Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна

Они добрались до перекрестка. Тут разыгрывалась сцена между водителем старенького «шевроле» и полицейским, который выписывал штраф за нарушение правил дорожного движения.

— Зачем это? — спросил Борн.

— Цель занятия — выработать у курсанта определенную раскованность во время спора. В Америке люди часто и весьма громко спорят с полицейскими. У нас исконно другая традиция.

— Мне кажется, что свободный обмен мнениями между студентом и профессором не является у вас общепринятой нормой...

— Да, это так.

— Очень рад, что ты хоть с этим согласился. — Джейсон услышал отдаленный шум мотора и поднял голову. К югу от Волхова летел легкий одномоторный самолет-амфибия. — Кажется, десантный, — пробормотал он.

— Не беспокойтесь, — откликнулся Бенджамин. — Это наш... Еще одна новинка. Во-первых, здесь негде приземлиться, только на вертолетных площадках, и, во-вторых, небо контролируют радары. Если в радиусе тридцати миль окажется самолет без опознавательных знаков, об этом мгновенно станет известно на базе ВВС в Белополе. Самолет будет сбит.

На другой стороне улицы собралась толпа, наблюдавшая за спором несговорчивого водителя и разъяренного полицейского: когда водитель в сердцах стукнул кулаком по капоту машины, в толпе зааплодировали.

— Американцы иногда выглядят глуповатыми, — пробормотал молодой преподаватель.

— Да, иногда складывается такое впечатление... — усмехнулся Борн.

— Пошли, — сказал Бенджамин. — Я говорил, что ситуация в этом занятии нетипичная, но мне возразили, что главное — выработать определенный стереотип поведения.

— Ну и как же растолковать курсанту, что он может спорить с преподавателем, или внушить человеку, что он может публично подвергнуть критике члена Политбюро? Ведь это представляется здесь по меньшей мере странным поведением...

— Не надо толочь воду в ступе. Арчи.

— О'кей, юный Ленин, — сказал Джейсон. — Где твое калифорнийское спокойствие?

— Растерял на ваших отличных дорогах.

— Давай к делу. Мне надо изучить карты.

— Организуем. А также дадим текст правил внутреннего распорядка в секторах.

Они сидели в конференц-зале штаба; большой квадратный стол был завален картами «новгородского» комплекса. Увиденное плохо укладывалось в голове Борна: даже после четырех часов внимательного изучения карт он время от времени удивленно покачивал головой. Расположенные вдоль Волхова секторы для подготовки агентов были устроены более сложно и занимали большую территорию, чем ему казалось раньше. Мимолетное упоминание Бенджамина о «целых городах» не было преувеличением. Уменьшенные копии поселков и городов — от Средиземноморья до Атлантики и от Балтики до Ботнического залива — все это было представлено на картах вдобавок к площадям, которые занимал американский лагерь. И все это помещалось на площади в тридцать миль по берегам реки и на три-пять миль в глубину.

— Египет, Израиль, Италия, — перечислял Джейсон, обходя вокруг стола и рассматривая карты. — Греция, Португалия, Испания, Франция, Соединенное Королевство... — Он дошел до угла, но Бенджамин перебил его, устало откинувшись на спинку стула:

— Германия, Нидерланды и скандинавские страны. В большинстве секторов сделаны мини-варианты двух разных стран — обычно таких, у которых общие границы, сходство культур, а иногда просто из экономии места. Здесь девять секторов, в которых представлены те страны, которые важны для нас по стратегическим соображениям.

— Значит, следующий туннель ведет в «Великобританию»?

— Да. А потом туннели «Франции», «Испании» и «Португалии»; затем переходим на другую сторону Средиземного моря и попадаем в «Египет» и «Израиль»...

— Ясно, — не дал ему договорить Джейсон. — Вы передали на КПП приказ пропускать людей с документами, похищенными Карлосом?

— Нет.

— Какого черта? — воскликнул Борн.

— Это уже сделал Крупкин.

— Как максимально быстро можно попасть в другой сектор, если это понадобится?

— А вы готовы подчиняться правилам поведения в секторах?

— Готов. Карты мне больше ничего не скажут...

— О'кей. — Бенджамин достал из кармана маленький черный предмет размером с кредитную карточку, но несколько толще. Он бросил его Джейсону: Борн поймал его на лету и принялся рассматривать. — Это ваш пропуск. Если его теряют или просто забывают где-нибудь, об этом необходимо сразу же доложить.

— Как он работает?

— Все компьютеризовано и закодировано. На всех КПП есть специальное устройство, пройти которое можно только благодаря этому пропуску. Причем отмечается, что вы получили разрешение от вышестоящего начальства.

— Весьма неплохо для отсталых марксистов.

— Такие игрушки применяются во всех гостиницах Лос-Анджелеса уже года четыре... Теперь дальше...

— Вы о «правилах поведения»?

— Крупкин называет это мерами предосторожности — как для нас, так и для вас. Мне кажется, он не надеется, что вы останетесь в живых. И если это так, вы исчезнете бесследно.

— Не очень приятно, но реалистично.

— Он вам симпатизирует, Борн... то есть Арчи.

— Продолжайте...

— Для начальства вы — сотрудник Управления генерального инспектора в Москве, американец, который должен проверить, возможна ли утечка информации на Запад из «Новгорода». Вам должны предоставить все, включая оружие, не вступая с вами в контакт. Я буду вашим связным.

— Весьма признателен.

— Не торопитесь благодарить, — сказал Бенджамин. — Я буду вашей тенью.

— Мне это не подходит.

— Это обязательное условие.

— Но мне это не подходит.

— Почему же?

— Потому что это меня свяжет... И, кроме того, если мне суждено выбраться отсюда, я хочу, чтобы мать некоего Бенджамина нашла его в Москве живым и здоровым.

Взгляд молодого русского выражал внутреннюю боль.

— Думаете, что вы в силах помочь нам?

— Я в этом уверен... Но и ты должен помочь мне. Прими мои условия, Бенджамин...

— Странный вы человек...

— Пустое... Сейчас я просто голодный человек. Где мы можем перекусить? Еще мне нужен бинт... Недавно меня зацепило, и сегодня плечи и шея дали знать об этом. — Джейсон снял пиджак — рубашка была в крови.

— О черт! Я вызову врача...

— Не надо. Тут достаточно мало-мальски разбираться в медицине. Так проще, Бен.

— О'кей. Арчи. Тут есть помещения для офицеров-инспекторов. Они на спецобслуживании. Я вызову медсестру из санчасти.

— Это не главное. Я сказал, что голоден и не совсем в порядке, но волнует меня другое.

— Не беспокойтесь, — сказал Бенджамин. — Если произойдет что-то из ряда вон, нам дадут знать. Я убираю карты...

Все произошло в 00.02, сразу после смены часовых, в самое темное время ночи. Резкий телефонный звонок заставил Бенджамина подскочить с кровати. Он бросился к аппарату.