонит.

– Дрррррррр-рррр!

Звонок мигом вывел всех, находившихся в комнате, из расслабленного состояния. Митчелл спокойно поднял левую руку, успокаивая их, а правой снял трубку. Двигался он не спеша, с точностью прирожденного спортсмена или хорошо смазанного механизма.

– Это Кондор. Все почти позади.

– Ясно. Тогда почему бы вам…

– Я сказал «почти». А теперь слушайте и запоминайте. Мароник, Уэзерби и их шайка работали на человека по фамилии Этвуд. Они пытались замести следы своей операции по контрабанде, имевшей место в шестьдесят восьмом году. Они использовали для этого Управление, и Хейдиггер что-то узнал. Все остальное – естественное следствие этого. У меня осталось еще одно дело. Если я потерплю неудачу, вы об этом узнаете. Так или иначе, я переслал в свой банк кое-какие записи. Вам лучше забрать их. Их доставят туда сегодня утром. И еще, немедленно пошлите хорошо вооруженную группу к Этвуду. Он живет в Чеви Чейз, Элвуд-лейн, сорок два. – Помощник Митчелла кинулся к красному телефону и торопливо заговорил в трубку. В противоположном конце здания несколько человек бегом бросились к машинам. Вторая группа устремилась к вертолету, стоявшему наготове на крыше. – Отправьте туда врача. Двое людей Мароника в лесу за домом, они мертвы. Пожелайте мне удачи. – Гудки в трубке послышались прежде, чем Митчелл успел что-либо произнести. Он покосился на специалиста, отслеживавшего источник звонка, – тот отрицательно помотал головой.

Ожидание мигом сменилось активностью. По всему Вашингтону зазвонили телефоны, будя самых разных людей. Застрекотали пишущие машинки, из кабинета в кабинет засновали курьеры. Те, кому дела не нашлось, просто слонялись по рабочим комнатам. Одного Митчелла, казалось, не коснулось охватившее всех возбуждение. Он сидел у себя за столом, продолжая действовать по заведенной процедуре. Лоб и руки его даже не вспотели, только в глазах загорелся странный огонек.

Малькольм нажал на рычаг телефона и опустил в прорезь еще монету. Трубку сняли уже после второго гудка.

– Доброе утро, «Транс-Уорд-Эрлайнз». – Должно быть, девушку выбрали за жизнерадостный голос. – Чем могу помочь?

– Здравствуйте, меня зовут Генри Купер. Мой брат улетает сегодня в отпуск. Ну, подальше от забот, понимаете? Он даже не сказал куда – может, сам этого еще не знал. А нам хотелось бы сделать ему подарок перед отлетом. Он уже выехал из дому, но нам кажется, он собирался на рейс двадцать семь, вылет в шесть утра. Вы не скажете, у него забронирован билет?

Последовала короткая пауза.

– Да, мистер Купер. Ваш брат забронировал билет на этот рейс до… до Чикаго. Билет он еще не забрал.

– Отлично. Спасибо вам огромное. Могу я попросить вас еще об одной услуге? Будьте так добры, не говорите ему, что мы звонили, ладно? Сюрприз, понимаете ли – он называется Венди, и она полетит с ним или этим же рейсом, или следующим.

– Да, конечно, мистер Купер. Хотите, чтобы я забронировала билет для леди?

– Нет, спасибо. Думаю, мы приедем в аэропорт и там посмотрим. Самолет ведь вылетает в шесть?

– Совершенно верно.

– Отлично, тогда мы едем. Спасибо.

– Вам спасибо, сэр, что обратились в «Ти-Дабл Ю-Эй».

Малькольм вышел из телефонной будки и смахнул с рукава несколько ворсинок. Мундир Этвуда пришелся ему почти впору – ну, разве что чуть великоват. Вот ботинки оказались здорово велики, так что ноги Малькольма болтались в них совершенно свободно. Начищенная до блеска кожа скрипела при каждом шаге. С автостоянки Малькольм вошел в главное здание Национального аэропорта. Плащ он нес, перебросив через правую руку, фуражку надвинул козырьком на самые глаза.

Конверт без марки, адресованный ЦРУ, Малькольм опустил в почтовый ящик. В письме излагалось все, что он знал, включая текущий псевдоним Мароника и номер рейса. Кондор надеялся, что ему не придется полагаться на почту Соединенных Штатов.

Зал ожидания понемногу наполнялся людьми. Непрерывно кашляющий уборщик сметал окурки с красного коврового покрытия. Мать пыталась угомонить расшалившегося ребенка. Студентка нервно кусала губы: она не знала, примут ли у нее скидочную карту соседки по общежитию. Трое морских пехотинцев, летящих на побывку домой в Мичиган, делали ставки, примут или нет. Богатый пенсионер и безработный алкаш дремали в соседних креслах в ожидании летящих из Детройта дочерей. Перебравший накануне джина с тоником торговец пылесосами сидел, напряженно выпрямившись, поскольку не знал, какие последствия имеет эффект полета в сочетании с тяжелым похмельем. Тот, кто составлял программу музыки, транслировавшейся по динамикам аэропорта, видимо, решил, что в ранние утренние часы лучше всего идет джаз, поэтому теперь по всему зданию слышались инструментальные обработки «Битлз».

Малькольм выбрал кресло, с которого мог хорошо слышать все, о чем говорили у стойки регистрации. Он сел рядом с тремя морпехами, которые вежливо проигнорировали его присутствие. Лицо он прикрыл журналом. Правой рукой он достал из-под полы мундира пистолет с глушителем, спрятал его под плащом и принялся терпеливо ждать.

Ровно в пять тридцать в зал спокойно вошел Мароник. Джентльмен с запоминающейся внешностью шел, чуть прихрамывая, – мягкосердечные наблюдатели стараются не таращить на таких глаза, но все равно невольно смотрят. Все их внимание приковано при этом к хромоте, а остальные черты остаются незамеченными. Примерно такой же эффект часто оказывают форменные мундиры.