Роберт Ладлэм - Зов Халидона

И сразу исчез этот оглушающий, рвущий барабанные перепонки вой. Наступила полная тишина.

Амфитеатр в глубине скалы поглощал все звуки.

С того места, где он стоял, Алексу была видна площадка внизу. У задней стены в центре тускло горел единственный светильник. Он слабо освещал массивный постамент из желтого металла; на постаменте покоилась мумия. Перед ней была установлена ажурная решетка из такого же тусклого желтого металла.

Алексу не надо было подходить ближе, чтобы понять: этот металл — золото.

А иссохшее тело — когда-то гигантских размеров — принадлежало загадочному потомку вождей племени короманти.

Акваба.

Сохраненные останки основателя... Сохраненные на века. Истинная реликвия племени Аквабы. Чтобы верующие могли видеть. И ощущать.

— Пожалуйста, вниз, — расслышал Маколиф шепот Дэниела. — Вы сядете со мной. Поторопитесь.

Маколиф спустился на самое дно этой каменной раковины и взошел вслед за халидонцем на правый край некоего подобия сцены. Он увидел два плоских камня, отходящих от стены; Дэниел указал ему на тот, что был ближе к телу Аквабы, футах в восьми от него, и предложил сесть.

Алекс во все глаза разглядывал открытую гробницу, сделанную из слегка обработанного чистого золота. Иссохшее тело было облачено в одежду из красно-черной ткани. Голова, кисти рук и ступни оставались непокрыты и выглядели огромными. Сделав поправку на два столетия, можно было сказать, что этот человек был гигантом — не менее семи футов ростом.

Единственный факел у подножия постамента отбрасывал на стены причудливые тени; тонкая золотая решетка дробила свет на множество бликов. Чем дольше на это смотреть, подумал Алекс, тем легче убедить себя, что видишь бога, пребывающего в покое. Бога, который ходил по земле и обрабатывал землю, — и два столетия не смогли стереть следы тяжкого труда на его руках и ногах. Но этот бог, этот человек трудился совсем не так, как другие...

Он услышал шорох приглушенных шагов и поднял глаза. Сверху, из темноты, спускалась процессия мужчин и женщин, занимая свои места в амфитеатре.

В полном молчании.

Люди с факелами расположились на равном расстоянии друг от друга на самом верху у противоположной стены.

Все глаза были устремлены на мумию за золотой ажурной решеткой. Казалось, что люди впитывают какую-то энергию, исходящую от нее.

В полном молчании.

И в тишине вновь зазвучал зов халлидауна - внезапно и страшно, как взрыв. Громоподобный, завывающий звук, казалось, исходил из недр земли, раскалывая камень, и до самых краев заполнял чашу амфитеатра, служившего гробницей богу Аквабе.

Маколиф почувствовал, что ему нечем дышать; кровь стучала в висках. Он спрятал голову в колени и зажал уши. Его трясло.

Зов достиг крещендо; воздух сгустился и превратился в один невероятной силы звук. Это выше человеческих сил, мелькнула мысль. Алекса колотило так, как никогда в жизни.

Звук исчез, и снова наступила тишина.

Маколиф медленно выпрямился, вцепившись в камень руками и пытаясь унять спазмы, волнами сотрясающие его тело. Перед, глазами стояла красная пелена. Когда он обрел способность соображать и видеть, он поднял взгляд на ряды сидевших перед ним халидонцев, этих избранных представителей племени Аквабы.

Все до единого, по-прежнему не отрываясь, смотрели на иссохшее тело за золотой решеткой.

Алекс понял, что они оставались в таком состоянии во время всего этого безумия, от которого он чуть не лишился рассудка.

Он повернулся к Дэниелу; глубокий вздох вырвался из его груди. Лицо министра совета представляло собой такую же неподвижную маску, как и у остальных. Остекленевший взгляд, сжатые челюсти. Единственное отличие — из его широко раскрытых глаз текли слезы.

— Вы сошли с ума... вы все... — пробормотал Алекс, — ...безумцы.

Дэниел не отреагировал. Он его просто не слышал. Он продолжал находиться в гипнотическом трансе.

Все они были в трансе. Все до единого в этой подземной каменной раковине. Почти сотня мужчин и женщин, захваченных неведомой силой, постичь природу которой он был не в состоянии.

Самовнушение? Медитация? Групповой гипноз? Что бы ни лежало в основе этого процесса, каждый из присутствующих в этом примитивном амфитеатре в настоящий момент находился за пределами досягаемости... в другом измерении времени и пространства.

Алекс почувствовал себя незваным гостем: он оказался невольным зрителем таинства, слишком интимного для чужих глаз.

Но с другой стороны, он же не просил об этом. Его заставила прийти сюда — вырвали из своей жизни и сделали из него свидетеля.

И все-таки ему было неловко. Он не мог понять свое состояние. Поэтому переключил внимание на тело того, кто был когда-то гигантом Аквабой.

Он разглядывал высохшее лицо, утратившее свой черный цвет. Покойно прикрытые глаза. Крупные руки, уложенные вдоль тела, укрытого черно-красной материей.

Потом опять лицо... глаза... глаза...

О Боже! Господи!

Нет, это тени играют с ним такие шутки... ужасные, страшные шутки.

Тело Аквабы пошевелилось.

Открылись глаза; пальцы огромных рук разжались, повернулись ладони, руки приподнялись... на несколько дюймов над поверхностью ткани.

В Мольбе.

И все кончилось.

Осталось только высохшее тело за золотой ажурной решеткой.

Маколиф изо всех сил вжался спиной в каменную стену, отчаянно пытаясь прийти в себя. Он зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул, вцепившись обеими руками в камень, на котором сидел. Он не знал, сколько времени длился этот кошмар — минуту, час, неделю, — но вывел его из этого состояния голос Дэниела.

— Вы это видели, — произнес он мягко. — Не бойтесь. Мы к этому больше не вернемся. В этом нет ничего плохого. Только хорошее.

— Я... Я... — Маколиф не мог найти слов. Пот струился по его лицу, хотя в зале было прохладно.

Дэниел встал и вышел на середину каменной сцены. Но вместо того, чтобы обратиться к людям племени, он обернулся к Маколифу. Он заговорил почти шепотом, но, как и в прошлый раз, Алекс четко различал каждое слово.

— Заповеди Аквабы адресованы каждому человеку. Так же, как учения и заповеди всех других пророков. Но мало кто способен слышать. Его дело должно продолжаться. Теми, кто может. И это очень просто. Акваба имел бесценный дар... настолько бесценный, что это не могут себе представить те, кто никогда не был способен слышать... кто способен только воровать и взяточничать... Поэтому мы идем в мир, но мир об этом не знает. Так и должно быть, потому что если мир узнает, он сам придет к нам — и Халидон, племя Аквабы, заповеди Аквабы погибнут... Мы не делаем ошибок, доктор Маколиф. Мы знаем, с кем говорить и с кем делиться нашими тайнами. И нашей любовью... Но не обольщайтесь. Мы можем убивать. И мы будем убивать, чтобы сохранить сокровища Аквабы. Тут мы опасны. И неколебимы в своем убеждении. Мы уничтожим и себя, и сокровища Аквабы при малейшей попытке проникновения в нашу жизнь.