Вадим Новосадов - Стражи панацеи

Они оба мягко ухмыльнулись.

— Но для этого нужен третий.

— Им может стать и болван.

— К сожалению, с нами сегодня нет мистера Райта.

Они оба рассмеялись при упоминании морского офицера, иногда составляющего им компанию, мужественного и прямолинейного морского волка, зато, умеющего хранить тайны, когда надо. Но эти качества им и импонировали, поскольку граничили с доброжелательностью и честностью. Для них он представлял нечто вроде плюшевого мишки для безобидного битья.

— Сегодня, Джордж, болваном у нас будет глухонемой, — загадочно и саркастически выразился Крононби.

— Даже так, — растерянно обронил молодой человек, но затем его глаза вспыхнули любопытством.

— То, что я тебе сейчас скажу, имеет статус национальной безопасности, — серьёзно произнёс Крононби, глядя прямо в глаза собеседнику.

Джордж нахмурился и немного подался вперёд, опёршись ладонями на стол.

— Ты наверняка помнишь дело Пайка?

— Да, конечно. Много шума было. И как оказалось, из ничего. Жаль, конечно, но погиб он по собственной неосторожности. Если мне не изменяет память, он был пьян за рулём.

— Нет, Джордж. Его убили. И у меня имеются доказательства.

Крононби пересказал историю с подстроенной катастрофой, миниатюрным ядерным зарядом, вероятными заговорщиками и возможными политическими последствиями в случае теракта.

— Неужели кто-то из наших спецслужб может такое допустить? — спросил шокированный молодой человек, чьи щеки даже зарделись от таких сведений.

— Почему бы и нет. Кто их остановит?

— Эдуард, всё это похоже на бред.

Крононби вздохнул, скользя взглядом перед собой и пожав плечами, изображая сдержанную озабоченность, чтобы не выглядеть сумасшедшим.

— Одиннадцатое сентября всё же случилось.

— Эдуард, не поверю ни одному вашему слову, пока не увижу доказательств, — категорически заключил молодой человек, выпрямившись во всю свою гусарскую стать.

— Джордж, они у меня с собой. Но запомни, записи имеют высшую степень секретности.

Принц крови, какое то время задумчиво молчал.

— А если они меня слишком обеспокоят, смогу ли я предоставить моему дяде, то есть королю?

— Думаю, что да. Но только, ты не должен открывать источник информации. По крайней мере, сейчас. Надеюсь, у тебя хватит выдержки утаить это?

— Не беспокойтесь, Эдуард, при дворе проходят самую лучшую школу лицемерия.

Джордж снова задумался, как бы вспоминая утерянную нить разговора.

— Хотя, что мы можем сделать? — спросил он.

— Попытаемся предотвратить катастрофу, в меру своих сил. Не допустив её, прежде всего, выиграет монархия. И не только политически. У неё появиться возможность увеличить своё состояние, также как и у нас.

— Это как же?

Тут Кроноби перешёл ко второй части своей тайны, более существенной, и для восприятия которой уже была подготовлена благодатная почва. Он рассказал о больших запасах нефти в океане у африканского континента, Арктики и Антарктики, и наличии технологий, способных её добывать. Упомянул и магната Дюрана, и о его роли во всей этой истории.

— Королевская семья имеет акции в крупнейшей нефтяной компании Великобритании. Разработка этих месторождений гарантирует небывалые доходы, — подытожил Крононби.

— Вы сами убеждались в наличии такой технологии? — деловито поинтересовался принц крови, увлечённый перспективами предприятия.

— Нет. Но её продемонстрируют. Моему протеже не так уж много и нужно: доля акций, и защита от преследования со стороны дяди Сэма. Нефтяные компании США тоже получат свою часть, думаю, это стоит того, чтобы закрыть глаза на прегрешения магната. Мало того, это может изменить геополитический расклад. Мы избавимся от зависимости третьих стран с сырьевой экономикой.

— Но это только одна часть проблемы. Приятная, но наименее опасная, — рассуждал Джордж, не потерявший логики от сильного впечатления. — А как же обезопаситься от переносных ядерных зарядов?

— Если кабинет министров припрёт моими уликами разведку к стенке, думаю, они очистят свои ряды от крыс. Или лучше будут искать террористов. Мой протеже Дюран мог бы и здесь помочь со своими новейшими компьютерными технологиями.

— Я уже понял, что этот Дюран отдельное технотронное государство. Не попасть бы ему в ещё большую немилость властей? — здраво заметил принц крови.

— Он знает, на что идёт.

Трансильвания — мистифицированное место. Здесь, среди лесистых гор, полных романтических таинств истории, усыпальнице далёких войн, нашёл свое пристанище Василий Стром, известный прорицатель среди посвящённых людей.

Посетить адепта Нострадамуса можно было только по строгой протекции. Проживал он в одном из хуторов в труднодоступных местах, куда незнакомцу или непрошенному гостю трудно было добраться. Немногочисленные послушники несли вахту на подступах, в бревенчатых скрытых избах с проводной связью для предупреждения об опасности. Были у них осведомители и в ближайших деревнях. В ход они пускали приёмы магии для отпугивания чужаков.

Однажды появились незнакомцы в одном из ближайших сёл, искали встречи с магистром, но не сняли маску инкогнито, отчего им ничего и не открыли. Пришельцы убрались, но ночью, над несколькими районами стали барражировать миниатюрные беспилотные планеры. Если бы кто и заметил их над сенью звездного неба, решил бы, что ему померещилось.

Разведчики отыскали дом в расщелине, с небольшим плато перед фасадом, в котором ночевало трое персон. Лёгкий вертолёт, на рассвете, приземлился на тесном плато, а жильцы, поняв, что бежать поздно, смиренно ожидали свалившихся с неба визитёров.

— Мой босс хочет переговорить с вашим наставником, — дружественно произнёс первый, вышедший из вертолёта, одетый в камуфляжный комбинезон.

Дело через минуту было улажено — охрана обеих сторон осталась в гостиной, а некий мужчина, высокого роста, с начальственной походкой, в защитной униформе, как и его свита, в накинутом капюшоне и защитных очках, вошёл в кабинет магистра.

Он стоял посреди комнаты, в куртке, наспех накинутой от внезапного вторжения, пронзительно смотрел на непрошенного гостя с чуть наклонённой головой. На вид ему было лет шестьдесят — семьдесят, с редкими седыми волосами, аккуратно зачёсанными назад, ссутулившегося под тяжестью своей мудрости. Напоминал он, священника высокого ранга, величественного, и в тоже время, как это явно ощущалось, с живыми, страстными и умными глазами, оливкового блеска. Сомкнув руки у солнечного сплетения, он спросил на английском:

— Кто вы?

Голос его приближался к мягкому, высокому.

— Не лучше ли перейти на русский язык, — ответил незнакомец, откинув капюшон и сняв очки.