Виктор Давыдов - Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Чему вы улыбаетесь, Эрих?

— Глянул на наши наперстки, — Кламрот кивнул на пустой бокал и снова улыбнулся, — и случай один вспомнил давний. В начале тридцатых ездил в Оренбург в кавдивизию русских. А там живут и служат уральские казаки. И у них есть такой обычай: встречая гостя, они подают ему шашку, — генерал показал руками, как он брал шашку, — и ставят на нее стакан с водкой. Ну, дали мне эту шашку в руки, с заданием я справился, но это было последнее, что я вспомнил на следующий день. Правда, они быстро привели меня в чувство.

— Да… в те годы мы были почти союзниками, строили совместные планы… против Польши, — Земмельсдорф сделал многозначительную паузу. — А что до русских обычаев, то я бы предпочел, чтобы у них в обычай вошли дисциплина и организованность. Хотя в нынешней политической обстановке будет лучше, если мои пожелания сбудутся как можно позже.

«Вот так недвусмысленно и категорично. Кажется, предчувствия меня не обманывают…»

— Надо признать, они в то время переняли у нас много разумного в организации управления войсками.

— Я знаком с вашими отзывами о русских в те годы.

«Однако наверху меня, кажется, снова изучают. Ладно, надо заканчивать болтовню о прошлом и возвращаться на грешную землю».

— Как вам сегодняшний парад, Вилли? Увидели у русских что-то новое для себя?

Кламрот пытался заговорить об этом еще в машине во время экскурсии по Москве, но Земмельсдорф ловко ушел от разговора. Возможно, не хотел вести серьезный разговор в присутствии шофера.

— Ну, это ваша задача сравнивать прошлогодний парад с нынешним, — гость явно пытался уколоть атташе. — Что до меня, то… Можно еще водки, не до конца согрелся. Только не на шашке, — Вилли попытался сгладить резкость предыдущей реплики. Взяв рюмку, он прошелся по гостиной. — Извините, Эрих, но вы лучше меня знаете, как русские умеют организовывать эти… как это по-русски? Деревни?

— Потемкинские деревни?

— Да, да, спасибо. Но к сегодняшнему дню это не относится. Я думаю, сегодня они показали то, что у них имеется в реальности. Никаких сюрпризов я для себя не увидел, — собеседник отхлебнул из рюмки. — Откровенно говоря, мне сегодня гораздо интереснее другое. Техника техникой, но в любой армии главная фигура — солдат. Русский солдат вынослив, неприхотлив и бесстрашен, это аксиома. Но им надо умело командовать. А после такого разгрома, который учинил Сталин командному составу Красной Армии в прошлом году, я просто не могу представить, кто будет управлять этой армией.

— Ходят слухи, что мы приложили к этому некоторые усилия…

— Ну, заслуги абвера и военных в этом нет. Как и в оценке военного потенциала русских… Не обижайтесь, Эрих, но наверху недовольны. К сожалению, в ваших отчетах в Берлин мало заслуживающей внимания информации.

«А вот это уже серьезно, — подумал Кламрот. — Что это, товарищеский намек или официальное предупреждение?»

— Но, Вилли, вы даже не представляете себе, как здесь сложно работать. Это не Бельгия, не Франция. Ощущение такое, что НКВД следит за каждым твоим шагом.

— А что вы хотите? В той же Франции у императора Бонапарта был министром полиции знаменитый Фуше. Говорят, у него была абсолютно совершенная система сыска и шпионажа. Но… времена меняются. Франция от автократии перешла к демократии, и благодаря этому мы имеем там значительно лучшие позиции, чем в России.

Кламрот открыл было рот, чтобы возразить собеседнику, но вовремя спохватился. То, о чем он хотел сказать, могло обернуться против него. Ведь он собрался напомнить посланцу из Берлина о представителе русского царя при дворе Наполеона Александре Чернышеве.

Чернышев был одним из семи русских «военных агентов», направленных военным министром Барклаем де Толли в столицы европейских государств в качестве сотрудников «Особенной канцелярии» — специального органа российской военной разведки. За короткий срок Чернышеву удалось создать целую сеть информаторов в правительственных и военных кругах Франции, многие из которых стоили больших денег, например сотрудник военного министерства Мишель. Хотя информация, получаемая от Мишеля, стоила потраченных денег. Он входил в группу офицеров, составлявших дважды в месяц так называемую «Краткую ведомость» — сводку о численности и дислокации французских вооруженных сил. Она составлялась в одном экземпляре и предназначалась лично Наполеону. Император Александр Первый получал копию этого документа через неделю.

Через бывшую любовницу Наполеона Полину Фурес, хозяйку великосветского салона, Чернышев познакомился с секретарем топографической канцелярии Наполеона. Сей чиновник снабдил разведчика копиями карт целого ряда городов Европы и их окрестностей, с обозначенными на них укреплениями, арсеналами, дорогами. Так что не сидела русская разведка сложа руки перед походом Бонапарта на Россию. Но и Земмельсдорф все-таки был недалек от истины. Довольно быстро французская контрразведка засекла повышенную активность военного агента, и тот вынужден был покинуть Париж. К сожалению, заметая следы, Чернышев допустил серьезную ошибку, в результате которой был арестован и гильотинирован его агент Мишель.

Молниеносно взвесив все «про» и «контра», Кламрот счел за благо воздержаться от демонстрации своих познаний в этой области.

— Похоже, Сталин решил заткнуть за пояс самого Фуше, если смог создать атмосферу всеобщей подозрительности. Вы слышали о его лозунге — «Каждый коммунист должен быть хорошим чекистом»?

— У большевиков были хорошие учителя из охранки. Один Зубатов чего стоит. А что касается хороших коммунистов-чекистов, то это, по-моему, выражение Ленина. Впрочем, неважно.

«Да, Земмельсдорф хорошо подготовился к командировке. Эти ссылки на большевистских вождей и бывших руководителей политического сыска… референты недурно поработали». Размышления Кламрота прервал стук в дверь. Камердинер вкатил в комнату передвижной столик, налил кофе и вышел. Земмельсдорф, проводив его взглядом, взял чашку:

— А знаете, Эрих, последнее время, мне кажется, мы учимся у русских организации работы спецслужб. Вот буквально недавно наш министр внутренних дел Фрик подписал приказ, по которому гестапо практически выходит из-под контроля государственных органов, а партийным организациям предписывается сотрудничать со службами тайной политической полиции.

«Неужели прощупывает? С какой целью?» — генерал взял кофе, сделал глоток.

— Вы же помните, Вилли, что совсем недавно в рейхсвере считалось, что идеологических противоречий между СССР и Германией нет. Оба государства продекларировали строительство социализма, правда, как говаривал один мой знакомый, в Советском Союзе надеялись, что германский ребенок родится с красными волосами, а он родился с коричневыми.