Лев Василевский - Испанская хроника Григория Грандэ

Как дорогую реликвию храню я фотографию, вделанную в горах Сьерра-де-Гвадаррамы, на вершине со странным названием «Мертвая женщина». Это было в Испании без малого сорок лет назад, во время национально-революционной войны испанского народа 1936–939 годов, Из семи человек запечатленных на этой фотографии, мне известны судьбы только троих, Двоих из них уже нет в живых: нет моего незабвенного друга Григория Сыроежкина, которого в Испании называли Григорий Грандэ; нет и комиссара нашего отряда испанца Галарса Переса Перегрина, задушенного гарротой [1] Гаррота — железный ошейник — орудие казни в Испании. в застенках мадридской тюрьмы Карабанчель в 1952 году. Пока живу я, уже вышедший из игры.

В Испании, где мы сражались в рядах республиканской армии, как и тысячи других антифашистов-добровольцев из многих стран мира, судьба свела меня с Григорием Сыроежкиным. Там прошли два последних года его жизни. Мы прошагали их вместе по раскаленным дорогам войны, стоившей испанскому народу миллиона человеческих жизней.

Этих двух лет, наполненных опасностями, риском, всем, из чего складывается жизнь человека на войне, с избытком хватило бы для книги воспоминаний. Но о делах Григория Сыроежкина, в которых он участвовал до войны в Испании, я много слышал и раньше, еще не зная его лично, не предвидя встречи с ним. Мог ли я после двух лет пребывания на войне в Испании, после всего пережитого вместе пройти мимо его прошлого, такого необычного, даже для биографии контрразведчика?

Вот почему я рассказываю здесь об эпизодах героической жизни Григория Сыроежкина, происходивших еще до войны в Испании. Эти эпизоды — звенья одной цепи.

Прошлое не умирает, оно всегда живет в нас. В моем сознании Испания оставила глубокий след. Воспоминания о ней никогда не исчезали, и даже Великая Отечественная война, явившаяся в жизни нашего народа таким всеподавляющем событием, не накинула покрывала забвения на все, что было в 1936-938 годах. По мере того как уходит время, воспоминании с новой силой всплывают в моей памяти, образы ушедших друзей-соратников неотступно окружают меня. Желание рассказать о людях, с которыми я прошел через эти события, о том времени двигало моим пером, когда я писал эту книгу.

У меня все началось с авиации. Крылатый лозунг «Комсомол — на самолет!» в 30-е годы захватил многих из нас, тогда еще молодых людей, выражал наши самые сокровенные мечты. В те годы я служил на границе. Проснувшаяся неудержимая тяга к авиации целиком овладела мною: я бредил самолетами, каждую ночь мне снились полеты. Наверное, слова «кто ищет, тот всегда найдет» сбываются в большинстве случаев. Обстоятельства благоприятствовали мне. В то время спортивное общество «Динамо» создавало первые авиационные школы в крупных городах страны. Одну из этих школ окончил и я, твердо решив стать военным летчиком.

Начальником школы и моим инструктором, научившим меня летать, был старый русский летчик Иван Иванович Егоров. Он был романтиком, энтузиастом своего дела. Выхолен, из семьи кадровых военных, Егоров оказался в числе тех офицеров царской армии, которые с первых дней бесповоротно примкнули к революции и самозабвенно служили ем, сражаясь в годы гражданской войны на многочисленных фронтах.

Запомнился мне первый полет на учебном самолете У-2. Мы набрали высоту 600 метров, и Егоров сказал мне по переговорному устройству: «Возьми, дорогуша, ручку и попробуй вести самолетик по прямой. Обращайся с ним на „вы“ — очень вежливо и нежно, как с любимой девушкой!»

Через какое-то время я был командирован в Москву, где прошел курсы усовершенствования начсостава при оперативном факультете Военно-воздушной академии, а затем, в начале 1936 года, был назначен командиром-комиссаром отдельной авиационной части в Восточном пограничном округе. Так я оказался на границе Синьцзяна, обширной китайской провинции.

Наш небольшой авиационный городок был расположен в старинном урочище, у подножия высокого горного хребта Заилийского Алатау. Его снежные вершины почти круглый год сверкали под лучами южного солнца. На севере на сотни километров, вплоть до огромного озера Балхаш, простиралась пустыни.

Мы летали над высокими снежными горами, огромными ледниками, пустынями и большими озерами, тянувшимися цепью на восток, через Джунгарские ворота, где всегда дуют бешеные ветры. Воздух там наполнен мельчайшей гранитной пылью, и кажется, что чья-то гигантская рука накинула на эту суровую землю тонкую, сверкающую вуаль. Кто только не шел по этим тропам сквозь вечный ветер Джунгарии! Монгольские завоеватели, отважный венецианец Марко Поло, русские путешественники Пржевальский, Козлов… Здесь пролегали древние пути, казалось, каждый камень хранил старинные легенды.

Но вот началась война в Испании, и непреодолимая сила потянула меня туда. Представление об этой далекой стране в то время складывалось лишь под влиянием прочитанных книг, прежде всего, конечно, «Дон Кихота» Сервантеса, и было окутано ореолом романтики. Но реальность оказалась сильнее. Желание скрестить оружие с фашизмом заставляло с нетерпением ждать ответа на рапорт с просьбой отправить меня в Испанию. К счастью, ждать пришлось недолго. Через две недели из Москвы пришло распоряжение о моем откомандировании.

Так я оказался в числе советских добровольцев, направлявшихся в Испанию, чтобы сражаться в рядах борцов за свободу и независимость этой страны.

Все, что мне удалось прочесть в библиотеках за короткие дни пребывания в Москве перед отъездом, еще больше усилило мой интерес к Испании, стране с такой бурной, захватывающей историей. И вот теперь на ее земле нам предстояло лицом к лицу встретиться с фашизмом.

Мы ехали в Испанию по железной дороге черед гитлеровскую Германию и Францию. Красный паспорт с испанской визой, моя сильно загоревшая под жарким южным солнцем физиономия и вообще весь вид человека, не привыкшего носить штатский костюм, привлекли пристальное внимание нацистских чинов разных рангов и ведомств в Германии. Зато во Франции, в Париже, где в то время проходила очередная Всемирная Выставка, на меня и моего попутчика-радиста никто не обращал внимания. Мы чувствовали себя свободно, как и многочисленные туристы, наполняющие всегда этот город.